Иллюстрация: Сергей Максимов © Студия Лебедева
Почему-то эта область жизни просто кишит сложными словами, за псевдонаучностью которых обычно скрывается нечто неприглядное вроде комбижира. Чем-то в духе комбижира веет от керамогранита, гипсокартона, стеклопакета. Фальшивый камень, фальшивые стены, вставные челюсти новых (пусть и золотых) окон: вот что такое в наших теперешних представлениях евроремонт.
Вместе с тем не стоит отрекаться от него. Да и как? Мы сделали это.
За последние двадцать лет все мы через него прошли, все так или иначе отремонтировались в европейскую сторону.
Слово «евроремонт» было ловко придумано в конце 1980-х с целью отмежеваться от ремонта обычного. Писатель-антифашист Вальтер Беньямин, приехавший в 1927 году в Москву, понял, что «ремонт» — это главное советское слово: такую надпись он видел абсолютно везде. Как ни странно, перевести это слово на другие языки довольно сложно. Словари советуют что-то вроде «редекорации», но это по сравнению с ремонтом цветочки. «Декор», возмутительно безболезненная покупка новых подушек, — это теперь мы к чему-то такому начинаем привыкать, да и то с трудом. Хотела бы я посмотреть на человека, который реально снимает съемные чехлы с диванов. Как бы ни убеждали нас глянцевые журналы, что необходимо постоянно менять обстановку, на практике этого, конечно, не делает никто. А вот через ремонт проходят все.
Вообще, по-русски ремонт — это починка того, что окончательно сломалось, и есть в этом слове известная безнадежность. Ясно, что делается ремонт даже не в последний момент, а уже после него, когда потолки в квартире уже протекли. Ремонт — это апокалипсис, и те надписи, что видел Беньямин в витринах тогдашних советских магазинов, означали не что иное, как «пошли все отсюда вон». Эпоха ремонта, то есть отчаянных поновлений, началась в СССР сразу после индустриализации и продолжалась ровно до наступления эпохи перестройки, то есть «евроремонта». Евроремонт же отличается от ремонта тем, что это не унылая побелка стен в эпоху безвременья, а точно такое же действие, только исполненное больших надежд.
Евроремонт — это подлинно народное лицо перестройки. Это был стихийный порыв изменить свою жизнь, но не радикально (путем, например, эмиграции), а как бы на базе имеющегося, но с использованием розового турецкого кафеля. Вообще-то это ужасно грустная история. Каждый евроремонт — драма. Одни хотели на свои скромные средства повернуть время вспять и стереть следы социализма, превратив коммуналку обратно в дворец. Другие брали выше или, наоборот, ниже — намеревались сделать это в рамках двухкомнатной «распашонки» в хрущобе. То есть сохранить патерналистский уют распределенного жилья, в котором прожита жизнь, но при этом еще и немножко выйти в князья. Бывало, на эти черемушкинские двухметровые потолки накладывали и пластиковую лепнину. Это была фронда конкретно против знаменитого постановления Хрущева о борьбе с архитектурными излишествами.
Вообще, евроремонт шел именно под знаменем излишеств, то есть правобуржуазной идеологии. Только в очень редких случаях просматривалось желание очистить панельную архитектуру от мещанских наслоений в виде обоев и открыть ее честное, демократическое лицо.
С реальной статистикой того, что наши люди сделали со своими «гребенками» и «распашонками» типовых серий, можно познакомиться в журналах по ремонту средней ценовой категории и, соответственно, такой же руки, где публикуются «дизайн-проекты» перепланировки квартир 1990-х годов — как осуществленные, так и нет. Хорошо видно, что архитекторы в эти годы так и норовили предложить своим клиентам волнообразные стены. Видимо, им хотелось приблизить панельные дома к природе, отреагировав на их фактическую полуразрушенность. Или ясно было, что стены уже не выпрямить: у всякой перестройки есть свои границы.
У клиентов была другая, но не менее навязчивая идея: гостевой санузел любой ценой, даже в двухкомнатной малогабаритной квартире. На отдельный диван не так хотелось усадить гостей, как на отдельный унитаз. Для российских дизайнеров это мало используемое помещение стало полем самых безумных творческих экспериментов.
Нет, я знаю, что это удобно. Гостя у друзей в разных заграницах, я убедилась в том, как целительно для дружбы (да и для любви) синхронное плавание в двух различных ваннах в двух соседних помещениях. Но нигде эти санузлы не понимались как хозяйский и гостевой. Они были оба хозяйские и оба равно и радостно захламлены. Уж скорее их можно было понять как мужской и женский.
Последняя идея — кстати, наверняка способствующая семейному счастью — у нас пока не популярна. Делимся мы не по половому, а по классовому признаку. Евроремонт, который уже оказал влияние на планировку квартир в новых домах, фиксирует наличие первого и экономического класса помещений. Но не в том смысле, что в первом классе живут хозяева, а в экономическом — лакеи и горничные. Скорее в экономическом классе живем мы сами, а еще — в Гостиной, Столовой и Гостевом Санузле — имеем некий парадный, идеальный образ жилья, каким оно выглядело бы без нас, грешных. Идеализм евроремонта все еще при нас.
