«Любой, кто что-то публикует в сети, — рискует»

За этот год мы стали свидетелями нескольких громких дел о блокировках. Какое из них вы бы выделили?

— Дело группы «Кровосток». Дело редкое в том плане, что суд начал разбираться, копать, думать. Дело знаковое. Тот редкий случай, когда суд встал на сторону владельцев сайта и отказался его блокировать.

В чем причина такого решения суда?

— Два фактора сыграли роль: во-первых, судьи смогли рассмотреть дело, руководствуясь внутренним убеждением, то есть так, как это должно происходить всегда. На судей никто не давил, они были свободны в принятии решения. Второй фактор — судьи внимательно изучили материалы дела. А если изучить тексты, то очевидно, что никакой пропаганды нарушения закона в них нет. Сочетание этих двух факторов — очевидной легальности контента и возможности вынести справедливое решение — и привело к тому, что справедливость восторжествовала.

То есть остальные решения по блокировкам политически мотивированы?

— Остальные решения — это те же два фактора, но вывернутые наизнанку. Во-первых, судьи не свободны. Например, когда речь идет о блоге Навального, очевидно, что решение спускают сверху. А во-вторых, судьи не вникают в тонкости, не читают материалы дела, не понимают и не хотят понимать, что такое интернет и как распространяется информация в сети. И в этом случае действует презумпция правоты чиновника: прокурор всегда прав.

Вопрос по блогу Навального. 11 ноября разблокировали его «ЖЖ»; каким образом этого удалось добиться?

— Он удалил всю информацию из блога. Это был как раз тот способ, о котором шла речь с самого начала. Это ключевое требование, которое Роскомнадзор выдвигал, когда только были приняты законы «о черных списках» в ноябре 2012 года. Несмотря на требования закона, они не указывали конкретные страницы сайта, на которых содержится запрещенная информация. Исходя из этого, получалось, что они требуют удалить всё. Но какой смысл удалять всё? Пусть уж блокируют! Я думаю, что у большинства заблокированных таким образом сайтов — тех же «Граней», или «Каспаров.ру» — была возможность снести весь контент, чтобы их разблокировали. Но был ли в этом смысл? Этот вопрос лежит не в правовой плоскости, это чистая политика.

Кстати, блог Навального заблокировал сам «ЖЖ». В какой-то момент у них был выбор: либо заблокировать Навального, либо рисковать блокировкой всего ресурса. Они решили пожертвовать Навальным.

У соцсетей просматривается разное отношение к блокировке страниц своих пользователей. В сентябре суд обязал администрацию «ВКонтакте» заблокировать группу поддержки ЛГБТ-подростков «Дети-404», но «ВКонтакте», формально выполнив требование суда, перенесла группу по другому адресу. Это можно рассматривать как пример защиты соцсетью своих пользователей и эффективный способ обойти блокировку?

— Действительно, решение суда обязывает заблокировать конкретную страницу, и если материал перемещен на другой адрес, то формально блокировать его нет оснований. Иногда этот способ работает, но не всегда. Например, в случае с «Гранями.ру»: они генерируют новые адреса сайта — зеркала, и по номеру зеркала понятно, сколько их уже заблокировано, — около 600 за полтора года. Внесудебная блокировка зеркал — прямое нарушение закона и Конституции, которое осуществляют прокуратура и Роскомнадзор. По каждому зеркалу необходимо отдельное решение суда. Но в требованиях прокурора есть фраза: «В случае переноса информации на другие ресурсы требуем их блокировать». Так они и действуют, и таких случаев много. В случае с группой «Дети-404» Роскомнадзор, видимо, напился крови на первой стадии и перестал проявлять активность. Есть еще один нюанс: владелец группы в соцсети находится в заложниках ее администрации — если соцсеть решит заблокировать какую-то группу, то ее владелец ничего не сможет изменить. А владельцы самостоятельного сайта в случае блокировки имеют возможность создавать зеркала, и никто не может им помешать.

Но, с другой стороны, из-за технической невозможности заблокировать отдельную страницу соцсети ее пользователь имеет некоторый иммунитет, пока власти не готовы идти на блокировку социальный сетей целиком?

— Конечно. Я думаю, что блокировка «Твиттера» или «Фейсбука» — это политическое решение, которое принимать будет не Роскомнадзор и не прокуратура. В январе же была история, когда после приговора братьям Навальным Роскомнадзор требовал от «Фейсбука» удалить группы народного схода. Одну группу они удалили, но пользователи создали вторую группу, и ее «Фейсбук» удалять не стал, фактически отказав исполнять требование Роскомнадзора. Формально после этого «Фейсбук» нужно было блокировать, причем немедленно. Но этого не было сделано, Роскомнадзор не исполнил закон. Очевидно, побоялись. Причем «Фейсбук» готов идти на сотрудничество с властями более охотно, чем «Гугл» или «Твиттер». А на «ВКонтакте» власть может оказывать большее давление: они могут блокировать страницы, раскрывать информацию о пользователях по требованию властей, и мы не узнаем, когда они это делают.

Пока власти не готовы пойти на блокировку социальных сетей, они могут продолжать отказываться от сотрудничества?

— Да, но мы можем лишь предполагать, насколько долго власти будут бояться блокировать соцсети. На самом деле они постоянно встречаются. Роскомнадзор раз в несколько месяцев докладывает о том, что принимали делегацию «Твиттера» или «Фейсбука», и всегда говорит о прогрессе в сотрудничестве, согласии соблюдать российское законодательство и т.д. Им, конечно, необходимо так отчитываться, но мы никогда не знаем, о чем они на самом деле договариваются.

На одной из пресс-конференций несколько лет назад я общался с одним из высокопоставленных представителей «Гугла» и задал прямой вопрос: «Как вы поступите, если власти потребуют блокировки какой-либо страницы по политическим мотивам? Готовы ли вы рискнуть блокировкой всего ресурса, отказавшись удалить одну страницу?» И представитель «Гугла» ответил: «Да, мы готовы». А представитель «Фейсбука», отвечая на тот же вопрос, замялся, заговорив о необходимости взвесить все плюсы и минусы: стоит ли одна страница риска блокировки всего ресурса и что будет лучше для свободы слова. Не знаю, изменились ли их позиции сейчас.

А что насчет «Твиттера»?

— «Твиттер», кажется, первым стал публиковать полугодовые отчеты о запросах властей, так называемые transparency reports. И в этом году Роскомнадзор очень показательно обиделся, когда «Твиттер» публично заявил о том, что не выполнил ни один из запросов о раскрытии личной информации, хотя, естественно, Роскомнадзор об этом знал ранее и молчал. «Твиттер» действительно кажется более устойчивым на пути свободы слова. Были кое-какие глупые блокировки, но в целом он хорошо работает.

За этот год были вынесены решения о блокировках нескольких крупных ресурсов, например, «Рутрекер». Его посещаемость около миллиона в день, и, судя по этой цифре, это самый посещаемый среди ранее заблокированных сайтов. Его администрация провела голосование, по итогам которого почти 70% пользователей заявили о готовности блокировку обходить. Если такая тенденция блокировок крупных ресурсов сохранится, их обход станет привычным делом для большинства российских пользователей? Какие меры в этом случае могут предпринять власти?

— Да, это важный момент. Действительно, массовые блокировки очень повысили грамотность российских интернет-пользователей. В качестве примера могу привести турецкую историю, когда пару лет назад там на время протестов заблокировали «Твиттер». Ресурсы, позволяющие обойти блокировки, заявили, что количество скачиваний их продуктов выросло в Турции в несколько сотен раз. То же самое в России: все сразу узнали о способах обхода блокировки. Следующий шаг, который могут предпринять власти, — заблокировать сайты с информацией о возможности обхода блокировок. Затем блокирование трафика по типам — например, VPN. Но это технически сложно и затратно.

Способы обхода блокировок стали известны сразу после принятии закона о «черных списках сайтов». Это известно и чиновникам. Не является ли это свидетельством того, что блокировка сайтов не преследует цель полностью закрыть доступ, будучи лишь демонстративным запретом и способом Роскомнадзора формально отчитаться перед начальством?

— Задачи полностью ограничить доступ к ресурсам действительно не стоит. Большинство простых пользователей блокировки не обходят, и это устраивает власть. Все равно посещаемость заблокированных сайтов падает, и появляется еще одна проблема: невозможность выгодно размещать рекламу на сайте, средства от которой идут на его поддержание. Обход блокировки лишает возможности владельцев ресурса сегментировать пользователей по регионам, а это очень важно для рекламодателей.

Формальная отчетность тоже важна. Роскомнадзор уже несколько раз просил дополнительное финансирование и расширение штата. Естественно, его руководство заинтересовано в этом. И депутаты тоже чувствуют запрос с самых верхов: «Интернет нужно контролировать». А тут очень удобно: законы о блокировках практически дословно друг друга повторяют. Депутату, который хочет ввести новый подобный закон, нужно лишь сменить слова «детская порнография» на «копирайт» или что-то еще — и вот уже готовый законопроект, думать не надо. А спецслужбам, например, нужно бороться с экстремизмом, и намного проще с ним бороться в интернете. Зайти во «ВКонтакте», набрать в поисковике ключевое слово и смотреть, какой из аккаунтов в районе неподалеку. Вот и готовая «палка».

Какова сейчас ситуация с доступом спецслужб и правоохранительных органов к личным данным и переписке пользователей?

— Недавно публиковалась статистика удовлетворения судом запросов прокуратуры на прослушку — такие запросы удовлетворялись в 99% случаев. Но проблема не только в этом. Доступ к переписке по закону — только по судебному решению. Но механизм контроля в руках ФСБ. Да, формально сотрудник обязан получить судебное разрешение на доступ к переписке, но он не обязан никому его показывать, кроме собственного начальника. Соответственно, так как рубильник в их руках, мы не знаем, кто и как им пользуется, кроме как по решению суда, — в корыстных целях или интересах политического сыска.

В сентябре вступил в силу закон о локализации персональных данных пользователей сайтов на территории России. Он крайне неопределенно сформулирован. Совершенно неясно, есть ли у Роскомнадзора возможность получить данные к переписке или только к фактам соединений. Хотя и факты соединений тоже очень важны, на мой взгляд, они тоже охраняются гарантиями защиты частной жизни.

Вернемся к «Твиттеру». Популярный аккаунт в этой сети иногда сложно достоверно связать с конкретным человеком, а администрация ресурса не раскрывает информацию о пользователях. Это гарантирует безопасность пользователей перед органами власти?

— У меня уже были дела по записям в «Твиттере». Прокуратура делает запрос провайдерам, с какого адреса был размещен тот или иной материал, эта информация сохраняется.

Много случаев избирательного правоприменения. В принципе та же 282-я статья УК позволяет привлечь к уголовной ответственности каждого второго. «Твиттер» не является безопасным пространством: есть возможность отследить адрес устройства, с которого был размещен материал. С другой стороны, были дела с оправдательными приговорами — когда неизвестно было, кто пользовался устройством, а доступ имели несколько человек. Любой, кто сегодня что-то публикует в сети, так или иначе рискует.

Контроль усиливается, а пользователи учатся. Какие перспективы в этой борьбе государства и пользователей?

— Перспективы ясны — будет только хуже. Ограничения и законопроекты будут все более безумными. Все можно описать фразой «маразм крепчает». Но, с другой стороны, пользователи наверняка продолжат учиться.

Это гонка вооружений, и человек заинтересованный найдет способ обойти любые ограничения. А власть не имеет цели закрыть доступ наглухо. Есть задача создать порог, который большинство преодолевать не будет. По опросам ВЦИОМ, 62% россиян назвали основным источником информации телевизор. Власть стремится, чтобы это соотношение сохранялось.