Как миловали Мохнаткина

«Все эти 10 лет я занимаю пост председателя. Члены комиссии по помилованию назначаются губернатором из числа авторитетных граждан. Как правило, он при этом со мной консультируются, потому что работать все-таки мне. Иногда мы сами предлагаем кандидатуры: все-таки немаловажно, чтобы хотя бы часть людей имела отношение к юридической деятельности. А то у нас была, например, Болгова — она хлебзавод возглавляет (Н.П. Болгова — гендиректор ЗАО «Хлеб», г. Тверь. — БГ). Вот она иногда что-то предлагает, руководствуясь, так сказать, социалистическим правосознанием, и приходится разъяснять, что нужно действовать в соответствии с рекомендациями президента — например, в отношении осужденных за торговлю наркотиками. А то начинается — «да он уже воспитался». Да какое там воспитался?!

В нашей комиссии тринадцать человек. У нас есть и писатель, и адвокат — председатель коллегии адвокатов, и председатель областного совета ветеранов — одним словом, люди очень известные в регионе. Недавно скончался Борис Георгиевич Фролов — до своего ухода на пенсию он возглавлял совет ветеранов уголовно-исправительной системы. В комиссии был и артист нашего драматического театра, и ректор Тверского государственного университета. Ротация происходит в соответствии с указом президента примерно раз в два года где-то на одну треть состава.

Во время работы мы не ставим под сомнение действия ни следственных, ни судебных органов, никакой ревизии не проводим. Нельзя сказать, что за время работы комиссии мы многих рекомендовали к помилованию — похвастаться нечем. Мы обычно представляем на сокращение срока заключения, а не на полное помилование. Однако, как правило, президент с нами не соглашался, сроки не сокращал. Ну, если это вообще до него доходило, а не какие-нибудь управления рассматривали — не знаю. Так или иначе, нам отказывали. Комиссия за все время рассмотрела 120–130 ходатайств, при этом помиловали всего двух человек. Но, поверьте мне, контингент у нас такой, что и выбрать-то некого.

Еще три женщины из 5-й колонии были помилованы в срочном порядке, минуя комиссию. Президент, или кто-то по его поручению, запросил материалы, и все они вскоре вышли на свободу. Первым, чье ходатайство было одобрено, стал Ворошилин, осужденный за умышленное убийство. (Текст указа президента о помиловании А.В. Ворошилина можно посмотреть здесь. — БГ.) Бывший военнослужащий, вертолетчик. Однажды вечером (это в 90-е годы было) к нему подъехал какой-то человек, как потом оказалось, «лицо чеченской национальности». Выпить предложил, слово за слово, а потом говорит: «Есть предложение послужить Дудаеву». А Ворошилин ему: «Пошел вон отсюда, я свое отслужил». И жена его тоже вышла: уходи, говорит, от греха, видишь, человек уже отвоевался. Ну, тот ушел. Через какое-то время возвращается и опять: «Пойдем, а то еще пожалеешь». И Ворошилин схватил ружье — и все.

Как именно проходило рассмотрение ходатайства Мохнаткина, я сказать не берусь, потому что в этот момент был в отпуске. Не думаю, что общественный резонанс сыграл при рассмотрении этого ходатайства какую-то особую роль. Насколько мне известно, обсуждение было непростое. Кто как голосовал, я не знаю — счел некорректным вмешиваться. Основанием для дебатов послужило то, что Мохнаткин не признал своей вины. А также обсуждалось его поведение в местах не столь отдаленных. Мне рассказали, что он ни в грош не ставил администрацию, указания игнорировал.

Сейчас процесс помилования стал более тщательным. Раньше (до 2001 г., когда была распущена Федеральная комиссия по вопросам помилования, возглавляемая Анатолием Приставкиным. — БГ) миловали пачками. Люди освобождались, не успевали до дома доехать — и снова совершали тяжкие преступления. Это специально анализировалось. От арифметики никуда не денешься».