Городской Пушкин

Как известно, двести три года назад Москве родился Пушкин, наше дорогое, горячо любимое Все. Здесь же, в Москве, он провел лучшие годы детства и юности, стал поэтом. Здесь впервые влюбился в дошкольницу Сонечку, и потом еще влюблялся неоднократно и счастливо. Женился тоже здесь. Здесь создавал и публично зачитывал лучшие свои шедевры. И вот только умер почему-то не в Москве, а в Петербурге, в сущности – на чужбине. И с тех самых пор Москва не может простить этого Питеру. Ведь если бы не этот пустяк, то был бы Пушкин наш собственный, исконно московский поэт, изредка почитавший своим присутствием Северную Венецию.

Впрочем, в Москве и без того немало сохранилось адресов, являющихся местами культового почитания в среде любителей родной поэзии, точек, постоянно притягивающих к себе толпы фанатичных паломников-пушкинистов. Если мы вглядимся в маршрут незарастающей народной тропы, то увидим, как много здесь неясного, недоговоренного – того, что открывает широкий простор для полета краеведческой фантазии.

Краткий экскурс по пушкинским адресам столицы следует начать, конечно же, с места рождения поэта. И вот тут сразу же начинается неразбериха. По одним сведениям – это Немецкая слобода, по другим – Молчановка. И хотя гранитная мемориальная доска «Здесь был дом, в котором родился A. С. Пушкин» висит на доме №10 по Бауманской улице, современные исследователи все-таки склоняются ко второму адресу. Дело в том, что крестили маленького гения в Богоявленском соборе, прихожанами которого были Пушкины. Но в разговорах с друзьями Александр Сергеевич называл своей малой родиной именно Молчановку.

Видимо, дело в том, что в мае 1799 года Пушкины только-только въехали в дом Скворцова на Немецкой (Бауманской) улице. Рожать в доме, находящемся в состоянии ремонта, удовольствие сомнительное, вот и пришлось отправить Надежду Осиповну к родственникам, куда-то на Молчановку – более точный адрес пока неизвестен. Мемориального значения нынешнего школьного двора на Бауманской это, тем не менее, ничуть не умаляет. Это место первой официальной прописки Александра Сергеевича, здесь он провел свое самое раннее детство.

Уже в 1800-м Пушкины перебираются поближе к центру, в Огородную слободу. Сначала в дом №2 по Большому Харитоньевскому переулку, через год в №21 (дом сохранился, он примыкает слева к знаменитым палатам Юсупова). Еще через два года Пушкины переехали в дом №8 – метания явно указывают на посредственное материальное состояние семейства. По соседству, в Большом Козловском, бывал у друзей дядя Пушкина, поэт Василий Львович. В саду на месте дома №12, под сенью старых лип Филемона и Бавкиды, встречались Жуковский, Карамзин, Батюшков. Одаренный юноша Пушкин, притаившись в лопухах, приобщался к прекрасному. Не случайно впоследствии именно сюда, в края родные, была прописана Татьяна Ларина («у Харитонья в переулке»). Ее мифологический дом еще недавно стоял на углу Большого и Малого Харитоньевских.

A потом, в 1807 году, судьба снова заносит юного Пушкина на Молчановку. И снова краеведческая неразбериха – за четыре года необустроенное семейство успело сменить в этой округе три адреса: Поварская, 21, Хлебный переулок, 4, и Большая Молчановка, 26. Здесь-то и начались первые проказы подрастающего ловеласа. Прыткий и общительный мальчик Саша часто посещал дом Сушковых (Б. Молчановка, 9), где под видом совместных занятий танцами обхаживал хозяйскую дочь Сонечку. Это детское увлечение оставило в душе поэта глубокий след, и спустя многие годы он вспомнил Соню и воспел ее волшебною лирою.

С Молчановки Пушкин перебрался в Санкт-Петербург, вернувшись в Москву спустя целых 15 лет, уже вполне состоявшимся поэтом, прозаиком, общественным деятелем, любимцем публики, покорителем дамских сердец и постоянным посетителем модных светских мероприятий. По прибытии первым делом направился в Кремль, в несохранившийся Николаевский дворец. Государь решил сразу же прояснить благонадежность мятежного гения и спросил напрямую: «A что, Пушкин, принял бы ты участие в 14 декабря, если бы оказался в Петербурге?» Уж лучше бы не спрашивал.

– Непременно, государь!
– Так ты что же, и стрелять в меня
стал бы?
– Из чего? Из золотой лиры?!

Разумеется, весь 1826 год Пушкин провел под колпаком у Бенкендорфа, непрерывно посещая полицейскую канцелярию для дачи показаний по делу о возмутительных стихах и участии в подготовке идеологических терактов. Это происходило в доме №12 по Столешникову переулку, снесенном в канун празднования 200-летнего юбилея поэта. Городские власти обустроили тогда на образовавшемся пустыре выставку праздничного плаката «Дорогому имениннику». Дом на Собачьей площадке, где Пушкин жил в эти годы, исчез уже довольно давно (сейчас это проезжая часть Нового Арбата напротив кинотеатра «Октябрь»). A недавно чуть было не пошел под снос и дом поэта Веневитинова в Кривоколенном переулке, где Пушкин декламировал друзьям (в том числе польскому коллеге Мицкевичу) свой последний шлягер – драму «Борис Годунов». «Волосы поднимались дыбом! – вспоминал один из слушателей. – Один вдруг вскочит, другой вскрикнет. Удивительное утро!»

К сожалению, мемориальная ценность многих зданий выясняется уже после их сноса. Ведь мы знаем лишь о немногих документально подтвержденных адресах. В сущности, любой дом старше 200 лет, даже самый неприметный, может считаться латентной пушкинской достопримечательностью (а также лермонтовской, гоголевской, ленинской или какой-нибудь еще). A уж что касается богатых усадеб, где давались балы, тут Пушкин только и знал, что присутствовал, тем самым автоматически превращая дом в памятник истории и всенародное достояние.

Такие адреса всплывают и поныне. Например, дом по Большому Знаменскому переулку оказался поставленным на госохрану только в 80-х, а фактически до сих пор стоит в руинах, с каждым днем ветшая все больше. A ведь здесь, на балах у обер-шталмейстера, Александр Сергеевич регулярно отплясывал польки с его очаровательной дочкой Надеждой Федоровною Святополк-Четвертинской (о практических результатах лира, к сожалению, умалчивает).

Но больше всего Александр Сергеевич жаловал посещением вечерние приемы в доме жены декабриста княгини Зинаиды Волконской на Тверской улице. Теперь это Елисеевский гастроном. Вот, кстати, еще один характерный случай так называемого вандализма – при перестройке этого обиталища муз под винно-продуктовый магазин большая часть старых интерьеров была уничтожена. Прогуливаясь по огромному торговому залу, взгляните вверх. Вон там, под потолком, над прилавком рыбных консервов, Пушкин вальсировал с прекрасной хозяйкой самого изысканного литературного салона Москвы.

В 1831-м Пушкин женился на красавице Гончаровой. Венчался в Большом Вознесении у Никитских ворот, жил на Арбате. Как известно, был счастлив. Относительно недавно в этом доме (№53) еще были коммуналки (интересно, как это – жить в комнате, где Поэт Был Счастлив?). От первоначальных интерьеров не сохранилось практически ничего, но реставраторы воссоздали все заново с максимальной исторической достоверностью. Красота нечеловеческая – оказывается, не так уж и плохо жилось тогда опальному поэту.

В последний раз Пушкину было хорошо в Москве в мае 1836-го, по адресу: Воротниковский переулок, 10, в гостях у «счастливого и потолстевшего» Павла Воиновича Нащокина. За домом садик, в саду беседочки, сидят на тахте два довольных человека в халатиках – Павел Воинович и Александр Сергеевич. Сгоняют на Садовую за квасом, раскурят трубки. Супруга хозяина вспоминала часто доносящиеся возгласы поэта: «Ух, как хорошо, что я у вас! Ух, хорошо!».

Принято считать, что в следующий раз Пушкин вернулся в первопрестольную уже в 1880 году, в виде всем известного бронзового монумента. Но и здесь кроется загадка. Группа пушкинистов-любителей Северо-Западного административного округа столицы располагает фактами, способными многое прояснить в истории пушкинской смерти. Дело в том, что в 1837 году Пушкин, как известно, умер оттого, что был убит на дуэли. И произошла эта трагедия на Черной речке, в окрестностях Петербурга. Но оказывается, в Москве, на территории Покровско-Стрешневского парка, имеется речка с аналогичным названием – Чернушка. Более того, среди окрестных жителей упорно бытует легенда о том, что Пушкин с приятелями неоднократно приезжали сюда на шашлыки и шампанское.

Именно поэтому ресторан «Загородный» ведет многолетнюю борьбу с окрестными пивными точками за право называться пушкинской достопримечательностью. Отголоски старинных преданий вызывают живейшее волнение лучших представителей культурной общественности района Щукино. Ведь если обстоятельства рождения поэта двусмысленны и неразборчивы, отчего же не могут быть такими же и обстоятельства его гибели. Мало ли что могли напутать в суматохе, притом не стоит оставлять без внимания возможные козни петербургских краеведов. Однажды они уже пытались бездоказательно утверждать, что Питер-де – колыбель русского флота и любимый город императора Петра Великого, а вот московский самородок Зураб Церетели заставил всех поверить в обратное. A уж Пушкин-то, наше драгоценное Все – как не позариться питерцам на лакомый кусочек!

A делить-то на самом деле нечего, поскольку Пушкин, как известно, у каждого свой. Вспомнить хоть того же Венедикта Ерофеева: «Мой чудный взгляд тебя томил? – Ну, допустим, томил...». Некоторые, например, вообще считают, что народный герой Пушкин был убит в перестрелке на станции метро «Пушкинская», отчего она так и прозывается. Чехова, соответственно, не стало на «Чеховской», а на «Бабушкинской» Лев Толстой толкнул под поезд родную сварливую бабушку Aню – городская история, как всегда, трагична. У меня, кстати, тоже есть свой персональный Пушкин. Я обрел его на крыше церкви Рождественского монастыря. Забрался однажды случайно на крышу, а там, в самой что ни на есть закомаре, стоит маленький гипсовый бюст дорогого поэта. Весь шершавый, недоделанный, с отколотым носом и вымазанный зеленой краской, красуется теперь на моем комоде. «Пушкин-Евтюшкин, томил-раздавался»...