Атлас
Войти  

Также по теме

Контакт 1-й степени близости

  • 2145


Иллюстрация: Маша Краснова-Шабаева

В бассейне на улице Правды подрались две женщины.

Из-за места на аквааэробике. Занятие проходило, как выражаются в фитнес-клубах, «на глубокой воде» — то есть там, где нет дна. Женщины были в специальных как бы спасательных жилетах, и им обеим показалось, что они должны делать махи ногами и втягивать живот на одном и том же кусочке воды. Они сначала поговорили, а потом вцепились друг другу в эти самые жилеты. И старались макнуть противницу лицом в воду, не прекращая при этом работать ногами. Серьезная нагрузка, между прочим.

Изумленному тренеру пришлось остановить музыку, а дежурный по бассейну, в обязанности которого обычно входит чтение книжек на стуле, был вынужден нырять в воду. Женщины были взрослые — после 35. И на вид — совершенно психически здоровые. А за неделю до этого в том же самом бассейне мужчина набросился на женщину — потому что она его задела пяткой, когда проплывала мимо.

Я кое в чем могу этого мужчину понять — я тоже все время прихожу из этого бассейна с синяками. И иногда, признаться, думаю, что не все удары пяткой, которые я получаю, совсем уж случайность. Тут надо объяснить, что уже сейчас в спортивный клуб на улице Правды продано около 9 000 членских карточек. И продажи продолжаются: вокруг много офисов, и людям удобно тратить на дорогу от работы до спортклуба не сорок минут на машине, а три — и пешком. Нет, оказывается, никакого правила, обязывающего спортивные клубы соотносить количество проданных абонементов и вместительность раздевалок с тренажерным залом. Если удастся, можно продать хоть 8 000 000 абонементов — по числу жителей города. Агрессия в бассейне — всего лишь результат тесноты.

Отсутствие дистанции на каком-то этапе превращает людей в бегемотов, которые идут во время засухи к единственному на весь африканский заповедник водоему. Я видела фотографии бегемотов в журнале National Geographic — и сама себе временами кажусь похожей на такого сосредоточенного бегемота — когда прихожу поплавать не с утра, а во второй половине дня.Тогда приходится каждую минуту ощущать готовность если не дать сдачи, то хотя бы увернуться от удара. Отсутствие дистанции в Москве ощущается не только в бассейне на улице Правды. И дело тут не совсем в плотности населения. Любой продавец в любом магазине — хоть бытовой техники, куда сейчас все побежали за вентиляторами, хоть продуктовом — сразу вступает с покупателем в контакт изрядной степени близости. За двадцать секунд разговора вы непременно узнаете, какое сегодня у продавца настроение, чувствует ли он себя обделенным судьбой. Еще спустя несколько секунд продавец непременно даст почувствовать, какое вы на него произвели впечатление и в какой раздел в собственной классификации покупателей он вас определил. Или официанты. Иностранцы, приезжающие в Москву, удивляются тому, как близко подходит официант, когда принимает заказ. Филипп Старк, рассказывают, очень из-за этого нервничал. И правда — разговор в московских ресторанах идет на таком расстоянии, когда определить, каким дезодорантом пользуется официант, проще простого.

Или вот поликлиники, даже самые дорогие. Двери там обычно сделаны из какого-то не слишком плотного материала. Пока ждешь своей очереди, можешь наслушаться таких душещипательных историй, что впору начинать сочинять сценарии для сериалов. И никому не приходит в голову озаботиться звукоизоляцией, отделить одного пациента от других. Или очереди. Согласно какому-то социологическому исследованию, у жителей посттоталитарных стран интимная зона — расстояние, на которое комфортно подпускать незнакомых людей, — просто крошечная. И поэтому вплотную подходить к людям в очереди на кассу — обычное дело. Чтобы никто вперед вас не влез. Или вот еще что. Прошлой зимой ко мне приехала моя русская подруга, живущая в Нью-Йорке. Погостила несколько дней в Москве и засобиралась в Гомель — проведать папу, с которым не виделась много лет.И мы пошли с ней за билетом на Белорусский вокзал. В очереди на этом вокзале Божена произвела фурор: на ней была огромная лисья шапка, покрашенные серебряной краской кеды, в руках — серебристая, космического вида сумка Louis Vuitton, которая до сих пор еще не поступила в розничную продажу. Людей было очень много, работала всего одна касса — и та очень медленно. Божене было скучно, и она танцующей походкой гуляла по залу, изучала расписание, отвечала на звонки из Нью-Йорка и разговаривала с грустными гастарбайтерами. Сначала люди из очереди просто разглядывали Божену с искренним любопытством маленьких детей — не отрываясь, потом стали над нами смеяться — перешептываясь, но не для того, чтобы мы не услышали. Наконец мы купили билеты, вышли на улицу и тут обнаружили, что дата неверная. Мы вернулись обратно, но очередь сурово сомкнула ряды. Стало понятно, что, если мы не отстоим в хвосте еще раз, а попытаемся подойти к кассе, нас попросту поколотят. Мы сдались — потому что понимали, что это будет неравный бой.

А женщины в бассейне на улице Правды хотя бы дрались честно — один на один.

 






Система Orphus

Ошибка в тексте?
Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter