Кроме звезд

Я не сплю ночами. Где-то наверху, в беззвездной тишине, по красной пустыне ползет маленький лобастый марсоход по имени Curiosity. Красное поле, рыжее поле, охристое. Он совсем один. Вокруг ни души. Он ползет и фотографирует, ­ползет и фотографирует. Изредка роется в песке. У него есть твиттер, инстаграм и фейсбук. Он любит фигачить марсианские луки. А на днях у него была пауза, и он зачекинился в Foursquare.

Я не знаю в точности, что он там де­лает. Кажется, ищет внеземную жизнь. Так, по крайней мере, написано у него в твиттере. Но если он ее и ищет, то очень флегматично. Пока он запостил несколько десятков фотографий, а еще взял на пробу пригоршню песка, потряс, снял про это видео и выложил в фейсбук. 1 942 лайка. А вчера от него отвалилась какая-то де­таль. Экспедиция временно прервана.

Он щупленький, с колесами на два размера больше, и у колес нелепый рисунок протекторов, как будто на рынке куплены. А на Марсе холодно и очень пыльно. При посадке ему запорошило весь объектив. А теперь он еще и разваливается на ходу. Эта дрянная красная песочница его погубит. Куда завело тебя твое любопытство, Curiosity?

Я смотрю в черное небо и думаю о тех людях, которые заставили меня сопереживать пепельнице с проводами. Кто-то ведь придумал завести ему фейсбук, инстаграм и твиттер. И этот чекин в Foursquare с над­писью «Я стал мэром кратера Гейла». Где-то в NASA есть комната, где сидят усатые люди и думают над медиапозиционированием марсохода. Один делает подписи под фотографиями, другой сочиняет трогательные статусы: «У кого шесть колес и лазер, кто сейчас на Красной планете?» У кого четыре глаза, у кого на попе лазер? Или, как писал поэт Немиров, — «водки стакан кем сх…якан?». Мной-мной, мною-мной! Я марсоход пи-пи один! Усатый человек пьет кофе, ест свой пончик и смотрит в медиаплан. Там написано: не забыть завести аккаунт в Pinterest.

Раньше мир больших открытий и мир мелкого дуракаваляния не слишком смешивались. Примерно как в классической цитате из «Золотого теленка» — «В большом мире изобретен дизель-мотор, написаны «Мертвые души», построена Днепровская гидростанция и совершен перелет вокруг света. В маленьком мире изобретен кричащий пузырь «уйди-уйди», написана песенка «Кирпичики» и построены брюки фасона «полпред».

Есть нудные новости с конференции астрофизиков, а есть веселые состязания роботов-гитаристов. В большом мире — покорение Эвереста и полет на Луну, в малом — ­дамские пробковые подмышники «любовь пчел трудовых», галстук «мечта ударника» и фоточки в инстаграме. И вот сейчас, прямо на наших глазах, пробковые подмышни­ки сливаются с трудами астрофизиков из NASA в один смутный, но зажигательный фейсбучный статус. Есть ли жизнь на Марсе, науке неизвестно, но известно одно: если там не зачекиниться — экспедиция не удалась.

Именно так и выглядит не просто бу­дущее космонавтики, а будущее науки вообще: любая новость с научного фрон­та сочиняется с таким расчетом, чтобы прежде всего идеально выглядеть в вашей фейсбучной ленте, иначе это и не новость вовсе. И понятно, зачем это нужно: «без публисити нет просперити», как говорил еще один герой Ильфа и Петрова. Только теперь интернет окончательно становится мерой всех вещей: нет лайков — нет грантов. Раньше великих ученых определяли великие открытия, потом — рейтинг цитируемости, а сейчас будет рейтинг расшариваемости. Если вам это нравится, поставьте лайк.

Но Curiosity ничего не грозит — неважно, найдет он хоть что-нибудь или нет. У твиттера марсохода — миллион подписчиков. Он уже есть в «Футураме» и Angry Birds. Это самый удачливый марсоход в истории. Про него знает больше народа, чем про все программы NASA вместе взятые. Правда, жизнь у марсоходов недлинная, а судьба — непредсказуемая. Возможно, уже завтра он внезапно перестанет посылать сигналы, как это было с Sojourner. Или наглухо застрянет в песчаной дюне, как Spirit. И тогда от самой удачной операции NASA останется только заброшенный твиттер, чекин в Foursquare и несколько размытых фотографий — посадка, ос­татки марсианского ручья и неопознан­ная блестящая деталька в красной пыли.

Ничего не обещай, Curiosity, ничего не говори. А чтоб понять мою печаль, в пустое небо посмотри.