Известные выпускники «Второй школы» о ситуации с Колмановским

Евгений Бунимович
______

 поэт, учитель математики, уполномоченный по правам ребенка в Москве

«У меня нет данных, что его уволили, — по-моему, просто был какой-то разговор. И мне кажется, что разговор, который произошел в кабинете директора с его заместителем и учителем, не стоило выносить на весь мир. Сначала следовало все-таки разобраться в том, что происходит. Меня смущает, что теперь абсолютно все средства массовой информации это обсуждают, переводя эту историю в совершенно другое русло. Я не понимаю, зачем был нужен такой всплеск». 

Георгий Франгулян
______

скульптор, автор памятника Окуджаве на Арбате

«Я много лет знаю Владимира Федоровича Овчинникова, с 1961 года я у него учился, я знаю, что вторая школа на протяжении многих лет была оплотом вольнодумства и абсолютно правильной гражданской позиции. Поэтому я категорически, совершенно уверен, что это не инициатива Владимира Федоровича. Всей своей жизнью он доказал, что он человек мужественный. Значит, была команда сверху. Значит, каким-то образом не было выхода. Это не его рук дело, просто сто процентов. Человек, проживший такую жизнь, находясь в таком возрасте, на это не пошел бы. Думаю, за этим что-то последует: либо Овчинников сам уйдет в отставку, либо что-то подобное произойдет.

Я не знаю, что сейчас там происходит, далек от этого, но, наверное, какие-то рычаги давления на школу есть всегда. К сожалению. Но увольнять человека из школы за то, что он выразил свою позицию, — это просто безобразие, на мой взгляд».

Сергей Филонович
______

доктор физико-математических наук, декан Высшей школы менеджмента НИУ ВШЭ

«Я мог бы дать комментарий, только поговорив с Ильей и Владимиром Федоровичем. Но вы, наверное, знаете историю с Анатолием Александровичем Якобсоном, моим учителем истории, знаменитым диссидентом, который в свое время ушел из школы, поскольку на него КГБ устраивал наезд. Он понимал, что преподавание в школе ставит школу под угрозу, и не хотел подставлять ни своих коллег, ни учеников, счел необходимым уволиться. Потом, как вы знаете, он эмигрировал в Израиль. Это одна этическая позиция: если человек понимает, что его высказывания могут сказаться на деятельности той школы, в которой он работает, он решает это таким способом. Видимо, Илья считает, что эти вещи друг с другом не связаны, и выбирает иную линию поведения. Он имеет на это право. Тут нет однозначных ответов.

Я отношусь к позиции Якобсона с исключительным уважением. Мы как-то спросили у него, почему он не преподает в десятом классе историю советского периода. И он нам честно ответил: «Ребята, вы же знаете, что я диссидент, я противник этого строя, это моя личная точка зрения, и я не считаю себя вправе ее насаждать. Потому что обладание этой точкой зрения может дорого вам обойтись. Я не могу рисковать вашими судьбами, вашими жизнями». Вот эта позиция мне близка».

Анатолий Голубовский
______

социолог

«Я учился во второй школе как раз в 1971–1972 годах, в то время, когда из нее был уволен Владимир Федорович Овчинников. Он вернулся во вторую школу в 2000 или 2001 году, и его возвращение стало настоящим праздником. Для каждого, кто помнит эту школу, кто в ней проучился хотя бы несколько месяцев, то, что там происходило в конце 1960-х — начале 1970-х годов, было главным событием в жизни, кем бы он потом ни стал: большим ученым, бизнесменом, писателем, скульптором и так далее.

То, что произошло с преподавателем лицея «Вторая школа» Ильей Колмановским, меня, конечно, ужасно огорчает. Мне кажется, это след того самого советского прошлого, от которого мы не ушли никуда, с которым не расстались. Нас все время в него окунают разными способами, и мы не можем пережить те травмы, что получили в те годы. Те слова Владимира Федоровича, директора школы, которые приводит Илья Колмановский, о том, что времена не изменились и все осталось по-прежнему, мне кажется, как раз подтверждают то, что я говорю. Есть такая старая французская пословица: «Мертвый хватает живого». Собственно, это и случилось».