Каха Бендукидзе, министр

Художественная лепка: Эдуард Беляев

— Вы же в Тбилиси родились?

— Я жил здесь до 76-го года. Теперь снова здесь.

— Обратно в Москву не собираетесь?

— Теперь живу в Грузии.

— К нам вернетесь?

— Лучше вы к нам.

— Как так?

— Знаете, есть тут один человек,подданный Швейцарии,граф Орлов. Он живет в Тбилиси, потому что очень любит Россию. Но поскольку он ненавидит большевиков, в России жить тоже не может. Вот лет десять последних он живет здесь. Удивительная история.

— А вам тут не тесно?

— Ну я же не мегаломаньяк. У меня нет мании величия, сто тысяч курьеров…

— Когда видишь, как Бадри Патркацишвили, еще один экс-россиянин, с легкостью скупает почти пол-Грузии, понимаешь, что масштаб смешной.

— Ну Бадри здесь, возможно, действительно тесно. Мне нет.

— Ну вот вы один из самых передовых российских экономистов: либеральный рынок, открытое общество, — а уезжаете в страну, где по-прежнему феодализм, традиционное общество.

— На самом деле традиционное общество не является обязательной помехой для экономических реформ. Вот Юго-Восточная Азия. Экономическая система основана на традиционных ценностях. Я не люблю семейный бизнес, но в Тайване на нем все построено. К тому же какая основная традиционная ценность грузинского общества: грузины — они гораздо более либеральные. Грузин, за исключением членов своей семьи, всем другим — волк. Ценности основаны не на общинности, а на индивидуализме. Здесь многие понимают, что частная собственность — это хорошо. Здесь у либерально-экономического развития гораздо больше шансов, чем в той же России.

— А как в России дальше все будет развиваться?

— С одной стороны, режим достиг своего пика, надо немножко охолонуться. С другой стороны, остановиться он уже не сможет. Поэтому он будет еще более деформированный. Например, откроет «Тойота» завод в Питере, нельзя же будет на «Тойоту» наехать.

— А на «Бритиш Петролеум» можно?

— Ну это все намеки. Как с девушкой: ты ей вроде про Канта, а рукой за жопу. Потому что в вопросе, кого брать за жопу, а кого нет, государственная политика не выработана. Действуют по тактике: «Ребята, попробуйте наехать на кого попало, а там разберемся, кто из вас был прав, а кто нет». В какой-то момент будет выработана некая конвенция: «Что нужно сделать честному человеку, чтобы его не трогали». В советское время тоже такое было, сиди себе спокойно, пиши про Платона, а если скажут не писать, не пиши. Все будет зависеть от того, какие будут цены на нефть. Если они долго будут такие — будет тяжело, режим будет крепчать.

— Абсурдно болеть за то, чтобы цены на нефть упали и твое государство обнищало.

— Есть масса примеров. В Саудовской Аравии экономика за последние тридцать лет почти не выросла. А в Венесуэле сократилась на 20 процентов. В Нигере тоже ничего хорошего не получилось. А Нигер немногим меньше, чем Россия. Три лауреата нобелевских по литературе. Тоже страдают, наверное.

— Вот вы известный специалист в области гастрономии, давно вас хотел спросить, почему хороших грузинских ресторанов в Москве почти нет?

— Это неразвитость рынка. Тут не только с грузинскими ресторанами проблема. Вот, например, в гостинице «Националь» на втором этаже ресторан. Там, по идее, должен быть лучший ресторан в Москве. Такое место: смотришь на Кремль, красиво, чисто, культурно. Но ведь там нельзя кушать. Потому что рыночная структура не развита. Что должен сделать человек, который построил ресторан. Он должен пойти и нанять человека, который делает хорошо еду. Но поскольку рынок не развит, то к нему все равно ходят, там дорого, там белые подушки, а есть невозможно. Вы были в ресторане «Магнолия» в Москве?

— Я там даже день рождения праздновал.

— Вот я не могу понять, как можно жарить такую выдающуюся камбалу и барабульку в такой халупе. Боюсь, что ни один ресторан Новикова не может похвастаться чем-нибудь на это похожим. Особенно из его последних. Если человек, например, в Сиэтле откроет такую халупу и будет там изумительно готовить, к нему придут инвесторы и скажут: на тебе миллион, мы откроем ресторан. Американец, который изумительно готовит, не может прозябать в нищете. Если это не сопряжено разве что с какими-нибудь драматическими свойствами характера — типа того, что он жену колотит.

— А куда вы в Москве ходите или, лучше сказать, ходили?

— Очень хороший «Обломов». Там, наверное, самый лучший русский повар.

— Это табаковский или в Замоскворечье?

— Что у Табакова кушать?

— Ну мне всегда казалось, что Антон все понимает про еду.

— Про еду-то он, может быть, и понимает, но чем он кормит других людей? Вы еще скажите — ресторан «Мао»!

— Не знаю, по мне так табаковский «Обломов» был приятнее «Обломова» замоскворецкого. Сейчас он уже испортился — но раньше.

— Да нет, что вы. Может, вы просто не в то время туда ходили.Там работал фантастический повар. Русский, молодой. Некоторые вещи он готовил — просто уму непостижимо. Таких пельменей никто в Москве не готовит. Вот просто лучшие пельмени Москвы.

— Ну а если все-таки грузинские места?

— Это, как правило, стекляшки. Та же «Магнолия» на «Кунцевской», «Гурия» у Фрунзенской набережной. Там та же владелица, что и у «Мамы Зои». Но «Мама Зоя» — это бизнес, а это так, для удовольствия. При этом в «Маме» есть невозможно. Я вот могу порекомендовать азербайджанские рестораны. «Гладиатор» очень хороший на «Курской». Аликперов туда ходит иногда. А он про это понимает. Даже Ильхам Алиев знал это место. У меня, кстати, есть теория, почему грузинские рестораны в Москве почти все плохие. Там же, как правило, закуски более-менее хорошие, а все основные блюда плохие. Моя версия заключается в том, что закуски там обычно делают женщины — индивидуально, а все основные блюда делают профессиональные советские повара или их воспитанники.