Клубная жизнь

Иллюстрация: Александр Можаев

Третья станция от кольца — это по нынешним понятиям почти центр. На таком незначительном удалении от кремлевских звезд проживает истинный москвич Алексей Макаров, имея при этом собственный дом с огородом и садом. Редкое счастье для многоквартирного города, оазис дачного быта, уникальный памятник раннесоветского градостроительства — все это знаменитый кооперативный поселок Сокол. Семья Макаровых обитает здесь с далекого 1924 года, когда архитекторы Веснин и Марковников спроектировали экспериментальный рабочий поселок из 120 частных домов. Дома были разные: одно- и двухэтажные, на одну и несколько семей, кирпичные и деревянные, шлако-блочные и из прогрессивного термолита. Жители подобрались тоже самые разные — от рабочих завода «Изолятор» до художников и академиков. Макаровы представляли прослойку интеллигенции.

— У нас до этого была квартира на Старой площади, — говорит Алексей. — А потом появилась возможность поменять ее на дом с участком, хотя строить приходилось за свой счет. Но семья-то интеллигентная, понимали, что человек, который вырос на земле, имеет несколько другое мировоззрение.

Окончательно поселок сформировался к 1930 году. Жизнь была доброжелательная: все дружили, ходили в гости, развлекались театральными постановками, чтениями. Изначально здесь строился клуб, но теперь никто не упомнит, где он находился, — клуб был повсюду.

— Поселок — живой организм, он перерождается вместе с городом. Перемены начались в 1930-е. Появилась очень удобная система: приходишь и говоришь, что вот он шпион, причем английской разведки. Его прибирают, а тебе дают комнату в доме его родственников. Потом еще кого-то подселяют, потом возвращается отсидевший хозяин, и так дом уплотняется, пока друг друга есть не начнут. Моего деда тогда тоже обвинили в заговоре, но пока он сидел, бабушка стояла насмерть и дом сохранила; а в округе такие замечательные коммуналки имеются и теперь. Вначале здесь жили люди, которые старались жить лучше, чем сосед, но с тех пор появились такие, чья цель была не дать соседу жить лучше. Вообще, приключений в ту пору хватало. Скажем, в 1935 году парад был на Ходынке — сюда грохнулся самолет «Максим Горький». Это была гигантская машина с 45 пассажирами на борту, которая летела в сопровождении двух истребителей. Один из них решил для красоты крутануть бочку, зацепил «Горького», и тот начал разрушаться в воздухе. Самолет летел над поселком, и от него отваливались куски. Окончательно он упал на улице Алабяна. Моторы, крылья и прочее железо до недавнего времени хранились у старых жителей поселка.

Второе перерождение поселка началось в конце 80-х. Сначала стали расселять коммуналки, скупать жилье за старичками. Потом стали сносить маленькие старые дома и строить вместо них краснокирпичные будки. Теперь наконец установился кое-какой порядок, процесс взяли под контроль — теперь фасады новостроек хотя бы приблизительно соответствуют тем, что были прежде. Зато со стороны двора их можно расширять, как захочется. Расширяются от души — есть дома действительно роскошные, с подземными гаражами и флигелями для прислуги. Макаров объясняет: «Сколько стоят здесь дома — вопрос, наверное, неправильный. Большие деньги шума не любят. А ведь еще недавно сюда можно было попасть совершенно случайно. Когда старые хозяева умирали, дома отходили в жилфонд, и я знаю человека, который стоял в очереди на улучшение условий. В начале 90-х ему позвонили и сказали: „Гляньте квартирку“. Теперь он живет в одном из лучших срубных домов поселка».

Мы выходим на Пятачок — широкий перекресток центральных улиц поселка. На Новый год тут ставят елку, выносят из домов столы и гуляют всей деревней. Здесь же скромный памятник погибшим на войне поселянам, дурацкий фонтан, большая надпись «Соколу 82» (ежегодно обновляется) и доска объявлений: «Уважаемые соколяне! Если вы хотите, чтобы вам сделали стрижку бесплатно, звоните, буду рада. Жительница поселка». Сворачиваем на улицу Поленова, и провожатый оживляется:

— Мой дом. Для меня родина именно здесь находится. Гляди, какой сруб. Ему 80 лет, и проблем никаких, потому что каждое бревно в олифе отваривали, когда строили. Тут вот у меня печечка, дровишки, уазик, сарайчики со всеми делами, балкон новый справил. С детства все друзья у меня тусили, потом девок тискали, выпивали в этих садах — жизнь происходила в здоровой среде. Случалось, люди здесь на недели пропадали. Никто не верил, пока сам не пропадал так же. Летом можно и в саду спать — просыпаешься утром, и тебе кажется, что следующий день, а уже неделя прошла! А теперь здесь появились новые люди, приезжают и первым делом строят вон какие заборы. Ну как с такими дружить? Их даже жалко: сидит ребенок в общей песочнице, а вокруг него человек восемь автоматчиков. Нет, у нас по-другому принято. Допустим, ты купил грузовик кирпича. Поставил напротив дома, начинаешь разгружать. Тут выходит сосед и говорит: «Помощь нужна?» Или в час ночи кто-нибудь приходит: «У тебя случайно нету внутреннего подшипника передней ступицы от классических „жигулей“?» Конечно, есть — идем, вскрываем закрома и находим. Или вон Славка покойный жил в 20-м доме. Прибежит часа в три ночи, трясется, плачет: «Дай стакан!» Как отказать человеку?