Конец связи

Иллюстрация: Ward Zwart

В 4.30 утра я закончила наконец эту кошмарную статью про чувство отрицания клоунов. Я тут ни в чем не виновата: что заказывают, то и пишу, но отрицать клоунов в этот раз пришлось как-то особенно кроваво, организм жаждал реабилитации. Мне вспомнилось, что Алеша накануне скачал четвертый сезон «Доктора Хауса».

«Ti spish?» — так и не овладев русской раскладкой СМС, поинтересовалась я. Алеша не спал. Мы договорились, что он купит лимонада, попкорна, кошачьей жрачки и сигарет, после чего прибудет к моему подъезду, и мы направимся к нему наслаждаться гениальной игрой Хью Лори.

Живет Алеша ровно через два дома, поэтому прибыл он быстрее, чем я успела собраться. «Выхожу!» — поклялась я в трубку и принялась за поиск носков, зарядки и смысла жизни. Через 15 минут я выкатилась на улицу.

— Только не надо на меня так смотреть! Не виноватая я! Ты не представляешь, куда могут заползти носки, стоит только отвернуться…

— Не в этом дело. Просто у меня нет больше телефона.

Утомившись от ожидания, Алеша решил перезвонить мне с целью поторапливания, но едва он извлек из кармана свой КПК, как из подворотни выступили две фигуры в темном. Взяв Алешу в коробочку, они извлекли из его руки аппарат и припустили по Ордынке в направлении Садового.

— Что я мог сделать? Их двое. У меня руки заняты эти чертовыми сумками. Я не ожидал, все произошло мгновенно.

— Давно это было?

— И минуты не прошло.

— Тогда срочно звоним 02.

— Зачем??? Никто все равно ничего не найдет и искать не станет!

— Да ладно. Сейчас пять утра. Метро закрыто. Некуда им деться.

Наряд приехал ровно через четыре минуты. Три суровых милиционера предложили сесть к ним в машину — и мы поехали. Я вертела головой.

— Наверное, стоит сюда свернуть, тут переулок темный… а куда мы едем?

— В отделение.

— А-а-а… поискать грабителей не надо разве? Они не могли убежать далеко.

— В отделении вас ждут.

— Что, неужели уже поймали???

Дежурный ОВД Замоскворечья с отпечатавшимся на щеке оттиском своего обшлага старался держать глаза открытыми, но выходило это у него только с левым. Он постарался сообщить, что нам надлежит подняться в комнату 507. Из-за двери, на которой шариковой ручкой были выведены цифры 5, 0 и 7, лился свет и раздавались такие звуки, словно кто-то жалобно матерясь и сморкаясь пытается встать с очень скрипучего дивана. Наконец дверь открылась. На пороге стоял сонный опер в трениках. Диван в кабинете действительно был, даже с шерстяным одеялом, сползшим на пол.

Я рассказывала, что произошло. Опер глядел на нас с отвращением.

— Они примерно с него ростом. Одеты в черное. Короткие куртки. Волосы, кажется, черные, но там темно было и все произошло очень быстро.

— Вы 02 звонили? — спросил опер.

— Да…

— Никогда не звоните 02! — опер делал ударение на каждом слоге.

— А… А почему?

— Потому! — Он пошарил в ящике стола, извлек оттуда бланк заявления и положил передо мной.

— Пишите! От такого-то, дата, телефон указывайте. По факту моего звонка в службу 02 имею сообщить, что произошло недоразумение. Прошу никаких действий не предпринимать.

— Так, простите… а зачем я это пишу?

— Затем.

— Нет, я все понимаю, вам не нужно висяков, но это ерунда какая-то…

— Так надо.

— М-м-м… ну надо, так надо. А телефон вы хоть постараетесь найти? Впрочем, я понимаю, что ничего вы не найдете, и искать не будете, а висяков вам не надо… Ясно. Нате вам ваше заявление, извините что потревожили…

Четвертый сезон «Доктора Хауса» я смотрела с ощущением, что я — изумительная дура. Алеша благородно молчал.

Если вы думаете, что на этом все кончилось, значит, вы — такие же изумительные дуры, как я. Уже на следующий день со мной связались из нашего ОВД и потребовали предоставить им Алешу. Немедленно.

Из милиции парень вернулся с глазами размером с блюдечко.

— Ну что там? Неужели телефон нашли?

— Угу, нашли, ща. В общем, на меня заводят дело. За дачу ложных показаний. Говорят, в лучшем случае отделаюсь условным сроком.

— Да какого черта? Какие показания?

— Те, которые ты писала, а я подписал.

— Но мы же писали под диктовку их опера!

— Да. Но теперь они боятся, что прокуратура этим заявлением заинтересуется и решит, что его из нас под пытками выбивали. Поэтому они решили предохраниться.

— Лучше бы их мамы предохранялись. А ты что сказал?

— Ничего, написал новое заявление. Они продиктовали. Что я был пьян, потерял телефон сам, милицию вызвала случайная знакомая, которая сейчас в отъезде и вернется через несколько лет. Но они все равно сказали, что меня могут вызвать в прокуратуру и чтобы я там держался этой версии.

Теперь у меня к вам, дорогие читатели, вопрос. Что надлежит делать человеку, который стал жертвой преступления у нас в стране?