Атлас
Войти  

Также по теме Неделя РПЦ

Каким бывает путь священника

Люди церкви не очень любят слово «карьера», но своя карьерная лестница есть и у них: одни становятся главами синодальных отделов или настоятелями богатейших приходов, другие могут годами ожидать простого рукоположения в священники. БГ поговорил со священнослужителями и экспертами о том, как по‑разному может складываться судьба в церкви

  • 21679
Иеромонах Иоанн (Гуайта) Иеромонах Иоанн (Гуайта)
Протоиерей Владимир Шмалий Протоиерей Владимир Шмалий
Иерей Филипп Парфенов Иерей Филипп Парфенов
Иеромонах Иоанн (Гуайта)

Иеромонах Иоанн (Гуайта)

О детстве на Сардинии, позднем Советском Союзе и о своем решении стать православным монахом

«Я родился на Сардинии. Семья у нас была дружная, большая — четверо детей, два мальчика и две девочки. Родители, глубоко верующие католики, воспитывали нас в вере. Мой отец врач, но долгие годы занимался политикой, был министром. По долгу службы он несколько раз бывал в Советском Союзе, один раз ездил с мамой. Я помню, как меня впечатлили их рассказы о России, помню фотографии 1970-х годов, на которых все было как сегодня — много снега и дети в теплой одежде. Когда мне было лет десять, я получил в подарок книгу об истории России и читал ее с большим интересом.

На Сардинии я окончил классический лицей — учил латынь, древнегреческий, философию, социологию и историю искусства. А когда мне исполнилось семнадцать или восемнадцать лет, я захотел что-то доказать самому себе. Ведь когда ты сын министра, то и относятся к тебе как к сыну министра. Я уехал от родителей в Швейцарию. На хлеб зарабатывал тем, что продавал на улице цветы. Так я выучил французский язык. Через полтора-два года я понял, что нужно учиться дальше, и поступил в Лозан-нский университет — на факультет филологии. Я вспомнил рассказы родителей о России, уже знал русскую классику по итальянским переводам и выбрал русский язык в качестве основной дисциплины.

Учился я хорошо, и уже через год после поступления мне предложили стипендию. В 1985 году я оказался в Ленинграде — приехал через неделю после того, как Горбачев стал генсеком ЦК КПСС, так что о старом строе знаю не понаслышке. В 1987–1988 годах я учился в Институте имени Пушкина в Москве. На экзамене по страноведению пришлось отвечать на вопросы по материалам XXVII съезда КПСС. Помню, я сказал, что, раз страна пошла по пути демократизации, будет многопартийная система. Комиссия смотрела на меня с ужасом.


«Будь у меня выбор, я бы выбрал что-нибудь другое — может быть, молился бы где-то в глухом лесу»

Еще в 1985 году я встретился с некоторыми православными священниками. Сначала я случайно познакомился с людьми, которые знали отца Александра Меня, потом с ним самим. Безусловно, это личность выдающаяся. После гибели отца Александра я перевел его книгу «Сын человеческий» на итальянский язык. Несмотря на то что на итальянском море подобной литературы, книга пользовалась успехом и переиздавалась несколько раз. То, что началось как увлечение и любопытство, переросло в любовь и стало частью моей жизни. Я стал вольнослушателем в Духовной академии в Петербурге, в 2010 году был рукоположен в диаконы, а затем и в священники Русской православной церкви.

Я — монах. В виде монашеского послушания я преподаю в общецерковной аспирантуре, работаю в отделе внешних церковных связей. Будь у меня выбор, я бы выбрал что-нибудь другое — может быть, молился бы где-то в глухом лесу.  Я вырос в католической среде и католическую церковь знаю изнутри. Также хорошо знаю Армянскую церковь: об истории армянского народа и его церкви я написал четыре книги. Наверное, учитывая эти обстоятельства, меня определили работать в ОВЦС.

Для меня диалог церквей — это нечто большее, чем просто церковная дипломатия. То, что христиане сегодня разделены, — настоящая трагедия, которая не может не волновать каждого, кто всерьез принимает слова Христа. Молиться о единстве христиан и жить ради этого — это наш христианский долг. Я воспитывался в западной церкви, и я ее не только уважаю до сих пор, но и искренне люблю. За моим выбором православия не стоят никакие обиды на католическую церковь.

Существует расхожее мнение: православие означает консерватизм. То православие, которое я исповедую, не имеет ничего общего с поклонением формам прошедших эпох. Для меня православие ассоциируется не с прошлым, а с будущим: это христианство завтрашнего дня.

В последнее время часто слышим разные обвинения в адрес Русской церкви. Я убежден, что эти обвинения входят в организованную акцию дискредитации, хотя отчасти они справедливы. К сожалению, часто мы, священнослужители, оказываемся не на высоте своего призвания.

Совсем недавно одному человеку, который долго жаловался мне на состояние церкви, я сказал: в церкви есть только две проблемы — мои грехи и ваши. Это очень простая истина: если я хочу, чтобы мир вокруг меня был лучше, я должен начинать с себя. Так что главная моя работа — это работа над
собой».

 
/media/upload/images/magazine/318/03(1).jpg Иерей Филипп Парфенов

/media/upload/images/magazine/318/01(1).jpg Протоиерей Владимир Шмалий







Система Orphus

Ошибка в тексте?
Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter