Крестовый поход на детей

Материал подготовлен Радио Свобода

В недавнем интервью «Голосу России» поддержавший «антисиротский закон» детский омбудсмен Павел Астахов назвал США «нашей нестихающей болью» и привел «страшную статистику» жестокого обращения с детьми в Америке. В действительности российская и американская системы работы с детьми, оставшимися без попечения родителей, очень сильно отличаются — и в подходах, и в задачах. Корректно сравнить их по статистическим показателям почти невозможно, так что Астахов просто ловко жонглирует цифрами, пытаясь доказать трагическое положение сирот в США.

Главное отличие американских груш от отечественных яблок заключается в отсутствии в США структуры государственных учреждений для содержания детей вне семьи. Основа системы — фостерные семьи (которые во многом аналогичны российскому понятию о приемной семье: в отличие от усыновления, дети в такие семьи берутся на ограниченный договором срок, а родители получают зарплату). Фостерные родители не получают никакой зарплаты, только компенсацию расходов на содержание ребенка, размер которой в разных штатах различается (например, в Северной Каролине это от 315 до 415 долларов в месяц на ребенка, в зависимости от возраста — это сравнимо с размером вознаграждения, которое ежемесячно получают приемные родители в Москве, около 15 тысяч рублей). Большинство детей попадает в фостерную систему лишь на короткий срок, от нескольких дней до нескольких месяцев, затем они возвращаются в родные семьи.

При этом поводов и возможностей забрать ребенка из семьи у американских социальных служб намного больше: заявление о плохом обращении с ребенком могут написать любые люди, которые наблюдают его положение в семье — соседи, друзья, медицинские работники, учителя. Для подачи заявления не обязательно иметь доказательства, достаточно подозревать, что родители обращаются с ребенком плохо, например, надолго оставляют одного дома без присмотра. Конечно, все такие случаи подробно разбираются, но именно более широкая по сравнению с российскими представлениями трактовка «плохого обращения» является причиной достаточно большого количества детей, попадающих, пусть и на короткий срок, в фостерную систему.

По тем же причинам довольно глупо, размахивая статистикой плохого обращения с детьми в США, говорить о жестокости американских родителей. Меньше двадцати процентов случаев malediction (плохого обращения) связаны с физическим насилием. Абсолютное большинство жертв плохого обращения (80 процентов) пострадали от neglect — «пренебрежения» или «плохого надзора».
 

Итак, американские дети из фостерной системы преимущественно возвращаются в семьи биологических родителей. В список ожидающих усыновления попадают (кроме тех, у кого оба родителя погибли) дети, родители которых были лишены родительских прав. Это относительно редкий случай: количество детей, у которых оба родителя (или единственный) лишены родительских прав, сравнимо с российским, и даже ниже, учитывая, что население в США почти в три раза больше, чем в России.

На ситуацию в России тоже можно смотреть с осторожным оптимизмом. Больше трех четвертей детей, оставшихся без родительского попечения, в течение года оказываются не в интернатах или детских домах, а в семьях — под опекой, попечительством, в приемных семьях — или оказываются усыновленными. При этом устройство детей в семьи, а не в учреждения — приоритетная политика современной российской системы. Более низкая по сравнению с США статистика усыновления связана с тем, что другие формы содержания ребенка в семье в большинстве случаев экономически и бюрократически удобнее и для родителей, и для самих детей.  

Статистика жестокого обращения с детьми, если опираться на данные о количестве насильственных отборов детей из семьи в России и оценку числа аналогичных судебных разбирательств в США, близка. Это неудивительно: в обеих странах живут люди, некоторые бедные, некоторые богатые, но в основном любящие своих детей.

Во время заседания Совета Федерации, в среду единогласно одобрившего закон, сенатор Зинаида Драгункина заметила: «В России на 119 тысяч детей, нуждающихся в усыновлении, очередь только из 18 тысяч семей». С точки зрения здравого смысла эти данные говорят против закона, но трактуются они как повод ограничить иностранное усыновление. Закон просто не имеет отношения к статистике, он иррационален. Большинство выступавших на заседании открыто аргументировали свою позицию местью. Представитель Воронежской области Геннадий Макин даже попытался придать этому демаршу историческую перспективу: «Александр Невский давно сказал, кто в Россию с мечом придет, от меча и погибнет». Отсылка к Средневековью здесь очень к месту. Крестовый поход детей состоялся примерно в то же время.