Империя под ударом

Фотографии: coma-lab/StrayDog.ru

За сеткой-ограждением разбили полевую кухню. В широких тазах лежит пряный плов бриани, треугольная слоеная самоса и картофельные лепешки парат. Отдельно для гостей — сэндвичи с огурцом. Рядом на каменном постаменте стоит микроволновка, электроплитка и чайник. Чуть поодаль мангал, на углях томится баранина. Вокруг суетится усатый индус в клетчатом пиджаке. «Мы вегетарианцы», — зачем-то поясняет он. За кухню отвечает Бен, владелец индийского кафе. На зеленом поле с искусственной щеткой-травой происходит ленивая возня. Щурясь на солнце, по краям скучает человек семь в мешковатой белой униформе. В центре поля, на песочной площадке в 22 ярда, периодически подскакивает красный мяч.

Удар биты. Игроки неловко перебирают ногами в защитных щитках. Одышливый судья, выглядывая из-под козырька бейсболки, отхлебывает чай с молоком из пластмассового стаканчика и выводит в специальной тетради колонки цифр. Слева за деревьями маячит шпиль главного здания МГУ. Воскресенье. Девять утра.

Профессионалы

Между кухней, судьей и зрителями курсирует, как тамада на свадьбе, Анил Панвар. Не в белой униформе, а в бордовой рубашке и легких льняных брюках — его команда играла в прошлые выходные. Сегодня на поле Omega и Friends. Матч третьего круга Объединенной лиги крикета, которая проводит турнир на Воробьевых горах три года подряд. С апреля по август.

Анил подает сложные крученые мячи лучше всех в Москве — и тут же, чтобы его не заподозрили в хвастовстве, демонстрирует свою технику. Зажимает мяч между указательным, средним и большим пальцами и подает сверху вниз на четвертом шагу. Десятилетний Артур смотрит восхищенно. Хитрой подаче Анил учился в школьной секции по крикету.

В шумном и суетном Дели он занимался по четыре часа каждый день на протяжении четырех лет. А первый раз вышел играть еще лет в пять — дети в Индии рождаются с битой в руке, шутит Анил. Путь крикетного самурая выглядит именно так: сперва ребенку покупают пластмассовую биту размером с две зубочистки, затем подростки самостоятельно вырезают ее из цельного куска ивы или покупают в складчину. Сто долларов на биту заводскую может выложить не каждый родитель.

«Мы деньги на биту и мяч всем двором собирали,— вспоминает Анил. — На улице +45, а мы играем. Мама ругалась, конечно, что я так много времени на крикет трачу, но для меня это…». Тут Анил долго подбирает слово и, не найдя русский аналог, с силой произносит: “passion”.

Русский язык, как впрочем и хинди, для крикета мало приспособлен. Тут вся терминология, десять страниц, на английском. Подает мячи боулер, отбивает бэтсмен. Матч делится на оверы и иннинги. И прерывается на сорокаминутный ланч и файф-о-клок. Выучить второй государственный язык, говорят индусы, стоит хотя бы для того, чтобы играть в крикет.

Индусы подсмотрели игру у англичан, которые спасались крикетом от скуки в восточной колонии Британской империи. И это хороший способ убить время — тестовый матч длится пять дней (и запросто может окончиться вничью), однодневную версию придумали значительно позже для международных соревнований. Первыми из местных стали играть сипаи, индийские подразделения в колониальной британской армии. С середины XIX века крикет-клубы стали возникать в Индии как грибы после дождя. Крестьяне с клюшкой из графства Кент, упомянутые в исторической хронике короля Эдуарда I. Принц Чарлз в смокинге и с битой. Стотысячный стадион «Райские сады» в Калькутте. Сборная Болливуда по крикету. Кубок мира на Карибах — и турнир на площадке МГУ. Такой круговорот крикета в природе.

Турнир Объединенной лиги на самом деле лишь верхушка спортивного айсберга. Сейчас в Москве играют в крикет представители Англии, Австралии, Голландии, Канады, Пакистана, Шри-Ланки, Бангладеш, Зимбабве, Индии, Малайзии, Новой Зеландии и почему-то Израиля. Анил вспоминает, как играл в крикет еще в перестроечном 1989 году с приятелями из общаги, когда поступил в МАДИ. «Потом стали проводить более серьезные матчи, играли на хоккейном стадионе «Динамо», в Мытищах, на Варшавке и еще черт знает где». Три года назад Ашвани Чопра и Моханджит Сингх зарегистрировали Лигу, чтобы продвигать крикет по государственной линии. «На самом деле еще с 2000 года у нас проходили матчи между четырьмя командами: Австралии, Индии, Англии и мировой сборной, где были все остальные. Теперь команд шесть. Нам очень нужно до Росспорта достучаться, свое поле получить. Здесь аренда сто долларов в час стоит. Биты и мячи приходится из дома возить — в Москве не продают». Моханджит, счастливый обладатель российского паспорта и жены-москвички, поправляет: «Мы уже ведем диалог с Дмитрием Тугариным, он под Фетисовым».

Жарко и душно. За три часа на поле ничего не изменилось, только цифры на стенде растут. Впереди еще полдня. Понятно, почему в 1900 году крикет включили в список Олимпийских видов спорта в первый и последний раз. Долго, нудно и невнятно. «Почему я люблю крикет, — удивляется Ашвани. — Задайте любому русскому вопрос, почему он любит хоккей. Это то же самое. В Индии крикет — это не просто игра, это религия». Если только у религии может быть азарт, он выглядит как помесь шахмат и футбола. Игра ума плюс гимнастическая зарядка. Изощренность тактики переходит в сакральное знание: существует более ста приемов подачи мяча и в довесок у каждого боулера свой собственный секрет. Физическая форма почти не важна. Крикетчикам с МГУ давно за тридцать. А пару лет назад с ними играл и вовсе какой-то дедушка из английского посольства: в свои 58 лихо бегал, говорят. Русских среди игроков нет. Однако Ашвани надеется сделать крикет если не национальным, как дома, то хотя бы доступным видом спорта.

Пока же теннисные матчи, проходящие на соседней площадке в то же время, обставлены куда богаче. Вдоль дороги теснятся черные «мерседесы» с лопоухой охраной. А чуть левее на турнике висит бледный русский дед.

Земляки

За бетонным забором проглядывает брошенный завод. Футбольное поле зажато между дорогой и кирпичными пятиэтажками. Ржавые скелеты ворот зажаты между вышками электросетей. По диагонали, между лысинами вытоптанной земли, ползет пешеходная дорожка, на которой стоят две калитки фанерных щитков. Вместо положенных 22 по полю рассредоточены шестнадцать человек, одетых в джинсы, вытянутые футболки и туфли. Крепыш в ядовито-желтом костюме лениво помахивает битой, слово отбиваясь от редкого дождя.

Заправляет игрой 34-летний Интияз. В парадной синей рубашке и белых брюках он пылит по дорожке, подавая мяч — не пробковый, как предписывает традиция, а обычный теннисный, плотно обмотанный изолентой. Отскочив от биты, мяч улетает на проезжую часть — место не слишком приспособлено для крикета. Другого поблизости нет.

«Мы все вместе квартиру снимаем, — поясняет Интияз, — тут недалеко, у русской бабушки. И каждые выходные, если погода хорошая, играем». Когда Интияз только приехал в Россию, тринадцать лет назад, сразу захватил с собой биту и мячи, но сперва играть было негде и не с кем. «Я в Магнитогорске на металлурга учился, какой уж там крикет».

В 2000 году Интияз переехал в Москву и открыл с земляками фирму по торговле тканями. Жена Интияза вечно причитает: «Опять пошел в свой крикет играть». А Интияз тем временем потихоньку тренирует своего двухлетнего сына. Позади Ботанического сада, на улице Амундсена, крикет выглядит так же, как в горных индийских деревушках, где от колодца до обрыва метра четыре свободной земли.

«Правила очень просто», — объясняет улыбающийся Пракаш. Несмотря на то что официальный свод правил, разработанный в 1744 году, тянет на диссертацию и, как в гольфе, дополняется неписанным кодексом чести, дворовый крикет сводится к тому, чтобы дальше отбить мяч и не свалить калитку — сооружение из трех вертикальных палок и перекладины. Судья не слишком следит за игрой, складывая очки в уме, и сам не прочь помахать битой.

Еще один, ожидаемый, островок крикета прячется в национальном заповеднике на улице МиклухоМаклая. Четыре года кряду президент Ассоциации азиатских студентов РУДН Саха Чандра проводит первенства по крикету. Играют четыре команды, разделенные по землячествам. Если Объединенная лига крикета жаждет профессионального признания, то здесь, на оранжевом песке универсального стадиона, куется та самая дружба народов. После сессии студенты разбрелись по стройотрядам, ходят и по территории в заляпанных робах и в одиночку тренируются в общаговских коридорах. В планах на август — очередной турнир.

МГУ, Ботанический сад и РУДН не исчерпывают список. В крикет играют в самом центре Москвы, там, где Ефремов в «Трех тополях на Плющихе» поджидал Доронину, запертую в квартире. Бабушка-охранник на стадионе «Буревестник», что на Девичьем Поле рядом с Плющихой, с ходу перечисляет сстав команд: индусы, бангладешцы, малайзийцы.

В соседнем парке планомерно разогреваются водкой фанаты «Спартака» и ЦСКА, хотя все близлежащие магазины по случаю матча завесили полки с алкоголем. Тут же, на краю поля, — щуплые семнадцатилетние темнокожие ребята. Лев и кролик в одной клетке, и одного взгляда достаточно. Но ребята с битами — это не рыночные торговцы, этих арматурой так запросто не отходишь.

«В Москве нас никто не обижает, — объясняет Пракаш с Ботанического сада. — У нас тут местные ребята частенько играют в футбол. Подходят, спрашивают, что за игра такая, просят битой поударять. Берем в команду». Единственная проблема, с которой сталкиваются индусы в России, — говорит Пракаш, — длинные русские слова, которые тяжело выговаривать.