Лурье: как устроено поколение Путина

«Фраза из «Бриллиантовой руки» «чтоб тебе жить на одну зарплату» для 70-х — ключевая. Сверстники Путина не без цинизма полагали: сто друзей важнее, чем сто рублей, потому что блат сильнее рубля.

Семидесятники бьются за чешскую плитку, твердокопченую колбасу и польскую косметику. Собирают талоны на макулатуру и покупают на них дефицитные книги. В отпуске строят коровники, репетируют абитуриентов, делают ювелирку, подрабатывают проводниками, воруют жесть с завода, торгуют мясом «налево», шьют штаны, принимают пациентов за деньги. Необыкновенно тщательно планируют отпуск, ныряют с маской, сплавляются на байдарках. А те немногие, у кого есть «жигули», ездят в Прибалтику. Златы Пясцы — почти недостижимая мечта: скорее Коктебель, Пицунда, Юрмала.

Мечта юности — «гайка, сейко, лайка» — золотой перстень, электронные часы, кожаный черный плащ, как у Штирлица. Такие были на обогатившихся на мандаринах и мимозах уроженцах Грузии (и не отсюда ли жажда реванша у тех, кто в юности наблюдал зажиточных уроженцев Закавказья в ресторанах и на танцплощадках?)».

<...>

«Те, кто через 10 лет будет править государством, в перестройку сидели еще не узнанные страной, на скромных должностях. Чиновниками в ректорате ЛГУ — Владимир Путин и Владимир Чуров, завлабами в Физико-техническом институте — Юрий Ковальчук и Андрей Фурсенко, в профкоме «Электронприбора» Борис Грызлов, тренером ДЮСШ — Аркадий Ротенберг, заместителем начальника райотдела КГБ Николай Патрушев, инженером на Ижорском заводе — Геннадий Тимченко. Выше всех забрались к своим 40 Сергей Иванов (резидент в Найроби) и Владимир Якунин (разведчик в Нью-Йорке).

Они не рвались законодательствовать (как их земляки и сверстники Галина Старовойтова, Сергей Миронов, Сергей Степашин), а оказались в правильном месте в исполнительной власти — рядом с Анатолием Собчаком или в связанном с властью бизнесе. Их имена не были известны почти никому даже в Ленинграде. Они строили кооператив «Озеро», налаживали дела, находили партнеров за границей.

Они не верили ни в Ленина, ни в Адама Смита, не были фанатичными верующими или отчаянными атеистами. Эта поколенческая группа, воспитанная любовью к материальному, вещественному, оказалась востребованной, когда Россия устала от всякой идеологии, реформ и выборов. Их время пришло в конце 1990-х».