Литзарисовки

38 Семидесятилетие Литературный музей отмечает выставкой «Poeta pingens/Писатель рисующий». В экспозиции – шаржи, автопортреты, пейзажи, рисунки на полях и даже книги с авторскими обложками, сделанные отечественными и зарубежными литераторами XVIII–XXI веков. Большинство выставленных работ покинуло хранилище музея впервые. Посетитель становится свидетелем приватной стороны творчества «человека прославленного» и может по-новому оценить давно знакомых и любимых поэтов и писателей. Оказывается, что на редкость красивые птицы и корова, раскрашенная в гамме, нереальной для начала XIX века, знаменуют собой начало умопомешательства бедного Батюшкова. Перед фантастическими картинами Леонида Андреева можно медитировать, пытаясь осмыслить метафизические размышления писателя о месте человека в темной и светлой частях космоса. А известный постмодернист Илья Петрович Ильин, как выясняется, мог быть прекрасным, если не лучшим автором обложек собственных произведений. Почему он доверил это пусть даже Паулю Клее, на мой дилетантский взгляд, остается загадкой. Работы Виктора Гюго и Жорж Санд объединили в одной раме, видимо, из-за печального настроения написанных ими пейзажей. А вот В.Короленко, рассказ которого «Дети подземелья» был прочитан в рамках внеклассного чтения и здорово омрачил каникулы, оказывается, рисовал трогательных хорошеньких кошечек. Заметно улучшились и мои отношения с молодежным героем Владимиром Сорокиным. Его графика оказалась куда как симпатичнее популярного литературного продукта. А по соседству с постмодернистом – уже классики современного искусства: Войнович, Вознесенский, Коваль.

Словом, неожиданно выяснилось, что многие рисующие писатели – еще и полноценно пишущие рисовальщики. Вот ведь не зря говорят – если человек в чем талантлив, то он и швец, и на дуде игрец. Хотя, с другой стороны, взять Сергея Есенина – рисовать не умел совсем. На выставке представлены два рисунка, к которым прилагается записка его двоюродной сестры, где указано, что поэт честно старался и даже брал уроки художественного мастерства у знакомого священника. На одном из рисунков с трудом узнаются этюды носов, на другом – кажется, кошачий хвост. Зато, говорят, гуляка был роскошный. Тоже ведь дарование.

Вера Счастливая