i да сукин сын
Иллюстрация: Борис Верлоф
Аймен закачивает в себя все, включая новую музыку, которую видит в своей френдленте в «Живом журнале», книги, которые становятся модными, вроде беллетристики Бегбедера, резиновые шлепки Crocs из Канады, в которых уже ходит весь Нью-Йорк, Тель-Авив и пол-Москвы, стиль поведения и даже новых друзей.
Мой двадцатитрехлетний знакомый, главный редактор сайта большой российской корпорации, до того, как стал главным редактором, слушал The Beatles на cd-плеере, имел стационарный компьютер с установленной Windows XP и не видел ни одной серии «South Park» и «Futurama». Но вот недавно у него появился айпод, затем макбук, а вскоре он заказал на американском сайте айфон и месяц мог разговаривать только о нем. Причем — без преувеличения — когда он говорил об айфоне, у него загорались глаза и дрожали руки так, будто из Америки он ждет возлюбленную, с которой до этого общался только по айсикью. Дождавшись наконец своего айфона, он носится с ним по Москве, как с этой самой девушкой, и представляет его каждому. А представив, забывает о присутствии друзей и общается весь вечер только с айфоном. И на вопрос, зачем ему эта штука, улыбаясь, ссылается на слова своего гендиректора: «У кого айфон, у того пиписька сразу вырастает». А вчера он купил кролика.
Кролик с диким непроизносимым названием «Набазтаг белый», подключается через вай-фай к интернету, издает странные звуки, может мигнуть глазами, если на вашу почту пришло новое письмо или если завтра будет дождливый день. Цена кролика — 5 000 р. Это, наверное, самое бессмысленное из дорогих и самое дорогое из бессмысленных устройств на свете. Но таких кроликов в Москве уже немало. Мой друг купил его себе сам: вместо любимой, которая могла бы подарить ему кролика, у него, как уже говорилось, был выписанный из Америки айфон, способный самостоятельно заказывать покупки. Но и это не самое страшное: помимо кролика аймен приобрел для него дополнительные салатовые уши. И тут любой психолог уже давно сказал бы: хватит, все и так ясно. Но нет, еще не все.
Недавно я застала аймена за тем, что он убирает за собой стол в «Макдоналдсе» — оказывается, это новый тренд, так ему сказал приятель. Еще он сменил майку болельщика «Спартака» на майку болельщика «Локомотива» — по все той же причине. И вот тут пора остановиться.
Мой знакомый не идиот. Он, хоть и мямля, но человек милый и неглупый, учится на историка и увлекается обстоятельствами прихода династии Габсбургов к власти в XIII веке. То, что с ним происходит теперь, не его вина. Он просто не сопротивляется. Как если не сопротивляться бесконечно предлагаемым обновлениям Windows, они закачиваются сами и устанавливаются автоматически. Как новостная лента большинства прогрессивных жителей состоит уже давно не из новостных телевизионных выпусков и даже не из новостей «Газеты.ру», а исключительно из френдленты в «Живом журнале».
Первый одинокий аймен появился в Москве лет десять назад. Главный редактор молодежного журнала «Молоток», известный тусовщик и, как это у нас называется, просто модный персонаж, Федор Павлов-Андреевич заперся в квартире на месяц и общался с окружающим миром только с помощью интернета — заказывал там еду, находил друзей. Проект назывался «iOne». У Павлова-Андреевича, может, и нет никакого айфона, айпода, макбука и, бьюсь об заклад, нет кролика, но он, безусловно, все равно аймен. Потому что история аймена — история не про предметы, а про передний край.
Как бы много все это ни говорило об одиночестве и духовной пустоте, в которой все вдруг снова оказались благодаря климатической, политической и прочим обстановкам, важно еще и то, что мой друг аймен со своим ярко выраженным одиночеством и гаджетманией, хоть и компенсирует этим все подряд, но делает это успешно. И это делает успешным его. Он плывет по течению и выигрывает гонку, пока все остальные ломаются и строят из себя личностей. Кто уже разберет, плыл ли ты по течению тренда или стал его законодателем. Вечно боясь опоздать, аймен впрягается во все новое и, становясь одним среди сотни таких же, оказывается впереди — во главе этой сотни, пускай это и звучит абсурдно.
