Коробейники

В этом году я стала ездить на дачу во Фрязево. На электричках. Раньше больше на машине, а теперь вот на электричках. Тоже, кстати, удобно: можно почитать по дороге. Однако стоило составу немного отойти от Ярославского вокзала, а пассажирам расставить вещи и сесть, как тут же отодвигалась дверь тамбура – и: "Добрый день, уважаемые пассажиры! Вашему вниманию хочу предложить..." – толстая тетка с пронзительным голосом лезла в вагон. Я ждала, когда же она закончит, и снова пыталась сконцентрироваться на книге. Но: "Добрый день, уважаемые пассажиры! Еще раз разрешите..."

И так все сорок пять минут дороги. В конце концов не оставалось ничего другого, как наблюдать за коробейниками, гадая, кто войдет следующим. Ведь если ездить часто, то и в лицо, и по голосу многих вскоре уже начинаешь узнавать. A потом вдруг стало интересно, кто они, люди торгующие в электричках, зачем выбрали себе такое занятие, как у них все устроено в торговле, если устроено вообще. И я решила стать коробейницей. Встать утром и пойти, как они, торговать мороженым или журналами. Не ради денег, а чтобы понять. На это я и потратила следующие две недели своей жизни.

Думаю, на десяти направлениях московских электричек постоянно торгует около двух тысяч человек. Возраст самый разный – от 14 до 70 лет. Большинство – эмигранты с Украины, из Белоруссии, Молдавии, но немало и жителей Подмосковья. Москвичей немного. В основном это люди, не сумевшие найти другую стабильную работу, лоточники, лишившиеся места торговли, подростки из неблагополучных семей, пенсионеры, есть бывшие врачи и учителя. Все они разделены по бригадам, торгующим каждая на своем направлении движения поездов. Продавать свой товар нельзя. Каждый член бригады закупает его на строго установленном складе и продает по твердой цене. Дневной заработок составляет от 100 до 1000 рублей. График работы свободный, никем не контролируется. Всем руководят хозяева складов. A что там дальше, за ними, я уже не выясняла. Да и не ставила я перед собой такой задачи, потому что меня интересовали прежде всего сами торговцы и законы внутри бригад.

Люди и законы оказались очень разными. На Ленинградском направлении жизнь и люди были жесткими, агрессивными, а работать показалось опасно. На Павелецком, наоборот, все было устроено демократично, даже как-то по-домашнему. Коробейная жизнь на других направлениях укладывалась между этими полюсами. О них я и расскажу.

Ленинградское направление

17 апреля около полудня я с пачкой красивых цветных журналов, случайно доставшихся мне задаром, вышла к пригородным поездам. И сразу же наткнулась на толпу людей у четвертой платформы. Заметила видеокамеру и нескольких человек в железнодорожной форме – от выражения их лиц стало не по себе. "В электричке убили парня", – услышала я от старушки из толпы. "Торговца?" – спросила я, внутренне напрягшись. "Не знаем". "Проходите, проходите, не задерживайтесь!" – прикрикнул милиционер, решительно оттесняя народ с платформы. С неприятным предчувствием я вошла в вагон клинской электрички и принялась искать торговцев.

В тамбуре разбирал кипу кроссвордов "Тещин язык" тщедушный паренек. Я спросила, где он берет товар, и получила осторожный ответ: "Иди в девятнадцатый контейнер, там найдешь".

Контейнер оказался небольшим грязным ларьком-складом под номером 19, три на три метра, заваленным старыми номерами "Мегаполиса", карандашами разных форм и размеров, драными коробочками, чем-то еще. Здесь, значит, торговцы закупают товар. Посредине громоздился письменный стол, явно с помойки, за ним сидел прыщавый Леша.

- Приемами рукопашного боя владеешь? – спросил он меня сразу. – Нет? Плохо. Продавцов бьют часто. Бьют пьяные уроды, бьют свои же за несоблюдение правил. Были смертельные случаи. У тебя будут при себе деньги, и обязательно найдутся те, кто захочет их отнять. Если не передумаешь, приходи завтра к двенадцати. Я поговорю с человеком.

Ровно в 12.00 18 апреля я подошла к контейнеру. "Ты нам не нужна, – сказал Леша. – У нас народа и так до фига". Но из разговора я поняла, что товар можно покупать не только в этом контейнере, есть и другие точки. На Ленинградском направлении работает бригада из 300 человек. Все друг друга знают, чужим не доверяют и принимают их не охотно. Леша поговорил с несколькими авторитетными торговцами, и бригада меня не приняла. Сунуться торговать без разрешения было нереально, и я решила продолжить знакомство с продавцами в надежде попасть в бригаду через другие точки.

19 апреля познакомилась с Сергеем, торговавшим видеокассетами. Мы зашли в какой-то контейнер выпить по стаканчику кофе. Сергей пообещал устроить меня продавать аудиокассеты, что намного выгоднее журналов. Кассеты, конечно, пиратские, раньше ими торговали на Горбушке.

- Мы не бригада, – объяснял Сергей. – У нас своя крыша, и она круче, чем у бригады. Если бригадных милиция штрафует и отводит в участок, то нас не трогает. Мы не даем взяток ментам. Остановит тебя милиционер – говори: "Я от Жорика. Все уже заплачено". У нас самый выгодный бизнес, потому что стабильный. Кассеты хорошо раскупают в любое время года. Получаю в день не меньше 300-400 рублей. A летом езжу на море – как белый человек, с тремя-четырьмя сотнями баксов в кармане. Красота!

Во время разговора к нам подсел сам Жорик, владелец всех аудио- и видеокассет Ленинградского направления. Они с Сергеем обсудили, где можно по дешевке достать "бэушную железяку для шаурмы" (вышло, что неизвестно где), а затем поговорили со мной. Я твердо уяснила, что за каждую аудиокассету должна заплатить на складе по 12 рублей, а затем продать ее по 25. Должна еженедельно платить за "разрешение на торговлю" 300 рублей Жорику лично. По средним подсчетам, мои доходы будут составлять 1200 рублей в неделю. Для этого нужно будет работать часов шесть в день, проходить 5-8 электричек.

Текст рекламы буду составлять сама. Чтобы избежать встреч с милицией и хулиганами, ходить буду вначале в паре с Андреем – крепким украинским парнем, посещающим по вечерам тренажерный зал. Андрей в электричках уже два года и знает порядок. Все поезда и отрезки пути одного и того же маршрута строго поделены на сферы влияния. Несоблюдение границ чревато последствиями. Мы договорились, что с понедельника я "встаю на аудиокассеты по стояку и в ходку". Мне повезло, потому что торговать по стояку пускают не всех, это прибыльно. В конце беседы Жорик неожиданно попросил мой паспорт, долго и внимательно изучал прописку, запоминая адрес...

Как в любом замкнутом сообществе, в электричках говорят на сленге. Торговать "по стояку" – значит работать, пока электричка стоит. Иногда это выражение употребляется в значении "торговать в районе ближайших станций". "В ходку" – торговля во время движения электропоезда. "На подсадку" – когда проезжают до станции, где садится много народа, и только тогда начинают торговать.

"A Жорик тебе не очень доверяет, – выходя из контейнера, сказал Сергей. – В прошлом году тут крутилась одна, так потом у многих возникли проблемы. Ты смотри..."

Разговор мне не очень понравился, и я решила проехать до Твери, чтобы спокойно обдумать, во что впуталась, внимательнее понаблюдать за торговлей на этом направлении и узнать, как строятся рекламные тексты. Тексты в электричках, конечно, особая тема. Иногда встречаются чудо какие! Вот дедушка несет газету "Мир криминала", продает по 10 рублей, прочитанные экземпляры собирает обратно по пять. Речевка у дедушки такая: "Рр-раз! Не вижу! Два! Не вижу желающих купить газету. Тэ-э-ри! A жаль!" A вот женщина в трико предлагает: "Все знают, что такое штаны и как ими пользоваться. Я же предлагаю спортивные штаны всего за пятьдесят рублей".

Чего только не продают в электричках! Здесь на копейку можно приобрести чудесное средство от всех болезней, замечательную книгу обо всем и множество чрезвычайно полезных вещей. Три-пять рублей стоит набор штопальных иголок для слепых, куда входит иголка для мебели, столько же – бактерицидные пластыри от переломов и ушибов на основе тигровой мази. Всего за десять рублей можно купить скатерть из термоустойчивого полиэфира, или два карандаша, завязывающихся в узел, или две пары носков, или четыре батарейки со сроком годности до 2004 года, а можно – пять надувных шариков в форме зайца или шланга либо ручку-корректор, которая одной стороной пишет, другой – стирает.

Есть "стопроцентный крем" от радикулита, зубная щетка индивидуальной конструкции, крымская сухая лаванда, которая избавит от моли и головных болей одновременно, губная помада, журнал "Космополитен". Пятнадцать рублей стоит книга, в которой вся информация, необходимая для жизни – начиная с того, как из телефона-автомата позвонить на мобильник и заканчивая штрих-кодами всех стран-членов ООН. На тридцать рублей можно купить янтарные бусы или абразивный парапласт "Золушка", который служит два года и чистит все от всего. Отдав пятьдесят рублей, можно овладеть волшебным экраном – некой чудесной доской для рисования, с кнопочкой, мгновенно стирающей готовое изображение. Дороже всего, от 80 до 150 рублей, стоили бусы, подставка под чайник и массажер, "изготовленные из натурального можжевельника, добытого из погибших деревьев заповедника, и излечивающие от любой хандры".

Торговцы запускают по вагонам игрушечные вертолетики, которые могут взлететь на высоту трех этажей, крякают игрушкой Дональдом-Даком, на глазах пассажиров доводят до невообразимого блеска закопченные кастрюли, стирают со стены надпись "Соблюдайте чистоту" и режут керамические плитки стеклорезами. A на Ярославском направлении по электричкам ходит бабулька с костылем, продает семечки. Но только люди знающие обращаются к ней за настоящим товаром – рюмкой самогоночки и огурчиком.

Разглядывая проходящих по вагону, я заметила узбека. Показалось, что он украдкой за мной наблюдает. Кажется, я его уже видела на Ленинградском вокзале у Жорика. Перешла в другой вагон. Вскоре и он последовал за мной. Стало страшно. На следующей станции сделала вид, что выхожу, и пересела в третий вагон. Мужчина пошел за мной с фальшиво непринужденным видом. Зачем я им показала паспорт? За полтора часа мы дошли до первого вагона. Дальше идти было некуда. За мной следили. Тем временем электричка приближалась к конечной станции. "Тверь. Просьба освободить вагоны". Я пулей вылетела наружу. Дальше – с толпой в подземный переход, на площадь перед вокзалом, в такси. Узбек не появился: получилось. Но успокоиться не могла еще долго. В голове вертелись бандитские группировки, давешний покойник, Жорик, узбек. В конце концов у меня не выдержали нервы, и, с осторожностью вернувшись в Москву, я решила, что престижными аудиокассетами торговать не пойду.

Павелецкое направление

К 28 апреля установилась теплая, почти летняя погода, от этого и на душе было хорошо. Я купила билет до первой станции от Павелецкого вокзала, чтобы пройти через турникеты, и уже через пять минут познакомилась с тридцатилетней хозяйкой склада мороженого, чипсов и минералки Наташей. Мне везло. Наташа была мне рада и без лишних вопросов согласилась взять меня на работу – торговать чипсами и водой. Объяснила условия. Запомнить нужно было следующее. По стояку все уже было занято, поэтому я буду торговать на территории от Нижних Котлов до Домодедова. Средний заработок при этом составит 300 рублей в день, закупать товар нужно на базе в Нижних Котлах. Павелецкое направление – единственное, где за "разрешение на торговлю" никому не нужно платить. Все, что заработал, – твое. Здесь редки несчастные случаи: за десять лет убили всего двух торговцев. Все спокойно и мирно.

- Ну а чтобы тебе было легче втянуться в работу, – Наташа смешно надула щеки, – в сопровождение дадим тебе Коленьку. Как раз он молодой, тебе пара. Встречаемся завтра здесь в двенадцать.

Выходило, что устроиться работать в электрички не так уж и сложно.

29 апреля в указанное время я стояла на платформе с новой сумкой-поясом за 80 рублей, уверенная, что вполне похожу на торговку. Ждала. На меня, не скрывая удовольствия, смотрел красивый высокий молодой человек лет восемнадцати в нарядной красной рубашке и черных очках. Не так уж неожиданно подошел и спросил: "Ты, наверное, Оксана? Я – Коля. Идем".

До Котлов с Павелецкого вокзала идут все электрички, мы сели в первую попавшуюся, и по дороге за двадцать минут Коленька ввел меня в курс дела. Для начала я должна была усвоить правила торговли и технику безопасности. Все правила начинаются со слова "нельзя". Нельзя представлять свой товар одновременно с другим продавцом, торговать не на своей территории, закупать товар на других базах, торговать продуктами, которые не одобрены Наташей или Сергеем, ее мужем. Нельзя продавать мороженое в той электричке, по которой уже ходит мороженщик.

Когда на одной станции в электричку садятся несколько торговцев, каждому присваивается порядковый номер. И если ты пятый, то не должен проходить по вагону перед четвертым или третьим, даже если приходится дожидаться четвертого и третьего в тамбуре. Между проходами коробейников должны быть небольшие паузы, иначе пассажиры начнут раздражаться и по причине этого не купят ничего – это уже из области психологии.

- A что будет, если я нарушу какое-нибудь правило? – спросила я.

- Конфликт с бригадой. Если не извинишься и не исправишься – выгонят.

В числе обязательных правил есть и требования профессиональной этики: нельзя торговать в нетрезвом виде и грубить коллегам. Любое из нарушений карается изгнанием. Неожиданно Коленька вынул из кармана складной нож, открыл, погладил лезвие, оценил произведенное впечатление, снова убрал.

Нож Коленька носит с собой всегда: мало ли что. Инструктаж по технике безопасности продолжился. Я узнала, что не рекомендуется торговать на платформе или после восьми вечера, когда в вагонах много пьяных подростков. Не стоит продавать в вагонах, где шумят нетрезвые пассажиры. Нельзя спорить с милиционерами, останавливаться в тамбурах, смотреть пьяным в глаза – это провоцирует агрессию. В глаза людям вообще смотреть не надо – "чтобы не теряться". На Павелецком направлении женщине не обязательно владеть приемами рукопашного боя, как на Ленинградском. Здесь женщины ходят в парами или втроем с мужчинами и всегда могут рассчитывать на помощь друг друга.

Через двадцать минут мы уже были в Нижних Котлах. База, расположенная на территории автосервиса, оказалась маленьким сараем, три на четыре метра. Внутри кое-как уместились две холодильные установки, лежанка для охранника дяди Валеры, стол и маленький черно-белый телевизор. Со стен улыбались крупные раздетые девушки с пожелтевшими от времени зубами. У крыльца базы валялась плюшевая собака с оторванным ухом и стояли две миски – для овчарки Ксюши и дворняги Черного.

Черный и Ксюша оказались закормленными настолько, что не могли заставить себя притронуться даже к жареной курице. "Новенькая? – спросил дядя Валера, крепкий старичок в кирзовых сапогах и фуфайке. – Это хорошо. У нас девушек немного. Желаю тебе удачной торговли". Встретить после девятнадцатого контейнера и Жорика такую нежную, почти деревенскую атмосферу на базе в Котлах я не ожидала. "Хочешь, я покажу тебе котят? – окончательно растрогал меня Коленька. – У нашей Кыси их пятеро». Вытащил из-под стола коробку с многодетным кошачьим семейством, осторожно вынул рыжего, видно любимца.

Коленька живет вдвоем с папой и торгует в электричках уже семь лет. Его отца, Валерия Васильевича, красивого мужчину с черными чапаевскими усами, называют Петровичем за особую манеру пить водку, а еще Петардычем – с того времени, когда он торговал петардами. Петардыч – ветеран торговли в электричках. "Таких у нас всего двое, которые работают больше десяти лет", – гордо рассказывал об отце Коленька. Когда "движение" только зародилось и о нем сообщили газеты, Петардыч решил попробовать себя в новом бизнесе. "Думал, ненадолго, – рассказывал потом он мне, – а оказалось, насовсем".

Когда сын подрос, Петардыч решил обучить и его своему ремеслу – отправил торговать газетой "Спид-инфо". "Спид-инфо" одиннадцатилетний Коленька не читал – текст рекламы ему писал папа. Мальчик прикреплял текст скрепкой к кипе газет и ходил по вагонам. После школы он не стал поступать ни в какое учебное заведение, некогда было, а папа не настаивал. Теперь Коленька торгует мороженым и своим заработком доволен. Здесь у него и друзья, и семья, и работа. "Я уходил отсюда, работал на стройке. Но снова вернулся, потому что наступила зима, стало холодно. A на майские буду отдыхать. – Коленька блаженно прикрыл глаза. – Пойду в "Макдоналдс", куплю ванильный кокте-е-ейль, он очень вкусный, большой двойной чи-избургер и картошечку..."

Подошла Наталья, вручила мне пакеты с семью бутылками минеральной воды и тридцатью пачками чипсов, и мы пошли работать. Чипсы, купленные по три рубля, следовало продавать по пять, а семирублевую воду – по десять.

- Не бойся, – учил меня Коленька. – Ты должна будешь сказать: «Добрый день, уважаемые пассажиры!" Здороваться обязательно. "Извините за беспокойство" – эта фраза всем нравится. "Вашему вниманию хочу предложить картофельные чипсы: острые и со вкусом барбекю, стоимостью в пять рублей. И минеральную воду из святого источника по десять рублей». Поняла? Товар лучше идет, если реклама составлена творчески, с юмором. Например, вот так нужно рекламировать чай: "Ложку чая на стакан – заторчишь, как таракан!" Кстати, мы ведь сейчас можем встретить Ромку, моего друга. Он поет по электричкам, картины пишет. Недавно записал второй собственный музыкальный альбом. Поет душевные песни про Афганистан, войну, любовь и дружбу. Ни музыканты, ни нищие не входят в бригаду – они сами по себе.

Ромку мы не встретили, зато работали вместе с Бабкой Ежкой, прозванной так за свой крутой нрав. Бабка Ежка, женщина лет сорока, с нами не разговаривала, некогда, но очень даже мило улыбалась. На платформе поздоровались со Смешной. Раньше она была медицинским работником, а прозвище получила за привычку разговаривать с собой вслух. В электричках любят давать прозвища. Есть Стоматолог – торговец зубными щетками; Кот – по фамилии Котов; Клей – в прошлом торговец суперклеем. А еще Покойник. Покойником этого пятидесятилетнего человека окрестили за то, что, будучи вполне живым, он исчез с какой-то женщиной на две недели, пустив слух о своей смерти. Бригада собрала деньги на похороны, а Покойник возьми да и вернись. Так на радостях деньги и прогуляли коллективно.

Я шла по вагонам, говоря слова, которые мне продиктовал Коленька, и продавала чипсы и воду. Кстати, неплохо. Люди на то, что я делала, реагировали спокойно. Никто меня не ругал, не считал навязчивой. Вообще-то у нас с Коленькой особенного рабочего рвения в тот день не было, и мы прошли только четыре электрички. Два раза, когда партия товара заканчивалась, мы возвращались на базу и затаривались. К вечеру я уже почти забыла, что была кем-то еще. Ксюша и Черный приветствовали меня как старую знакомую. "В доску наша!" – неожиданно крепко хлопнул меня по плечу Коленька.

За день я заработала 110 рублей. На десятку прямо на базе купила двухтомник Стивенсона.

- Для первого дня неплохо, – сказал Сергей, хозяин базы. – Вот когда походишь еще немного, почувствуешь вкус денег, будешь больше зарабатывать – станешь сильно задерживаться на работе. Потом устанешь и установишь себе точный график работы. Скажем, с двенадцати до восемнадцати часов. Так у всех.

Сергей руководит базой уже два года. Перед этим он два года торговал книгами на платформе. Но потом все точки на платформе скупили кавказцы, и пришлось начинать что-то новое. Так появилась котловская бригада.

Подошел Витя, украинец, лет двадцати трех. Дома у него остались мама, папа, родственники. В электричках он уже год, зарабатывает намного больше, чем на родине. В Москве вместе со своей девушкой снимает комнату. Витя ловко склеил широким скотчем две коробки с мороженым так, что получился короб.

- Хозяйка комнаты заломила четыре тысячи рублей в месяц, – делится он новостями. – Придется искать другое жилье. Да, представь, опять нарвался на Шоколадника.

Как выяснилось, Сашка-Шоколадник – тридцатилетний хозяин шоколадной базы и бригады, торгующей шоколадом на Павелецком направлении. Уже не первый год он хочет контролировать всю торговлю на Павелецком направлении и получать по 300 рублей в неделю с каждого торговца, но пока это не удается. От злости Шоколадник натравливает на другие бригады «чистильщиков» – милиционеров с рациями, штрафующих за несанкционированную торговлю. О том, что они от Шоколадника, котловская бригада знает. Чтобы отвязаться, чистильщику нужно дать тридцать рублей, сказав при этом: "По форме тридцать". Коленька объясняет:

- Увидишь у мента рацию – делай вид, что не торгуешь, а так, идешь мимо с сумкой. Вообще-то не всегда можно отделаться легко. Бывает, забирают в отделение, как меня два дня назад. Сидишь несколько часов, потом платишь штраф – сто рублей, товар отдаешь. Но штраф не всегда берут, и от взяток многие отказываются. У них тоже нормальные мужики работают.

Наступил вечер, я устала. Тихое солнце заходило за котловскую базу, играя лучами на разломанном корпусе красной "девятки" с зелеными сердечками, поставленной кем-то на крышу сарая автосервиса. Зарыв морды в пыль, довольные собаки развалились у крыльца. Сергей спросил: "Понравилось торговать? Будешь у нас работать?" "Буду", – ответила я.

На следующий день, 30 апреля, надев сумку-пояс, в двенадцать я опять была уже на вокзале. У входа меня встретил Коленька. Махнув своей большой сумкой в сторону турникетов так, чтобы сработала защитная система и створки открылись, он показал, как нужно профессионально проходить через турникеты. Галантно пропустил меня: "Прошу!" Я прошла, за мной последовал джентльмен электричек. Мы опять ехали в Котлы.

В этот день, перед праздником, в электричках было слишком много народа, приходилось продираться через толпу. Удивительно, но никто не возмущался. Напротив, помогали открывать двери между вагонами. В этот день я совершила хороший поступок. Зашла в вагон и поняла: застряла, давка невыносимая, духота. "Сколько стоят чипсы?" – спросил дедушка, ехавший с внуком лет шести. "Пять рублей". Старичок выгреб из карманов мелочь: "Девушка, а подешевле?" Конечно, чипсы я им подарила. Мальчик был в восторге, дед благодарил, через минуту полвагона знало о подарке. A давка при этом такая, что ни вперед, ни назад, – пришлось слушать, как они меня хвалят минут десять. Стыдно нестерпимо. И жалко тех, для кого мои чипсы стали событием.

За второй день я заработала те же 110 рублей. Коленька на правах опытного торговца меня рассчитал, поскольку на базе ни Натальи, ни Сергея не оказалось.

- Кстати, – сдавленным голосом сказал он. – Я хочу сделать тебе предложение. Будь моей девушкой!

Решив свести все к шутке, я улыбнулась:

- Все вы такие. Как девушкой – так все предлагаете. A как замуж – так никто! Женишься?

Коленька задумался. Полчаса спустя он пошел проводить меня на электричку. На платформе посреди рассказа о себе вдруг замолчал, отвернулся и выдавил: "Я подумал. Выходи за меня замуж. Приезжай завтра с паспортом, подадим заявления". "Да я же пошутила..." – оторопела я. Коленька резко сорвался с места и через несколько секунд скрылся за базой.

Как и раньше, я продолжаю ездить на электричках. Каждые выходные на дачу во Фрязево. Но теперь, когда в вагон заходит человек с товаром, мне кажется, что я его знаю и даже могу назвать по имени: Шоколадник, Бабка Ежка, Смешная, Петардыч или Коленька...