Иногда они возвращаются

Владимир Спокойный
Специальность: математик.
Место постоянной работы: профессор математики и экономики Берлинского университета им. Гумбольдта, руководитель исследовательской группы в Берлинском институте Вейерштрасса.
Вуз: МФТИ.
Направление исследования: информационные технологии и вычислительные системы.

«Моя научная область — математическая статистика, она на стыке математики и информатики. Когда люди непосвященные спрашивают меня, чем конкретно я занимаюсь, я иногда цитирую старый шлягер «Гадалка»: «... ну что сказать, / Устроены так люди. / Желают знать, желают знать, / Желают знать, что будет». Я не гадалка, но все остальное сходится. Я занимаюсь предсказательным моделированием.

Вот несколько примеров из моих исследований: наступит ли глобальное потепление к 2050 году? Какой должна быть процентная ставка по конкретному кредиту банка? (Для этого нужно просчитать поведение мировых рынков на 10 лет вперед). Можно ли удалить опухоль из головного мозга больного, не затронув важных функциональных центров? Как своевременно предупредить об опасности землетрясения или цунами на основании данных сейсмических станций? Как спроектировать профиль крыла самолета? В общем, примеров масса. Мало кто из неспециалистов догадывается, что предсказательное моделирование давно стало частью нашей жизни. Технология работы такая: на нас выходят специалисты — из медицины, финансов, техники, экономики, имеющие проблемы с обработкой гигантских объемов данных сложной структуры. С ними мы строим математическую модель и пробуем по этой модели получить ответы на поставленные вопросы «что будет». Как правило, для этого приходится решать сложные математические задачи и создавать новые методы, а потом делать сценарийное моделирование на мощных компьютерах. Основная проблема, в принципе, состоит в том, чтобы сочетать науку высокого уровня, подтвержденную публикациями в самых передовых журналах, с реальными приложениями.

Насколько мне известно, лабораторий, занимающихся предсказательным моделированием такого типа, в России практически нет. Надеюсь, что будущая лаборатория в МФТИ поспособствует появлению таких специалистов. Костяк лаборатории за месяц, что прошел с объявления результатов, мы уже создали: это действующие математики, причем часть из них, как и я, возвращаются в Россию из-за рубежа. Теперь набираем туда студентов и аспирантов.

Я родился в Москве в 1959 году, диссертацию защитил на мехмате МГУ. Пару лет проработал в Институте проблем передачи информации РАН, а в 1992-м уехал за рубеж: семья, трое детей, а кормиться от науки в России, в отличие от Запада, было невозможно. Сначала во Францию, потом практически сразу же в Германию, где прошел путь от научного сотрудника до университетского профессора и заведующего лабораторией в научном институте в Берлине. Если бы полгода назад меня спросили, думаю ли я о возвращении в Россию, ответом было бы категорическое «нет». Зачем? У меня отличная работа, в Германии родилось еще трое детей, они сейчас учатся в гимназиях, а первые трое — в немецких университетах. Конечно, мы стараемся не терять русскую культуру, но все-таки они уже скорее немцы. Так что возвращаться с семьей в Россию практически немыслимо.

Сейчас я с некоторым для себя самого удивлением обнаружил, что судьба российской науки мне совсем не безразлична, и если есть возможность что-то сдвинуть хотя бы в своей области, то я постараюсь это сделать. Мегагрант — это уже один интересный проект. Есть и другие идеи. Жаль, что отпущенный срок слишком мал: за два года ничего законченного в науке не создать.

Наука подобна хрусталю: красивая и сверкает, но хрупкая. Чтобы заниматься наукой, ученый должен на этом сконцентрироваться, а от остального мира отключиться, не отвлекаясь каждый день на борьбу за существование. Поэтому я думаю, что для возрождения науки в России нужно воссоздавать ту инфраструктуру и микросреду, которые были разрушены в 90-е годы. Внутри моей лаборатории я надеюсь такую микросреду создать».



Юлия Ковас
Специальность: психолог.
Место постоянной работы: преподаватель факультета психологии колледжа Голдсмит Лондонского университета, директор лаборатрии InLab, соруководитель Российско-британской лаборатории психогенетики Психологического института РАО.
Вуз, где будет создавать лабораторию: Томский государственный университет.
Направление исследования: психология, когнитивные исследования.

У меня междисциплинарная специализация: я занимаюсь когнитивными способностями с точки зрения психогенетики, нейронауки и обычной когнитивной психологией. В рамках этого гранта мы будем изучать пространственные и математические способности. Ученые считают, что общество функционирует гораздо лучше, если у людей в стране высокая математическая грамотность — и, естественно, от нее напрямую зависит технологический прогресс. Мы хотим выяснить, чем обусловлены различия между математическими способностями людей разного возраста — от дошкольного до зрелого. Причем нас интересуют все участки математического развития: на последнем этапе мы будем сравнивать людей с низкой математической грамотностью и людей с высочайшими математическими способностями. Кроме того, в проекте будет учтен кросскультурный компонент: для этого мы привлекаем к исследованию специалистов из разных стран.

Мы уже договорились со многими школами, в том числе математическими, и детсадами по всему миру, плюс — будем изучать студентов. Но главная наша задача — составить российский школьный близнецовый регистр. В Лондоне я работаю над очень большим проектом, в котором участвуют много тысяч близнецов, и мы попытаемся провести аналогичное исследование в России. Если отталкиваться от влияния среды — системы образования, педагогического подхода, воспитания, то для того чтобы понять причинно-следственную связь между ними и конкретными фенотипами, например математическими способностями, нужно прежде всего суметь проконтролировать генетические влияния — близнецовый метод дает такую возможность. Поэтому российский регистр необходим, но пока его не существует — только отдельные выборки, надеюсь, грант обеспечит его создание.

Когнитивной психологией с учетом генетического потенциала в России занимаются очень немногие. Одна из ключевых фигур — профессор Психологического института Российской академии образования Сергей Малых, с которым мы будем сотрудничать. А площадкой для создания лаборатории станет Томский университет — очень динамично развивающийся вуз. Им создан Межрегиональный центр спутникового доступа (Телепорт) — крупнейший за Уралом космический комплекс по оказанию услуг связи. Для нас это важно, потому что наша исследовательская платформа будет основана на современных компьютерных технологиях.

Я никогда в Томске не была, приеду в первый раз в ноябре, для того чтобы начать отбор сотрудников — среди ученых, студентов и аспирантов. И привезу студентов из моей лаборатории — завязывать международные контакты. Мы хотим создать лабораторию, которая будет функционировать еще много лет.

Я окончила филфак в Университете им. Герцена в Санкт-Петербурге. Потом уехала в Лондон — по личным причинам и уже там пошла изучать психологию, потом нейропсихологию и защитила докторскую диссертацию по поведенческой генетике. В итоге все пришло к этому гранту, который поможет применить мой междисциплинарный опыт с максимальной пользой.

Возвращаться в Россию насовсем я не думаю: я живу в Лондоне, у меня есть постоянная позиция в университете. Но для современной науки не существует границ. И в этом, по-моему, суть этого гранта — интегрировать российскую науку в мировое научное сообщество. Мои сотрудники и коллеги разбросаны по всему миру, и с лабораторией в Томске я намерена сотрудничать долго, а не только ближайшие два года. Так что, для того чтобы заниматься наукой в России, жить там необязательно.




Алексей Кавокин
Специальность: физик.
Место постоянной работы: профессор, заведующий кафедрой нанофизики и фотоники университета Саутгемптона, Великобритания.
Вуз: СПбГУ.
Направление исследования: нанотехнологии.

«Я специалист в области физики твердого тела. Это наука про кристаллы, практические ее приложения — компьютеры, лазеры и микроэлектроника. Я занимаюсь вопросом взаимодействия света и вещества в кристаллах. Это имеет отношение, во-первых, к новым источникам света (например новым лазерам), а во-вторых, к передаче информации при помощи света. Такой способ передачи информации используется уже сейчас, посредством оптоволоконных кабелей, проложенных по дну океанов и т.д. Но пропускная способность этих кабелей ограничена, а объемы информации, которую надо передавать, стремительно растут. Один из вопросов, который мы пытаемся решить: как сделать так, чтобы свет, который проходит через оптоволоконный кабель, нес в десятки тысяч раз больше информации, чем сейчас.

Область физики, которой я занимаюсь, родилась в 70-х годах в парижской Политехнической школе и петербургском институте им. Иоффе. С тех пор она разбрелась по свету, но в России остались специалисты высочайшего уровня, замечательные ученые, с которыми я сотрудничаю уже 20 лет, и было совершенно естественно подать заявку на этот проект вместе с ними.

Мне 41 год, и я работаю сейчас с людьми, которым под 60 или за 60, — это те, кто остался. Кроме того, есть студенты и аспиранты 23–25 лет — это те, кто еще не уехал. Между первыми и вторыми нет практически никого. Все активные люди моего поколения находятся сейчас за границей — что не так плохо для них самих, потому что мы все нормально устроились и имеем возможность работать и развиваться, но очень печально для научной ситуации в России.

В СПбГУ я буду строить экспериментальную лабораторию, первую в мире по изучению распространения спиновых токов. У разных элементарных частиц (например электронов), кроме заряда, есть и другая характеристика: спин, или так называемый собственный магнитный момент. Каждая элементарная частица — это маленький магнитик. Не так давно была высказана идея, что вообще можно обойтись без электрического тока — по крайней мере в системах коммуникаций, и заменить его спиновым, у которого много преимуществ. Я хочу собрать наиболее активных молодых специалистов в этой области, работающих как в России, так и за рубежом. И надеюсь на большой прорыв — в принципе, это путь к новой научно-технической революции. Однако в процессе создания лаборатории придется преодолеть некие бюрократические препоны.

В России до сих пор допотопная организация науки: защитив диссертацию, человек получает должность научного сотрудника или преподавателя университета и оказывается пришпиленным на всю жизнь к какому-то одному месту. Во всем остальном мире уже несколько десятилетий существует институт постдоков: после защиты диссертации человек едет на несколько лет в другой институт — часто в другую страну и там занимается научной работой. Таких постдоковских контрактов у ученого бывает два или три, иногда больше, до того как он получит постоянную позицию. Именно в этот период люди добиваются наибольших успехов. В России понятия «постдок» не существует, и мы будем работать над тем, чтобы оно появилось и вошло в практику. Мы попросим администрацию СПбГУ принять на работу нескольких специалистов из-за границы — на год или два — и платить им большую зарплату. Только так можно интегрировать нашу лабораторию в мировой научный процесс.

Я уезжал за границу на короткие периоды еще до защиты диссертации. Работал во Франции, Италии. Защитился я в ленинградском физтехе в 1993-м и в 1997 году уехал надолго, потому что меня пригласили работать. Через год у меня была постоянная профессорская позиция во Франции — я стал тогда самым молодым профессором страны. С 2005-го — я профессор в Англии. В России я бываю каждый год по три-четыре раза, летом обычно живу здесь на даче. Вернуться сюда работать я бы мог, если бы мне предложили постоянную позицию с условиями, соответствующими мировым стандартам. Но вряд ли я в ближайшее время такое предложение получу, поскольку в России пока не существует высоких зарплат для ученых. Страна еще не вышла на этот рынок. Скажем, Китай заманивает назад своих ученых: привлекает их зарплатами, которые выше американских, дает им деньги на научные исследования. В России делаются только первые шаги. Этот грант — один из них».





Джордж Смут
Специальность: астрофизик, космолог.
Место постоянной работы: профессор Калифорнийского университета в Беркли, США, старший научный сотрудник Национальной лаборатории им. Лоуренса в Беркли, США, профессор университета Париж Дидро, Франция.
Вуз: МГУ.
Направление исследования: астрономия и астрофизика.

«Сейчас у меня три основных направления деятельности, все они так или иначе связаны со Вселенной. Во-первых, я продолжаю изучать реликтовое излучение, возникшее в момент Большого взрыва и несущее в себе сведения о самых ранних этапах существования Вселенной (за открытие в этой области Смут с коллегой Джоном Матером получили Нобелевскую премию в 2006 году. — БГ).

Вторая моя задача — совершенствование техники, фиксирующей местонахождение галактик. Сейчас приборы регистрируют примерно 5 миллионов галактик. Мы хотим сконструировать оборудование нового поколения, которое сможет различить уже 50 миллионов галактик и около миллиона квазаров (особо мощный и далекий космический объект; энергии среднего квазара хватило бы на то, чтобы снабжать Землю электроэнергией в течение миллиардов лет. — БГ).

Третье направление — совместный с МГУ проект по наблюдению гамма-всплесков (масштабные космические выбросы энергии, наблюдаемые в отдаленных галактиках. — БГ). Он позволит нам больше узнать о так называемом рассвете Вселенной — периоде, когда появились первые звезды и галактики. В рамках проекта на университетский спутник «Ломоносов» будет установлен экспериментальный прибор — UFFO, созданный учеными из Южной Кореи, Дании, Норвегии, США и России. Он весит 20 килограмм и может фиксировать 40–45 гамма-всплесков в год. Строительством прибора большей мощности UFFO-100 собственно и займется моя будущая лаборатория Extreme Universe Lab. Он будет весить в шесть раз больше и регистрировать уже 200–230 всплесков в год. Я приеду в Москву в середине ноября, чтобы окончательно утвердить состав участников и запустить работу. Через два года я надеюсь иметь действующую лабораторию, которая сможет потом взять на себя новые проекты.

Я раньше не бывал в России, но время от времени сотрудничал с вашими учеными: после распада СССР многие насовсем перебрались в США и Европу, а кто-то умудрялся работать одновременно на Западе и у себя в стране. Подобные гранты есть во многих странах — ОАЭ, той же Южной Корее. Это эффективный способ поднять уровень отечественной науки: рекрутировать лучших специалистов из-за рубежа и равняться на них. В том числе в вопросах технологий — я не хочу никого обидеть, но в некоторых областях астрофизики и космологии россияне используют устаревшее оборудование.

Мне кажется, что ученые должны рассказывать о том, чем они занимаются, широкой общественности: публике нужно знать, на какие потрясающие исследования сейчас тратятся деньги, и ей следует понимать и уважать науку. Я участвую в научных ток-шоу BBC, снялся в одной из серий «Теории Большого взрыва», потому что это очень популярный сериал, главные действующие лица в котором — ученые. Моим партнером был Джим Парсонс, который играет молодого специалиста по теории струн Шелдона Купера, и я остался очень доволен этим опытом. Кроме того, однажды я участвовал в шоу «Кто умнее пятиклассника?». Когда меня туда позвали, я подумал, что это будет весело, рискнул и выиграл миллион долларов, который отдал на благотворительность (кроме Смута, победить в этом шоу удалось только управляющей школами штата Джорджия Кэти Кокс. — БГ).