Куплю Тугрики

Редактор «Большого города» требует продолжения реалити-шоу — как в прошлом году, когда я торговал российскими деривативами и публиковал в колонках свои результаты. Сначала хорошие, потом, с началом кризиса, ужасные. Надо, значит, продолжать, а не хочется: в этом году положить деньги на долларовый депозит (а лучше на два депозита, в долларах и евро) умнее, чем идти на российский фондовый рынок.

Дело в том, что вкладывать на этом рынке надо рубли; а и направление движения рынка, и курс рубля зависят от одного фактора — цен на нефть. Если почти весь прошлый год игроки имели дело практически лишь с одним видом риска — собственно рыночным, то теперь они принимают на себя и очевидный валютный риск. А если застраховаться — захеджироваться — от обоих, вряд ли заработаешь больше, чем по банковс­кому вкладу.

С 1 октября прошлого года по 16 января этого рубль потерял больше 20% относительно доллара, если считать по межбанковскому курсу, который использует конвертер Oanda (в этой колонке буду пользоваться данными этого конвертера для всех валют). Если считать, что за следующие 12 месяцев рубль девальвируется еще хотя бы на 10%, то есть не докатится и до 37 рублей, рублевая доходность годового долларового депозита при нынешних ставках средних банков — порядка 11% — составит 21%. И это еще при довольно мягком сценарии девальвации!

Вырастет ли в этом году российский рынок больше, чем на 20%? Да, если заметно подорожает нефть (тогда, кстати, и дальнейшей девальвации не будет). Но предпосылок для этого не видно: экономический рост повсюду замедлился, и спрос на топливо упал. В этом году наша страна плохо подходит для «бычьей» игры на рынке — да и прибыли от «медвежьей» игры обглодает девальвация.

Кризис — он, конечно, начался не у нас, и плохо от него всем, что при каждой возможности справедливо подчеркивают чиновники и те из экспертов, кому спокойнее в нынешней ситуации быть на стороне государства. Правда, всегда найдется какой-нибудь ниспровергатель основ вроде Андрея Илларионова, который станет утверждать, что Россия переносит кризис хуже прочих. И правда, с государственно-пропагандистской точки зрения нас сейчас лучше не сравнивать с другими большими развивающимися странами, нашими товарищами по не забытой еще аббревиатуре БРИК — Бразилией, Индией и Китаем. Все с того же 1 октября прошлого года фондовый рынок в Бразилии упал на 21% (по индексу BOVESPA), в Индии — на 28% (по индексу NIFTY), в Китае — на 7% (по CSI 300). Бразильский реал и индийская рупия девальвировались к доллару на 18% и 3%, юань вообще сохранил позиции. Российские реалии выглядят гораздо мрачнее, и островком стабильности нашу страну не назовешь даже по сравнению с какой-нибудь Монголией: тугрик c 1 октября потерял к доллару 16%, а местный фондовый рынок просел на 37%.

Но сравнивать Россию на самом деле надо вовсе не с этими странами, а с товарищами по нефтяному счастью — или, в периоды низких цен на сырье, несчастью. Например, с Нигерией. Там фондовый рынок с 1 октября упал на 41%, а местная валюта — найра — девальвировалась к доллару на 22%, то есть чуть сильнее, чем рубль. Собственно, рушилась найра почти синхронно с рублем, то есть самое быстрое падение происходило уже в нынешнем году. Речи профессора Чарлза Солюдо, председателя Центрального банка Нигерии, звучат резче и откровеннее выступлений российских чиновников на ту же тему. Солюдо не любитель эвфемизмов, хоть тоже подчеркивает глобальность кризиса: «Мы позволили валютному курсу приспособиться к последствиям глобального шока, вызвавшего крушение цен на сырую нефть и резкое снижение валютных доходов страны. Кроме того, приток средств в экономику как через финансовые рынки, так и в виде прямых иностранных инвестиций снизился». Нигерийский профессор добавляет, что зато теперь у правительства будет чем платить зарплату бюджетникам, а внутреннее производство получит преимущество по сравнению с импортом. Все это справедливо и для России: когда основной экспортный товар дешевеет, не девальвировать национальную валюту себе дороже. Это могут позволить себе разве что страны вроде Саудовской Аравии — с довольно специфическими традициями и жизненным укладом. Так что хотя фондовый рынок в арабском нефтяном королевстве прогнулся за три с половиной месяца на 30%, риял не подешевел.

У нас традиционно не любят сравне­ний с африканскими странами, вероят­но, из плохо скрываемого расизма. Так что черт с ней, с нигерийской найрой. Люди, чья кожа белее нашей, ­сталкива­ются с теми же проблемами. С 1 октября на 19% снизилась к доллару норвежская крона, валюта еще одной страны, способной в периоды высоких цен на нефть копить в пользу будущих поколений, а когда цены падают, вынужденная тратить часть резервов, чтобы не было мучительно больно поколению нынешнему.

Так что в этом году, если и продолжать финансовое реалити-шоу, придется, видимо, искать активы в странах, не страдающих от нефтяного проклятия. В Китае, Бразилии, Индии — даже в Америке и Европе. Страны-качалки вроде России, Нигерии или Норвегии сейчас могут быть интересны только тем, кто готов делать ставки на скорое подорожание нефти, а я к их числу не отношусь.