Волонтеры БГ: Елизавета Олескина

— Как вы начали помогать пожилым людям?

— Я закончила филологический факультет МГУ, кафедру русского языка и литературы и параллельно кафедру французского языка, специальность — «преподаватель-переводчик». Как только я поступила в университет, решила, что цель жизни достигнута: я поступила и учусь, теперь можно заняться тем, что нравится. А нравилось чувствовать себя полезной, то есть помогать другим. У меня было много друзей, которые умели петь, танцевать, играть на баяне, мы стали придумывать концерты для московских домов престарелых — к счастью, уже тогда в них не было плохих условий. Летом, после первого курса, на практике, я собирала фольклор в Псковской области. Я знала, что где-то рядом есть дом для престарелых, и очень туда рвалась. Это был сельский дом, в стареньком здании, внутри было бедно, аvбабушки плакали о том, как им плохо и одиноко. Меня это поразило: я подумала, что в большом чудесном мире есть грустный серый дом, где люди чувствуют себя брошенными.

— Как устроен фонд «Старость в радость»?

— «Старость в радость» — благотворительный фонд. Сначала он состоял из меня и еще нескольких моих друзей, потом добавилось еще несколько активных волонтеров. Постепенно из волонтерской группы и движения мы превратились в фонд. В конце 2011 года мы зарегистрировались как благотворительный фонд.

— Что было самым трудным?

— Основная проблема, которая была, есть и будет, — это выключенность стариков из жизни и их одиночество. Есть то, что объединяет все дома престарелых вне зависимости от их состояния: это общее ощущение брошенности. Есть большие дома, где по 100–200 лежачих. Понятно, что никакой медперсонал не сможет дать бабушкам и дедушкам ощущение нужности: много времени уходит на то, чтобы всех покормить, переодеть, поменять белье. Обитатели таких домов считают себя обузой, и у них стирается ощущение личности. Вся жизнь человека в итоге сводится к тумбочке, а личной может быть только ложка.

В маленьких домах для престарелых ситуация иная, там все друг про друга все знают, персонал заинтересован в том, чтобы бабушки и дедушки дольше жили, нет такой текучки кадров и нет разделения на лежачих и ходячих, все живут одной большой семьей.

— Как люди попадают в дома престарелых?

— Есть распространенное заблуждение, которое укладывается в выражение «сам попал — сам виноват» или «плохо детей воспитал», но это не так, туда попадают самые разные люди. Встречаются бабушки и дедушки, дети которых разъехались — и за ними просто некому ухаживать, есть и такие, у которых никогда не было детей. Кто-то сам уходит из дома, чтобы не мешать детям. Бывают и погорельцы, которым некуда идти.

— Как организован день человека, находящегося в доме престарелых?

— Подъем в 7 утра или в 8, меняется белье и памперсы (если это необходимо). В 9 утра те, кто ходит, идут на завтрак, тем, кто лежит, еду приносят в палату. Все время, когда люди не едят, свободное. Если человек ходячий, он может посмотреть телевизор в холле, немногие выходят на улицу. Лежачие могут сидеть или лежать в палатах годами. Иногда ходячие бабушки и дедушки живут на третьем или четвертом этаже, им не хватает сил спуститься погулять. Зрячие читают, незрячие лежат и думают или не думают вовсе. В 12.00 или в 12.30 — обед. После — свободное время до ужина. В 17.00 или 18.00, скорее всего, все уже поели. После шести вечера люди предоставлены сами себе, им ничего нельзя и не нужно делать. Если до попадания в дом престарелых человек хоть что-то делал: прибирался, готовил, стирал, то здесь за него все делает персонал. Люди не понимают, чем себя занять и зачем вообще жить. Поэтому, когда в дом престарелых попадают новенькие, первые две недели они постоянно плачут. В некоторых домах есть культработники, в Сибири, например, мы знаем дом, в котором оборудован бассейн, где-то проводятся занятия гимнастикой и работает фитобар.

Из-за того что многим нечем себя занять, в больших домах престарелых существует проблема пьянства: алкоголь могут приносить родственники, кто-то ходит самостоятельно и покупает запас на все отделение. Старики получают 25% от пенсии — 75% уходит государству. На эти деньги можно купить только дешевый алкоголь, поэтому многие очень быстро деградируют. Часто бабушки и дедушки отдают свою пенсию детям, которые приходят раз в месяц, так они чувствуют себя полезными и нужными.

— Кто помогает фонду?

— Раньше нам вообще мало помогали, сбор средств, например, на новые кровати казался нереальным. Сейчас все чаще нам задают вопрос, как можно помочь и как можно присоединиться. Нам помогают СМИ, наш сайт и социальные сети, сарафанное радио, помогают совершенно разные люди. Например, одна женщина каждый месяц приносит иконку и сладкий рулет. Есть фирмы, перечисляющие по одному разу большие суммы, есть мужчина, который переводит нам каждый месяц по 500 рублей.

— Чего обычно не хватает? И с чем это связано?

— Из духовного — простого человеческого общения, из материального — средств ухода, лекарств, удобных средства реабилитации, колясок, памперсов. Персонал обречен пользоваться тем, что у них имеется, у них практически нет возможности облегчить себе работу. Не так давно мы собирали деньги на тележки для мытья. Многие до сих пор ими не пользуются, а стоило бы. Бюджет, выделяемый на дома для престарелых, настолько мал, что текущие проблемы чаще всего не решаются. Бывают срочные проблемы — допустим, сломалась стиральная машина или закончился порошок. Государство решает это очень долго — фонд реагирует быстрее.

— Как можно помочь пожилым людям?

— Посмотреть вокруг, нет ли рядом одинокой соседки, родственницы и вспомнить о своих бабушке и дедушке.
— Принять участие в наших поездках.
— Перевести нам любую сумму.
— Купить пачку памперсов, что-то сладкое (только мягкое) и привезти на Смоленскую набережную, 5/13, предварительно позвонив нашему завхозу.
— Можно писать бабушкам и дедушкам письма.
— Помогать в качестве программиста или фотографа.
— Найти новых волонтеров и взять шефство над конкретным домом.