Как скажем, так и будет

Иллюстрация: Маша Краснова-Шабаева

Главной наукой в России является кибенематика. Она использует все тонкости русского языка, который, как известно, лучше других передает человеческие эмоции.

Суть кибенематики очень схожа с философией колдовства друидов, которые верили в то, что определенная последовательность слов и высвобождаемые с ними эмоции позволяют творить чудеса. То же самое и с кибенематикой. От сочетания эмоций и последовательности слов зависит конечный результат. Правил и ограничений практически нет. Желательно, конечно, применять эту науку подальше от больших скоплений народа и от детей. Ведь эмоции весьма заразительны, и последствия могут быть непредсказуемыми. А что касается детей, то они попросту не понимают смысла произносимых слов и слепо их копируют.

Кибенематику можно применять практически везде. Ограничений никаких. Я частенько пользуюсь познаниями в этой области, когда еду на машине, как, впрочем, и многие жители нашего города. Несколько лет назад, когда у меня только появился автомобиль, кибенематика выручала особенно часто. Однажды эта шайтан-арба сломалась ночью в глухом районе. Зима была не чета нынешней — мороз под 30 градусов, ветер. Колючий снег, как наждак, вгрызается в кожу лица, а машина не подает признаков жизни. Встала посередь дороги и не хочет заводиться, не то что ехать. Как назло ни одной машины в зоне видимости — нормальные люди в такое время спят. В отличие от большинства современных водителей, я заканчивал автошколу старого формата и знаю, как выкрутить свечи, добраться до нутра карбюратора, как прочистить бензонасос и что делать, если на высоковольтных проводах нет искры. Правда, этих знаний категорически не хватало для того, чтобы реанимировать упрямую машину. Уже и руки покрылись толстым слоем заиндевевшего масла, и физиономия превратилась в смерзшийся блин, на бровях и ресницах образовался толстый слой инея, а проклятая железка так и не оживала. Только желтые лампы аварийной сигнализации уныло моргали в ночи, обозначая место моего позора и будущего захоронения. Метель усилилась, мороз крепчал, и поутру первые таксисты наткнулись бы на занесенный снегом остов с холодным телом внутри.

В общем, все бы закончилось паршиво, если бы не кибенематика. И еще разводной ключ. Чувствуя, что ласты уже заворачиваются от холода, я соткал из хорошо известных и мало кому знакомых слов дивную паутину. Грамотно вплетя в нее накопившиеся эмоции, я получил сильнейшее заклинание, которое повисло в морозном воздухе над крышей машины, и даже злой ветер не мог унести его в сторону. Последним аккордом стал хороший удар ключом по карбюратору. И машина ожила. Поначалу неуверенно, но мотор начал работать, постепенно набирая обороты. Через несколько минут он уже ревел так, что мог разбудить уснувшие кварталы. Пришлось прикрыть дроссель, чтобы не вызвать поток заклинаний-формул в мою сторону. Я не починил машину до конца, но произнесенной формулы вполне хватило для того, чтобы доехать до дома и поставить машину в теплый гараж, а самому завалиться под одеяло с чашкой горячего чая.

Признаться, я разбираюсь в науке о словах не слишком хорошо, и совсем уж мудреные пассажи мне не удаются. Другое дело — люди с опытом, практикующие науку ежедневно. Оценить это мне удалось, когда на заглохшем катере я в компании подвыпившего лодочника и пьяных в дышло охотников застрял посреди Волги вдали от города. Надвигался шторм, берега были едва видны, а высокие волны захлестывали мотор, который лодочник безуспешно пытался реанимировать. Течение постепенно сносило катер вниз по реке, туда, где русло становилось шире и не наблюдалось ни одного населенного пункта. К тому же ветер крепчал, волны становились выше, тьма сгущалась, и дело пахло отходной. После того как волна удачно накрыла спящих охотников, те проснулись и попытались похмельным глазом оценить обстановку. Увиденное привело их в чувство быстрее, чем порция утреннего рассола. Четыре здоровенных мордоворота вытаращили глаза и заорали на лодочника по всем правилам кибенематики. Правда, ничего особенного они не говорили — так, стандарт. Лодочник отвечал с ленцой и продолжал возиться с мотором. Бедолаги сгрудились на носу, прикрыли головы плащ-палатками в тщетной попытке укрыться от брызг. Поскольку единственное место гребца было вакантно, его занял я и попытался отгрести к нужному берегу. Получалось плохо — «Прогресс-4» и на тихой воде на веслах идет плохо, а уж в шторм двигался так, словно лопатками от резиновой лодки пытаешься сдвинуть с места ракетный крейсер. В общем, я был мокр и жалок. Охотники были жалки и злы, а лодочник — все сразу. Вдруг над бортом поднялась волна и обрушила поток воды внутрь катера. Охотники подскочили так, словно это была не вода, а лужа горящего бензина. И тут они показали такой класс, что лодочник прервал свое занятие с мотором, а дождь на секунду прекратился. Я даже не подозревал, что существуют такие словосочетания. А потом мужики похватали все, что было похоже на весла, и уже через 15 минут мы причалили.

К счастью, кибенематика — это не только крепкое словцо в тяжелый час, но и ласковое слово тоже. Хотя вот мотор, как выяснилось, предпочитает суровые выражения. Но на то он и мотор.