Как пытали моего сына

Дина Владимировна, мать заключенного колонии №6 в Челябинской области

«Мой сын Евгений сидит по статье 111.4 УК РФ («умышленное нанесение тяжких телесных повреждений, повлекшее по неосторожности смерть. — БГ). В ИК-6 его перевели 22 марта 2010 года, и на протяжении восьми месяцев я не могла добиться от сотрудников колонии какой-либо информации о нем, почему нет писем. До этого Женя отсидел 5 лет и писал мне хотя бы раз в месяц. На все вопросы мне говорили: ваш сын здесь, у него все хорошо, он просто не хочет писать.

Я приезжала туда, просила, чтобы ко мне вышли сотрудники, — никто не выходил. Тогда я записалась на прием к замначальника колонии. Он мне позвонил, сказал, что сын находится в СУСе (строгие условия содержания. — БГ) и что у него все прекрасно. В СУС Женю поместили исключительно за то, что он писал жалобы на сотрудников колонии. Сколько раз я приходила к Механову на прием (Денис Механов — начальник колонии. — БГ), он мне всегда говорил: «У вас сын жалобщик». Он обещал продлить сыну срок, если тот продолжит писать жалобы, — по его словам, челябинская прокуратура уже дала на это добро. Вот так решает проблемы руководство колонии вместе с прокуратурой.

Спустя 8 месяцев я обратилась к адвокату, она сходила туда и вынесла его жалобу — у меня волосы дыбом вставали, когда я это читала: и собаками травили, и пытки устраивали. Некоторых раздевали догола, подвешивали за руки, обливали ледяной водой, а после этого били дубинками. Женя сообщил через адвоката, что общаться с родственниками ему не дают, грозя закрыть в «гарем» — где гомосексуалисты сидят, а Механов грозил «отрубить ему голову шашкой, если жалобы не прекратятся».

А этот досмотр, который они постоянно проводят? Пальцами в анальное отверстие лезут. Что они там хотят найти?! Если сын и так постоянно сидит в ШИЗО, что он может прятать?

Все жалобы, которые адвокат принес, мы разослали по всем инстанциям — отовсюду одни отписки.

Я Механова спрашиваю: «Почему от сына письма не идут?» Он мне назначает прием. Я отпрашиваюсь с работы, приезжаю, а мне начальник говорит: мол, журнал приемов потерялся, от кабинета ключа нет, приезжайте в следующий раз.

Они постоянно держат Женю в ШИЗО (штрафной изолятор. — БГ) за выдуманные проступки. Начальник мне прямо сказал: он там сидит из-за жалоб на неправомерные действия сотрудников. Адвокату сын сообщил об  издевательствах — первое время его ломали, довели до попытки суицида. Обе руки у него по локоть до сих пор изрезаны, едва жизни не лишился.

В ШИЗО имеют право сажать только на 15 суток. Так почему мой сын сидит там месяцами? Видимо, сотрудники подделывают регистрационные документы, чтобы по бумагам нельзя было установить, сколько человек в штрафном изоляторе содержится. И нарушения там указывают из раза в раз одни и те же — воротничок не застегнул, не поздоровался. Какой дурак, просидев в ШИЗО две недели, снова станет те же нарушения совершать? Когда сын в изоляторе, ему не дают писать письма, хотя по закону должны. Когда какие-то письма доходят, он никогда там не жалуется — иначе я их просто не получу.

Наверняка у сына вымогали деньги, как у всех, но он ведь гордый — он мне заранее сказал: я знаю про вымогательства, но никогда в жизни не попрошу у вас и копейки. 5 месяцев назад в колонию приезжали правозащитники, Женя им что-то сказал, и его опять в ШИЗО посадили, и теперь я опять про него ничего не знаю.

У других деньги вымогают постоянно. Не получишь свиданки с близкими, пока не заплатишь. В основном берут не деньгами, а «гуманитарной помощью». Вчера разговаривала с женщиной, она купила в колонию 17 рулонов обоев, причем отличных. А раньше она телевизор покупала, краску.

Вчера, 25 ноября, в колонии были представители ФСИН, мы с ними разговаривали. Они мне сами предложили, еще не зная фамилии, встретиться с сыном. Сказали, троих матерей можем провести, вы увидите сыновей, поговорите с ними, и если будут претензии, выскажете. Но в итоге меня не пустили. Я к начальству: «Вы же обещали!» А мне — «Сын ваш находится в СУСе, а те, кто там, на бунт не выходят, не бастуют. Потом с ним встретитесь». Думаю, что сына мне не показали, потому что он избит и весь в синяках. А на встречу с родителями руководство колонии выставляет угодных себе людей.

У бастующих всего три пункта — отменить пытки, избиения и вымогательства. Родственники и правозащитники годами за это бьются, но ничего не меняется. Начальство теперь пытается представить это так, что бунтовщики требуют какого-то осужденного из ШИЗО выпустить, — это бред. Они ведь даже плакаты вывесили, где все четко сказано — пытки, унижения, вымогательства. СМИ распространяют одно вранье. Я вчера приехала из Копейска, два дня там была, вечером по радио объявляют, что конфликт урегулирован, никаких жалоб нет — а для чего мы им давали наши комментарии?

Сотрудники колонии настолько привыкли общаться с заключенными методом побоев, что и на родственников перенесли свои привычки. Избивали всех, не глядя, — беременная женщина или кто-то с ребенком пришел. Машины разбили. Мы ведь там не буянили, а просто пришли поддержать своих близких. Да, тогда у колонии была горстка подвыпивших людей — человек пять. Их можно было просто задержать, но ОМОН нападал на всех».