Кефира нет

Так уж исторически сложилось, что манит наших сограждан Швейцария. Едут россияне туда за разной нуждой: на лыжах покататься, скрыться от правосудия, поправить здоровье, подлечить психику. Теперь в моду входит еще одна причина, по которой стоит туда ехать, – альпийский гольф. Ну и я туда же. Вообще-то я в гольф не играю совсем, однако отправилась на разведку в компании специалистов. Это был, в сущности, рабочий визит, не лишенный, впрочем, приятности.

В Домодедове нас принимали за симфонический оркестр: бэги для клюшек похожи на кофры для инструментов. Дирижером выступал Геннадий Габриэлян, директор компании "Швейцарский дом", который эту поездку и придумал. Он знает Швейцарию как родную, и там его, по-моему, тоже все знают. Благодаря чему и мы были не лопоухими туристами, а уважаемыми гостями.

Мои представления о Швейцарии не выходили за рамки стереотипов. Унылые добродетели – порядок, чистота и пунктуальность – не слишком мне близки. Шоколада я не ем, часов не наблюдаю, денег в банках не утаиваю. Мне было интересно, чем же поразит меня эта страна.

В Цюрихе нас ждал самый большой подарок – проездной на все виды транспорта. Эта ведь, как оказалось, не страна, а сплошная транспортная артерия – только железных дорог здесь пять тысяч километров. Всю Швейцарию можно проехать за несколько часов, а за двадцать минут сделать несколько пересадок. Это безумно интересно. В любом отеле, кассе или по Интернету можно сделать распечатку маршрутов – со всеми пересадками с точностью до секунды и указанием платформы.

Открывать для себя незнакомую страну из окна поезда – особое удовольствие. Первое впечатление: она непафосная, эта Швейцария.

Домики раскиданы как попало, смешные такие. Здесь нет тупой европейской прямолинейности. Бельишко сушится, швейцарец в вытянутых трениках ковыряется в огородике. Много знакомых образов. И, кстати, природа похожа: березки, сосны. А потом начались Альпы.

Все, что сказано восторженного про красоту этих гор, – чистая правда. Но мое сознание отказалось справляться с таким запределом и включило защитный механизм. Как будто я всю жизнь такое и видела. И ледники, и водопады, и горные речки. Через несколько часов, сделав четыре пересадки, мы приехали на место первой нашей остановки – в Кран-Монтану. Это другой конец страны, ближе к Франции.

Кран-Монтану – один из самых респектабельных курортов – пафосно называют солнечной террасой Швейцарии. Говорят, здесь триста дней в году светит солнце. Мы были два дня – все время лил дождь. Кран-монтанцы почему-то извинялись, как будто это их недоработка. А мне так очень нравилось – во-первых, жить на облаке, а во-вторых, приятно было, что хоть что-то вышло не по плану.

Долины, где расположены курорты, находятся на высоте около 1500 метров – это выше облаков. Они то поднимаются – и солнце освещает снежные вершины, то опускаются – и тогда закрывают горы. Не понимаю, как складывался менталитет швейцарцев. Они же горцы. Ведь здесь сплошная стихия, непредсказуемость, изменчивость – откуда такая пунктуальность и точность?

Меня поэтому радовали всякие неувязочки. Не из злорадства. Просто о том, что в Швейцарии все хорошо, налажено, как точный часовой механизм – это и так всем известно. Хотелось нестандартных ситуаций. Вот, скажем, несколько дней я упорно срывала все групповые сборы. Просто не слышала звонок. Все были уверены, что это я так сплю – мертвецким сном. Да я и сама, признаться, начала нервничать: не оглохла ли на радостях? Оказалось, в моем номере не работал телефон. Это было настолько нереальным объяснением, что даже никому не пришло в голову. Такое здесь, наверное, случается раз в сто лет.

В первый же день нас повезли знакомить с суровым бытом швейцарского крестьянства. В шале на высоте 1800 метров живет человек, который готовит сыр и вино. Это он, конечно, не для пропитания, а для туристов делает. А его деды и прадеды так и жили – коммуной в девять человек, а в доме было семь коек: двое должны всегда работать. Питались сыром, хлебом, вином и одуванчиками. "Жизнь здесь тяжелая, но спокойная" – так говорил еще дед швейцарского крестьянина.

Швейцарцы любят свои традиции. В этом смысле они стараются походить на англичан. Гордятся своим вином и кухней. И придумывают всякие истории. Например, про национальное блюдо раклетт (от французского "соскребать"): дескать, забыл крестьянин головку сыра у огня, а потом съел с картошкой в мундире – не выкидывать же. Наверное, и знаменитое фондю получилось так же: опрокинул случайно швейцарский крестьянин вишневую водку в растопленный сыр – и давай туда куски хлеба макать! Швейцария слишком продвинутой ведь только после войны стала. Так что культ истории здесь, скорее, смахивает на американский, где любая гайка старше тридцати лет становится музейным экспонатом. Вот любителям культурно-краеведческого отдыха куда надо ехать.

На следующий день повезли нас на поле для гольфа. За этой игрой наблюдать – большое эстетическое удовольствие. Такой красивый спектакль: чинно, чопорно, изящно. Не хватало только музыки Майкла Наймана. Для "чайников" – а именно для меня – выделили учителя. Вот, кстати, человек устроился! Живет себе в раю каком-то, обучает людей зимой лыжам, а летом – гольфу. Отвел меня в специально огороженный "загончик молодняка" и стал показывать азы. Главное движение в гольфе называется "свинг", его мы и отрабатывали. Кто-то из наших заметил, что со стороны обучение смахивало на сексуальное домогательство. Примерно часа через три я была готова согласиться с Марком Твеном, утверждавшим, что гольф – это испорченная прогулка.

За неделю мы посетили еще два курорта: Виллар и Вербье. Что и говорить, все они первоклассные. Швейцария – дорогая страна, но для тех, кто любит красивую жизнь, это отличный отдых. Кстати, высокий сезон начнется только в июле, и, говорят, до октября здесь некуда плюнуть. А потом начнется зимний сезон. Шале уже забронированы.

Я среди этой роскоши чувствовала себя домохозяйкой из какого-нибудь Квебека, выигравшей в лотерею "Магги" поездку в Швейцарию. Так что в следующие дни я время зря не тратила – садилась в поезда и разъезжала по стране. Проезжая каждый раз мимо Монтрё, я думала, почему Набоков выбрал Швейцарию: он ведь, наверное, тоже такой был – лишь бы на поездах покататься. Правда, для настоящей дорожной романтики не хватало стука колес. У них какие-то хитрые рельсы. Говорят, и швейцарские танки ходят бесшумно – гусеницы обрезинены. Надо вам сказать, что нейтралитет нейтралитетом, а в Швейцарии обязательная воинская повинность. И каждый мужчина от 20 до 50 лет хранит у себя дома винтовку.

В один прекрасный день я поехала в Женеву. Она действительно, как и утверждает путеводитель, живописно раскинулась на берегу Женевского озера. Мне говорили: ты, главное, посмотри фонтан, "гордый символ города". Только осторожнее: все-таки 500 литров воды в секунду. Его я так и не увидела. В поисках металась по красивой набережной Монблан, чуть не ушла за черту города. Бред какой-то, все-таки не чижик-пыжик под Фонтанкой, все-таки 140 метров струя. Бог бы с ним, с этим фонтаном, но это был мой ориентир. Я давай спрашивать. Но почему-то никто по-английски не разговаривал (а с другой стороны, зачем им? И так четыре государственных языка). Потом оказалось, что фонтан на самом деле не работал почему-то в тот день.

Говорят, коренных женевцев на улице не встретишь – дескать, буки они этакие, чопорные. Известно также, что это город, где живет больше миллионеров, чем безработных. А все лодыри, по-моему, эмигранты, особенно много югославов. И все – уличные музыканты. Это больше всего мне понравилось в Женеве – на каждом углу балканская свадьба.

В середине восьмидесятых Швейцария чуть приоткрыла границы для беженцев. Теперь, кажется, жалеют. Швейцарцы ведь все такие сознательные, что даже полицейские вымерли там за ненадобностью. И вдруг понаехали всякие, безобразия стали твориться. Говорят, на вокзалах сразу появились диковинные объявления: "Следите за вещами".

Особенно много эмигрантов в Цюрихе. Он совсем не похож на Женеву, это уже немецкая часть, да и вообще по духу более европейский город, даже анархический немного. В Цюрихе у меня живет приятель. Он приезжий, из Екатеринбурга. Мы встретились и пошли брать напрокат велики, а выдавал нам их человек из Тбилиси.

В Цюрихе есть две улицы: Банхофштрассе и Нидердорф. Кому в банки и магазины – это на первой. Кому в бары, веселые дома и за прочими развлечениями – на вторую. В пятницу вечером там, по-моему, гуляла вся Швейцария. Вот и я пошла посмотреть, как развлекается коренное население. А развлекается оно так: группа молодых людей подошла к фонтану, один из них разделся, надел маску с трубкой и проплыл несколько кругов под общее улюлюканье. Был стойкий запах травки. Несколько раз мне предложили кокаин.

Я у екатеринбургского знакомца своего спрашиваю: как ты живешь тут, на чужбине-то? А он говорит: "По-разному, как и везде. Меня раздражают наши. Соберутся в своей "Голубой черешне" и под Аллу Пугачеву слезы льют от ностальгии, Швейцарию ругают. А кто их здесь держит-то? Я вот тоже поначалу сравнивал – как у нас, как у них. А потом перестал. Везде по-своему, и это хорошо. Знаешь, на Цюрихском озере раз в году происходит массовый заплыв на полтора километра. Я тоже в этом году плавал". – "И что?" – "Желтую шапочку резиновую получил".

Тут мы услышали русскую речь – мимо нас проходили два еврея с пейсами. Один плаксиво сокрушался: "Все здесь хорошо, только кефира нет..."