Летающий город

В начале весны, когда повсюду еще лежит серый, слипшийся снег, а воздух пахнет так, словно вдали жгут костры, в город возвращаются перелетные птицы. Они летят сюда из Aфрики, Южной Европы и с Украины. На чужбине пернатые не поют и не вьют гнезд.

Там они просто зимуют и ждут, когда же придет время отправляться в Москву, туда, где они когда-то родились. Всего весной к нам прибывают от четырех до шести миллионов птиц. Цифра колеблется в зависимости от того, каким ожидается лето: если птиц прилетает много - значит, лето будет жарким, а осень - теплой.

Общее количество пернатых в Москве многие годы относительно стабильно и от деятельности человека почти не зависит. Но вот их видовое разнообразие в последнее время значительно сократилось. Одни виды птиц (их называют синантропными) с человеком уживаются отлично - это, конечно, голуби, вороны и воробьи, а также соловьи, грачи и зяблики. Именно они у нас с недавнего времени сильно размножились. Другие - их большинство - несинантропные. Людей они сторонятся, прячутся на окраинах или переселяются из города в область насовсем.

С высоты птичьего полета Москва выглядит примерно следующим образом. Луга и болотистые равнины тянутся здесь узкой полоской на северо-западе - это парк Москворецкий. На востоке видны Косинские озера, на юго-востоке - Братеевская пойма Москвы-реки, Люблинские фильтрационные поля. На юге -Царицынские пруды. Здесь живут чирки-свистуны и хохлатая чернеть - утка с белыми крыльями, темной спиной и перьями, свисающими с затылка таким образом, словно утка надела бейсболку козырьком назад. Чернети орнитологи насчитывают в городе 19 пар. A в Москворецкий парк прилетает весной до 50 пар самых настоящих чибисов. Их перья переливаются всеми цветами радуги, а на головах - хохолки. Хвойные леса и дубравы расположены на северо-востоке Москвы (Лосиный остров, Измайлово). Сосняки - на востоке (Кузьминский лесопарк), юге (Царицыно) и юго-западе (Битца, Воробьевы горы). Здесь обитает европейский средний дятел - птица с красной головой и оранжевым животом. Единственная в столице пара белых лазоревок с белоснежной грудью и серыми крыльями выбрала для проживания Лосиный остров.

Две пары сапсанов - черные крылья, пятнистый живот - облюбовали главное здание МГУ. Кстати, до 1960 года несколько пар сапсанов гнездились на колокольнях церквей вдоль Яузы. Сычи, совы и соколы-пустельги селятся в Измайлове, Битце и Лосином острове. Несколько пар ястребов-тетеревятников и ястребов-перепелятников прописались в старых вороньих гнездах на Воробьевых горах и на главном здании МГУ. A в Мневниках, Бутове и на Ходынском поле весной и летом поют жаворонки.

80 из 120 видов постоянно проживающих в Москве птиц занесены в Красную книгу РФ.

В городе существует даже Особо охраняемые природные территории (ООПТ): парк Москворецкий (в него входят Строгинская, Крылатская и Мневниковская поймы Москвы-реки, а также Серебряный бор), Лосиный остров, Измайловский, Царицынский и Битцевский парки. К 2005 году в список должны внести Братеевскую пойму и Косинские озера. Строго говоря, здесь нельзя ничего строить, жечь костры и даже выгуливать собак. Но все равно строят, жгут и выгуливают.

- Прошлый, 2002 год стал для редких птиц Москвы трагическим, - рассказывает Борис Леонтьевич Самойлов, заведующий лабораторией природного комплекса Москвы ВНИИ природы. - В столице перестали селиться серая куропатка, перепел и выпь.

Несколько особей этих видов жили в Мневниковской, Братеевской поймах и на Царицынских прудах. Но на луга Братеевской поймы свозят грунт и мусор с ближайших строек. Кроме того, там построили гаражи... Хотя дело не только в этом.

Московская куропатка, перепел и выпь давно урбанизировались - они вили гнезда в траве рядом с дорогой и жильем, искали пищу на проталинах теплотрасс. Но проблема в том, что птица не может откладывать яйца там, где жгут траву и выгуливают собак. По этой же причине десять лет назад из Москвы исчезли серая цапля, тетерева и рябчики.

В конце апреля в столицу прилетят соловьи. На каждый московский парк их приходится в среднем по 10 пар, что совсем неплохо. Тем не менее их тоже готовятся занести в Красную книгу столицы. Дело в том, что соловьев ловят и продают на Птичьем рынке - рублей по тридцать за птицу. То же происходит с жаворонками и зябликами. Сейчас, правда, возрождается "святой обычай старины" - покупать лесных птиц и выпускать их на Благовещение.

По словам орнитологов, в городе насчитывается по миллиону ворон и голубей, и приблизительно три миллиона воробьев. Так что если помещать на герб Москвы птицу - конечно, это будет воробей. Он стойко держится среди машин, кошек и ворон, разоряющих его гнезда, и никогда не унывает. Он же первым в Москве начинает чирикать в честь наступающей весны.

Второе место по распространенности занимают в столице голуби. По природе своей они несколько ленивы, или, как говорят голубеводы, "задумчивы". Оттого чаще других пернатых и попадают под колеса машин. Самая большая претензия властей к голубям - орнитоз, опасное инфекционное заболевание, распространяемое этими птицами. За прошедший год в столице было зарегистрировано пять случаев заражения.

Возбудители орнитоза передаются в основном через голубиный помет. Заболевают чаще всего дети, которые имеют привычку тянуть грязные пальцы в рот. A вот среди домашних голубей случаев орнитоза не зарегистрировано за все 40 лет существования Московского общества голубеводов.

- О своих птицах мы заботимся, - говорит Владимир Сергеевич Воронин, председатель Московского общества голубеводов (МОГ). - Два раза в год наши голуби проходят санэпидконтроль - без этого их не допустят на выставки. На уличных голубей, понятно, такие правила не распространяются. Что же до орнитоза, то в 1960-1970 годах массовые вспышки болезни наблюдали не только среди голубей, но и среди попугаев, которых нам присылали из Голландии и Чехословакии в обмен на нашу подкормку для рыб - дафнию. Контроль за импортными птицами тогда проводили на Планерной зообазе, и если обнаруживали инфекцию, то всю партию из нескольких сотен особей просто сжигали. Живьем... До войны самым «голубиным» местом Москвы была Марьина роща. В войну голубей отбирало НКВД и обратно владельцам не возвращало - боялись, что с помощью голубиной почты враг будет получать секретную информацию. Владимир Сергеевич, которому в 1941 году было 7 лет, как и большинство московских голубятников, прятал любимцев дома, под кроватью. В 1950-х голубятня была почти в каждом дворе. Особым шиком тогда считалось приманить птицу из чужой голубятни. Для этого рано утром все голубятники двора сажали своих лучших питомцев на тележку и накрывали огромной корзиной - обычно под ней помещалось по 100 птиц. Отвозили на соседский двор и выпускали одного голубя.

Завидев "заблудшего", соседи быстренько открывали свои голубятни - за каждую приманенную птицу полагался выкуп в 1 рубль. Но только чужая стая поднималась в небо, ребята, сидевшие в засаде, откидывали корзину, и вся пернатая орава взмывала ввысь, окружала чужаков и гнала на родную голубятню. Тут уж выкуп доходил до 50-70 рублей. Но главным, конечно, были не деньги. Главным был азарт.

Теперь иначе. Голубятни по Москве разрознены, хотя власти и позволяют строить их во дворах более охотно, чем, например, гаражи-ракушки. Но даже при этом домашних голубей в Москве более 100 тысяч. Владимир Сергеевич говорит, что если засадить обе стороны Тверской от Театральной до Белорусской липами, и на каждую ветку посадить по голубю - как раз 100 тысяч и рассядутся. A вот кого столичные власти точно не переносят, так это ворон. В основном за то, что вороны разоряют гнезда тех птиц, которых охраняют чиновники.

Однако справиться с разбойниками трудно. Ворона - самая умная и хитрая жительница Москвы. Она умеет отбирать добычу даже у бродячих собак. Для этого группа из пяти-десяти "отвлекающих" дразнит пса, а "группа захвата" уносит еду. Вороны почти никогда не попадают в ДТП, а людей различают даже по полу и возрасту.

- Мужчин ворона подпускает на полтора метра, - рассказывает Нона Валентиновна Гончаренко, заведующая зоолого-экологическим отделом Московской городской станции юных натуралистов, - женщину - на метр, ребенка - на полметра. И только потом нападает. Происходит это в тех случаях, когда птица защищает птенцов. Поэтому в мае-июне, когда воронята осваивают улицы города, к ним вообще лучше близко не подходить.

В начале 1990-х из Латвии в Москву даже выписали 100 пар соколов, чтобы те убивали столичных ворон. А в городском Законе «О режиме особой охраны и использовании ООПТ», в пункте 1.24, который запрещает уничтожение диких животных, есть уточнение - "за исключением серой вороны". Уменьшать воронью популяцию поручалось даже городским дворникам - лет пять назад они целенаправленно по поручению ДЭЗов сбивали с деревьев гнезда с еще не оперившимися воронятами. В моем подъезде на первом этаже живет дворник Степан Игнатьевич Певцов. Он рассказал, что десять лет назад, в июне, гуляя в Царицыне, увидел приличного мужчину с портфельчиком. Неожиданно джентльмен вынул из портфельчика рогатку, прицелился куда-то меж ветвей и выстрелил. На землю шлепнулась молодая ворона.

Степану Игнатьевичу мужчина объяснил свой поступок так:

- Из-за ворон в парке стало меньше соловьев. A у моих соседей на даче вороны забили кошку. Поэтому каждый день я специально хожу в Царицыно и отстреливаю по вороне.

Мужчина ушел. A в луже, оставшейся после дождя, лежала молодая, едва оперившаяся ворона и беззвучно открывала от боли клюв. Степан Игнатьевич подобрал вороненка, принес домой и выходил. Отпоил чаем с печеньем и яблоками. С тех пор Глаша, которой, как любой вороне, положено быть практически всеядной, другой пищи не признает.

- Вообще-то ворон я особо не люблю, - признается дворник. - Мне тоже не нравится, что они разоряют гнезда мелких пичужек, которых я подкармливаю зимой. Но мимо Глаши пройти не смог... Я чего-то тогда испугался и вечером побежал в церковь. О чем молился - не помню, так, свечку поставил. Нельзя убивать одного за поступки других.

Так действует маньяк - сделает ему одна женщина плохо, и он начинает всех баб резать. Если видишь, что ворона нападает на кошку там или синицу - заступись, отгони.

Но не убивай.

С этим я согласна полностью. Кроме того, репрессиями численность ворон не уменьшить. Их количество можно сократить, лишь уменьшив число городских свалок.

Хотя, питаясь уличными отходами, вороны выступают своего рода санитарами города. Вообще же за птицами в Москве наблюдать интересно и поучительно. Особенно сейчас, весной, когда они все время чем-то заняты: возвратясь домой, обустраиваются, проверяют старые гнезда, строят новые, знакомятся с соседями. В том числе и с нами.

Будем и мы им добрыми соседями. В конце концов, этот город принадлежит им в той же мере, как и нам. A коренных москвичей среди пернатых, поди, даже и больше.