Лучше вы к нам
Иллюстрация: Ольга Семенихина
В России нет другого такого города, о котором люди очень хорошо наслышаны, но при этом практически ничего не знают. Это город Ханты-Мансийск, столица Ханты-Мансийского автономного округа, где добывается более 55% всей нашей нефти. Обычное мнение — там все круто, «это наша Швейцария», или же — это наши Нью-Васюки, где уже проводился чемпионат мира по шахматам, а также планировалось строительство небоскреба высотой 280 метров в форме бриллианта по проекту лорда Нормана Фостера. И это в городе среди тайги, с населением около 70 000 человек.
Мой первый контакт с жителем этого города состоялся на борту самолета Москва—Ханты-Мансийск. Это была молодая женщина, работающая с молодежью в городской администрации. Она просто поразила меня своим энтузиазмом. Потом добавила, что возвращается из Петербурга, где общалась со своими коллегами и очень рассчитывала многому научиться, но в результате была страшно разочарована: скука, апатия, они ничего не делают и делать не хотят, все только на бумаге. «У нас в Ханты-Мансийске все не так. Вот увидите».
Я увидел. Конечно, это была не Швейцария, тем не менее аэропорт был очень хороший, до гостиницы меня довез бесплатный микроавтобус, в который хотелось сесть. Великолепные дороги, построенные (и завершенные!) дорожные развязки, отличный общественный транспорт — такого я не видел нигде в России.
За три дня я побеседовал с довольно большим числом людей, и почти во всех разговорах возникала тема гордости за свой город, его новое рождение и невероятный расцвет, который связывают не столько с миллиардами нефтедолларов, сколько с волей губернатора ХМАО. Даже те, кто говорил, что все это — чистые понты и амбиции начальства, говорили об этом с нежностью. В общем, все было как-то неправдоподобно хорошо.
В самом центре города в глаза бросается большое число молодых людей и девушек, которых я никогда бы не идентифицировал как жителей городка в тайге, пусть и столицы округа. Они больше походили на посетителей Пикника «Афиши». Оказалось, эти подростки — студенты Центра искусств, огромного дворца с прекрасным общежитием, где бесплатно живут и учатся талантливые дети со всей Югры.
Рядом второй дворец — картинная галерея. Про торговые и административные центры, концертные залы, Ледовый дворец, музеи, аквапарк, конноспортивный комплекс и Центр для биатлона я не буду подробно рассказывать. Многие здания, которыми особо гордятся как архитектурными шедеврами, не произвели на меня какого-то невероятного впечатления. Тем не менее почему-то совсем не хочется критиковать архитектуру этого «города смелых форм». Главное, что вся инфраструктура прекрасно работала, а в темное время суток все отлично освещалось.
Вместе с тем было очень легко обнаружить границы влияния административных ресурсов и еще раз убедиться в том, что далеко не все возможно создать и обустроить бюджетными деньгами. Как и в советские времена, очень сильно ощущался недостаток того, что в принципе может существовать только при наличии частной предпринимательской инициативы. Речь идет о нормальном сервисе, уютных кафе и ресторанах. Почти все рестораны, в которых я оказывался, были полупустыми и состояли при гостиницах или каких-нибудь комплексах, спортивных или торговых. Кроме восхитительных традиционных блюд из рыбы — строганины из муксуна, всяких малосоленых местных рыбин и ухи — все остальное было очень скверно и приготовлено заранее из продуктов крайне сомнительного качества. И в отелях, при всей вежливости и доброжелательности персонала, было неуловимое ощущение из прошлого: ты совершенно абстрактный «проживающий». Не удалась и попытка посетить местную художественную галерею и Центр ремесел — в воскресенье они, очень по-советски, закрыты для посещения.
Тем не менее город в целом произвел на меня сильное впечатление, несмотря на наличие обширных окраин деревянной застройки, с водой в колонках. Когда я рассказываю о нем в Москве, мне, конечно, начинают говорить про потоки нефти, освоение бюджетных миллиардов, «распилы», «откаты» и т.д. В таком случае имеет место невероятная для нашей страны эффективность освоения этих самых миллиардов. Ведь городской бюджет Москвы, по разным оценкам, не меньше бюджета Нью-Йорка или Лондона…
Иногда степень неведения людей о том, что произошло с Ханты-Мансийском за последние 15 лет, наводит на конспирологические мысли: это не случайно. Ибо если люди узнают и увидят, как можно распорядиться бюджетными деньгами, то сразу захочется спросить, куда же они деваются в нашем городе. Наверное, есть и иные причины, почему в больших городах европейской части России так мало знают о небольших городах Севера, даже выдающихся. Возможно, одна из причин успеха — пресловутый «фактор Севера»: в таких суровых и жестких условиях можно жить только в том случае, если люди действительно ценят и поддерживают друг друга. «Плохой человек здесь сразу проявляется и вряд ли приживется, тем более не останется навсегда». Помимо всего прочего, меня удивило на Севере то, что там слово «наверное» по-прежнему означает «точно», у нас оно стало синонимом «возможно», «может быть».