Как уследить за плиткой

Когда городская выходит на стогны луна, мэрия смотрит на них и мучается — асфальтом стогны крыть или плиткой. Прошлым летом крыли плиткой, нынешним — нет, газеты пишут, что больше не будут, мэрия не соглашается, но не кроет.

Можно привести много причин, из-за чего новый мэр мог задуматься, не отказаться ли от плитки насовсем. Раскопанные тротуары на главных улицах с самого начала не были особенно популярны. А после того как их наконец закапывали, даже если плитка лежала хорошо, на нее жаловались дамы на каблуках — то есть более-менее все дамы. Тем более если она лежала плохо. А это случалось часто — когда у нас что-то плохо лежит.

Кроме того, новый мэр мог за год убедиться в том, что на продвинутую публику он не произвел впечатления повсеместной арбатизацией тротуаров (на пешеходную плитку здесь наудивлялись уже в 1986 году), а публике попроще дал повод для бесконечных разговоров о своей жене, которая где-то там, за лесами, или, наоборот, совсем рядом владеет плиточными заводами, фабриками и месторождениями. Природными залежами плитки. Захваченными во время приватизации на ваучеры где-то рядом с нефтью Сибири. А если не жена — так дочка, или муж дочки, или свояченица, или сноха. А публике попродвинутей — ей бы велосипедных дорожек, автомобильных парковок, семейных кафе и экомагазинов. И чтобы все, что построено раньше 1960 года, перестали ломать. А не плитку.

Все это, возможно, присутствует в ряду причин, по которым мэрия задумалась, а не отказаться ли от плитки. Но главное не в этом. Главное в том, что, отказываясь от плитки, мэрия публично признает свое бессилие и, в сущности, безвластие. Поэтому открыто отказываться она не хочет. Но и продолжать как есть — невмоготу.


Это нам кажется, что у нас вертикаль, что все решается на самом верху, что все построены дружными рядами и кланяются земными поклонами. А на самом деле поклоны, может, и бьют, но скорее поясные, и без самого верха действительно мало что можно решить, но и сам верх тоже ничего не решает. Вернее, решает, решает, а вытянуть не может.

Ну не может мэрия положить плитку так, чтобы компании и чиновники низового уровня не украли бы на этом денег, не взяли бы взяток, не получили бы откатов, не занесли бы, сами бы не распилили. Хотя и не жена, и не сноха, и не свояченица. Чтобы не завысили смету работ, а потом не заказали плитку худшего качества или через своих друзей по даче. Чтобы сделали вовремя, а не протянули там и сям до зимы, а потом попросили добавки, чтобы завершить в срок. Чтобы положили ее ровно, чтобы клали ее квалифицированные рабочие, а не нанятые у Мытищинского рынка нелегалы, которым еще можно и не заплатить.

Чтобы не заменяли эту плитку кое-где цементиком с прорисованными палкой-копалкой межплиточными стыками. Чтобы потом все это не сыпалось, не рушилось, не крошилось, не проседало. Чтобы не обегать потом мэру и его замам тротуар за тротуаром, не ругаться, не орать, не требовать «а ну все переложить как договаривались», а те бы в ответ приносили новую смету на дополнительные работы, а пока ее не одобрят, все бы так и стояло, и тогда на них снова грозить Путиным, хотя и Путин что тут может.

Может ли Путин, может ли Собянин, может ли русское государство — с виду страшное — перешибить административными начинаниями русскую жизнь как она есть, плавно переходящую в русский бизнес и в русскую плитку?

Вот мы думаем, сейчас придет генерал — да как рявкнет, и все завертится, кони понесут и принесут куда надо. А они принесут туда, где кони привыкли пастись.

Власть уверяет, что она вынужденно пошла на ограничение свобод, чтобы восстановить государство, что зато теперь все под контролем, что она сильна и строга. Спуску никому.

И тут же в пяти минутах пешком от Кремля, в десяти быстрым шагом от мэрии, «Капитал-групп» — не самая крутая строительная компания, в собственности у не самых влиятельных бизнесменов (Доронин чай не Абрамович), — сносит исторический дом, несмотря на то что мэрия внесла его в реестр памятников, снос запретила и прислала с запретительной бумагой чиновника. А на глазах у этого самого чиновника и снесли. Разгневанная мэрия обещала засудить злодеев: вот сейчас они у меня поплатятся, вот не жить и не работать им больше на Москве, сейчас они у меня восстановят все как было из старых кирпичей. Поплатились? Восстановили? Где громкий процесс? Показательный — чтобы знали, как нарушать слово мэра. Нету, это вам не девиц сажать.

Огрызок стены дома Кольбе простоял после сноса еще пару месяцев, а потом и он исчез. Сейчас там огромная яма, похожая на подземный гараж будущего многофункционального центра и никак не на постройку дома Кольбе «как было». И ни одного старого кирпича.

Теперь в десяти минутах от другого здания мэрии, на том самом Арбате, откуда началась история московской плитки, уже никого не боясь, еще более ничтожная компания «Строймонтажцентр-2000», вопреки всем письменным и устным запретам мэрии, снесла дом Мельгунова XVIII века. Мэрия опять грозила, оттуда опять приносили бумажку. На сайте Москомнаследия было написано, что наблюдают за ситуацией. Издали, что ли, беспомощно провожая глазами уходящих вдаль. Morituri penates te salutant. Всей мэрией вкупе с прокуратурой не справившись с двумя второстепенными застройщиками и второразрядными чиновниками, которые продолжают продавать им Москву, — как уследить за плиткой. Лучше приостановить. История московской плитки — это история бессилия русской власти. Здравствуй, мэр, идущие по плитке мимо развалин приветствуют тебя.