Гудкова лишили мандата

Геннадий Гудков родился в 1956 году в Коломне, там же закончил школу и педагогический институт. Отслужив 2 года в армии, вернулся в родной город. В КГБ Гудков попал после двух лет работы в горкоме комсомола Коломны. Работать в органах он хотел еще в ранние годы и даже написал об этом письмо Андропову в 17 лет. Письмо тогда осталось без ответа, но в 1982 году желание Гудкова исполнилось: комсомол рекомендовал его на работу. Гудков подчеркивает, что диссидентами не занимался, так как в Коломне их и вовсе не было. Также он добавляет, что, «как многие сотрудники КГБ», увлекался чтением антисоветской литературы и по взглядам был как раз близок диссидентам, так как не любил курс Брежнева, а Андропов «принес надежду на перемены».

«Мы с первого класса знакомы, больше полувека дружим. В школе он выделялся сильно, причем сразу по нескольким направлениям. Меня поражал его интеллект, точнее способность усваивать за короткий срок самые разные науки. Вроде бы нельзя одновременно хорошо разбираться литературе и в математике, а он мог. Еще важным качеством было то, что он умел изложить суть прочитанного или изученного таким простым и понятным языком, что мы все слушали затаив дыхание, поражались, как это так можно уметь донести суть до аудитории. Более того, в старших классах и в пединституте, куда мы с ним вместе поступили, отдельные предметы он знал уже на том уровне, что сам бы мог их преподавать, и тогда ярко стало проявляться еще одно его основополагающее качество. Если Геннадий считал, что прав, то готов был даже спорить с преподавателями, отстаивать свою точку зрения до конца, даже если в итоге ему придется за свою позицию пострадать. Если он вступал в спор, то давал понять, что обладает знаниями, чтобы спорить на равных, и многим преподавателям это не нравилось, ему ставили четверки, даже если признавали его превосходство в споре, а тем, кто не пытался сильно перечить, ставили пятерки. 

Еще он все успевал: утром — в институт, днем — разгружать вагоны с мукой, чтобы подработать, вечером играл в вокально-инструментальном ансамбле, причем умел играть на нескольких инструментах. Причем играть мог что угодно — народную музыку, джаз, классику, современную по тем временам музыку, свои аранжировки делал! Еще он хорошо играл в шахматы и обычно давал фору противнику, так как все равно лучше всех умел анализировать ситуацию на доске и принимать верные решения. Мы им все восхищались просто. Еще у него память феноменальная — ему достаточно бегло прочесть текст, и он его сразу перескажет. Когда я узнал, что он пошел в политику, я обрадовался. Я еще пришел в нашу старую школу, где он с избирателями встречался, и выступил по собственной инициативе в его поддержку, сказал, что если у кого есть сомнения в Геннадии, то у меня их нет, и я готов убедить в этом каждого. То, что с ним сейчас пытаются сделать, — это безобразие. На любой митинг, пикет в его поддержку выйду, только скажите, куда и когда».

«Работал Гена хорошо, он человек ответственный, исполнительный, дисциплинированный, главное — ориентированный на результат в своей работе. Нормальный, честный парень, ни в чем компрометирующем замечен не был. О его нынешних делах мне сложно судить, в непростой ситуации он оказался, а тогда был обычный молодой парень, видно было, что пошел работать по своей воле, что ему интересно. Любил волейбол, профессиональные виды спорта. Коллектив был хороший, и Гена особо не выделялся, все были честные молодые парни, работали на идею, чтобы быть единым вооруженным отрядом партии. Пришел к нам Гена из комсомола, был коммунистом, все тогда идейные были. В его политической деятельности я никак не участвую, но считаю, что такой яркий человек имеет право высказывать свои мысли. И Гудков, мне кажется, говорит вполне спокойно, он же не хулиганит, не дерется, а говорит свое мнение? как взрослый человек. Просто сейчас кого больше, тот и прав, а те, кто наверху, выше суда, выше всех, это им служат многие в судах и других структурах. Вообще, политика — это двигатель возможного прогресса и возможного регресса. Гена попал под регресс».