Котлован

Фотографии: Сергей Леонтьев

Прежде чем попасть внутрь, надо пройти через чистилище — приемную гендиректора «СУИхолдинга», компании, занимающейся Большим театром. По стенам развешаны чертежи, и шкаф с диким количеством строительной документации; особенно устрашающими выглядят две ячейки с пометками «вдавливаемые сваи» и «буронабивные сваи». Шкафом, кабинетом и всей реконструкцией Большого занимается человек с лучезарным именем Азарий Абрамович Лапидус. Если театр откроется вовремя, а старожилы признают в нем здание Бове, ему, очевидно, достанутся почести и премии. Если сроки сорвутся, акустика окажется дрянной, а само здание — лужковским новоделом, наоборот. Пока что Лапидус на удивление спокоен и даже сам проводит экскурсии.

Азарий Абрамович Лапидус — человек, отвечающий за реконструкцию Большого театра

Внутри все выглядит вот как. В зрительской части театра (сцена, зал, фойе) происходит собственно реконструкция — воссоздание исторических интерьеров. Сценическое пространство, где обитают артисты, — это стройка, точнее, котлован общей площадью 34 330 квадратных метров. Большой театр был, оказывается, не такой уж большой, и там вечно не хватало помещений — ни для балета, ни для хора, ни для хранения декораций. Теперь там яма на пять этажей вниз. Между этажами деревянные лестницы; ходить можно, но все время вязнешь в песке и глине. Больше всего похоже на царство карликов-нибелунгов из вагнеровского «Кольца»: мрак, темнота, спертый воздух, воют сварочные машины, грохочут ковши, снуют перемазанные рабочие. Все ходят согнувшись в три погибели, чтобы не удариться головой о железные сваи. Рабочих, кстати, не слишком много; аврала явно не наблюдается. Пока что все 34 тысячи метров выглядят абсолютно одинаково — каркасы из свай, еще не установленные бетонные плиты, редкое освещение, песок и глина.

Северный фасад. На южном — парадном — вместо советского герба будет двухглавый орел

Ни черта не видно. Каждый шаг ощущается как шаг в неизвестность. Справа внезапно оказывается репетиционный зал для хора, который вечерами будет работать как концертный. Этажом выше было бомбоубежище — все московские театры были такими оборудованы на случай воздушных налетов. В самом низу, на минус пятом уровне, еще недавно зияли громадные скважины, из которых откачивали воду: театр построен на пересечении трех рек (из них широко известна только Неглинка), и воды постоянно подмывали фундамент и мешали рабочим. Теперь для защиты от воды и от вибраций метро, которое совсем рядом, по всему подземному периметру сделали защитную гранитную стену.

Фрагмент Белого фойе. Фойе на уровне бельэтажа, где раньше торговали программками и время от времени проводили выставки

Все, что можно было снять и увезти, снято и увезено. Квадрига отправлена на реконструкцию. Люстрой тоже занимаются. Уехали и стулья — от которых, кстати говоря, сильно зависит акустика. При этом, когда вскрыли стены и полы, никакой катастрофы не обнаружилось — для здания, в котором никогда не было капитальной реконструкции, там все было на редкость прилично.

Зрительный зал — то немногое, что может опознать посреди стройки рядовой посетитель Большого

После долгих хождений под землей мы выходим к залу и остаткам фойе. Даже завсегдатаю здесь почти ничего не узнать: остался, по сути, только ободранный скелет здания, неоштукатуренные стены со следами лепнины. Напольное покрытие только собираются положить, света нет и здесь. Но зрительный зал даже в таком раскуроченном состоянии впечатляет своим романтическим запустением. К осени, как говорит Лапидус, отсюда уйдут строители и начнутся работы по восстановлению интерьера, а потом еще на три месяца в театре поселятся разные технические службы — чтобы установить все необходимое оборудование, да и просто для того, чтобы артистам можно было въехать в окультуренное пространство, где есть электричество, водоснабжение и отопление. Честно говоря, представить, что через пятнадцать месяцев Большой будет как с иголочки и все здесь будет работать как часы, абсолютно невозможно. Но дедлайн — осень 2009 года, и вариантов нет: в октябре-ноябре на сцене Большого запланированы гастроли La Scala.

Вроде бы из исторического здания Большого не должен получиться клон Новой сцены, с ее неудачной акустикой и сусально-пряничными интерьерами в духе новой московской архитектуры. Акустикой занимается серьезная немецкая фирма Muller-BBM, и без их одобрения в зрительном зале не забивается ни один гвоздь, а все интерьеры и декор воссоздаются согласно авторским эскизам. Реставраторам даже удалось воссоздать оригинальный цвет фасада — не грязно-белый, как мы привыкли, а бледно-розовый, похожий на крем-брюле.

Сценическая часть Большого выскоблена до стен и коммуникаций и выглядит в результате декорацией к фильму «Бладрейн»

На прощание можно посмотреть на фронтон здания — единственную его часть, которая полностью готова и с которой сняты строительные леса. Выйдя за залитую солнцем Театральную площадь, я задираю голову и гляжу вверх: фронтон действительно красив, а посредине вместо привычного герба Советского Союза красуется двуглавый орел — как при Осипе Ивановиче Бове.

За редким исключением, Большой сейчас представляет собой одну большую, непролазную и темную дыру

Позолота, лепнина и прочие детали интерьера выверяются и реконструируются в строгом соответствии с изначальными авторскими эскизами