Голубой огонек

Автокатастрофа на Ленинском проспекте, унесшая жизни двух врачей — доктора медицинских наук Веры Сидельниковой и ее невестки Ольги Александриной, стала главной новостью последнего месяца. Вроде бы ну что такого — погибли люди в ДТП, у нас каждый день на дорогах по­гибают около 80 человек — но слишком ярко в этой истории высветились противоречия, накопившиеся между рядовыми гражданами и сильными мира сего. С од­ной стороны — женщины-гинекологи на маленьком «ситроене», на защиту по­смертной чести которых встало общество, с другой — нефтяник в погонах на бронированном шестисотом «мерседесе», чье алиби безуспешно пыталось обеспечить целое ГИБДД. От того, как разрешится это дело, будет ясно, живем мы в Спарте, где всегда прав сильнейший, или в цивилизованном мире, где каждый, независимо от марки его автомобиля, имеет возможность добиться справедливости.

Авария произошла 25 февраля около 8 утра. Согласно показаниям свидетелей, вице-президент компании «Лукойл» Анатолий Барков действовал по классической схеме, которой придерживается большинство представителей его круга. Первым делом с машины сняли номера и, предположительно, мигалку. Уже через 15 минут на месте аварии появились люди в генеральской форме и каракулевых шапках. Вероятно, тогда же гаишники получили указание обвинять во всем водителя «cит­роена». В схеме ДТП не были указаны следы колес — в результате трактовать ее теперь можно как угодно. С многочисленных камер видеонаблюдения, установленных на этой федеральной трассе, таинственно исчезли все записи. По идее, этот комплекс мер должен был сработать. Приемы обкатаны годами. Примеров — десятки. Приведу лишь несколько.

10 сентября 2007 года на Калужском шоссе произошло ДТП с участием кор­тежа председателя Верховного суда РФ Вячеслава Лебедева и «жигулей». Пострадали три человека: водитель «жигулей» Наталья Труфанова и два пассажира, один из которых — ее муж — от полу­ченных травм скончался. Официально виновной в ДТП признана Труфанова, не уступившая дорогу спецтранспорту, очевидцы же утверждают, что кортеж Лебедева мчался по встречке с такой скоростью, что у «жигулей» уйти от удара не было никаких шансов.

12 февраля 2008 года служебный автомобиль начальника ГАИ России Виктора Кирьянова сбил на улице Солянка 30-летнюю Елену Федотову. По свидетельству очевидцев, машина гаишника, объезжая пробку, внезапно пересекла две сплошные, выехала на встречку и сбила переходившую улицу Федотову. С многочисленными переломами девушка госпитализирована. Впоследствии она была признана виновницей ДТП, так как «перебегала дорогу в неположенном месте».

Еще один случай в официальном изложении: «7 октября 2009 года в районе 19.00 служебный Mercedes S600 генерал-полковника ФСБ Алексея Седова выехал на полосу встречного движения с включенными спецсигналами и совершил столкновение со следовавшим навстречу а/м «судзуки» под управлением Натальи Фроловой». Это то, что описано языком протокола. Другую версию мне рассказала сама Наталья. Прошло почти полгода, но она до сих на больничном. Ходит, прихрамывая: нога была сломана в 5 местах. Аккуратная тихая девушка в очках, работает в банке. По иронии судьбы место работы находится рядом со штаб-квартирой «Лукойла». Наталья предлагает встретиться в кафе по соседству. На встречу приходит с мамой — интеллигентной дамой в шляпке.

фотографии: Ксения Колесникова

Наталья рассказывает, как в тот вечер возвращалась с работы. Садовое кольцо с ее стороны было совершенно свободным, с другой образовалась пробка. В районе Сухаревки дорога идет резко вверх, и зона видимости там неполная. Мчащийся навстречу «мерседес» девушка увидела метров за 50. Взяла правее, чтобы пропустить. «Мерседес» тоже почему-то взял правее, выехав на середину встречного пути. Столкновение произошло на третьей слева полосе, после чего машины разбросало в разные стороны. Пока люди пытались оказать Наташе первую помощь, пассажиры «мерседеса» свинчивали номера и прятали мигалки. Многие свидетели обратили внимание, что у женщин, находившихся в машине с генералом, были большие букеты цветов. Девушке потом сказали, что генерал торопился на сове­щание, которое проводилось почему-то в «Олимпийском». По странному совпадению в тот же день и в то же время там проходил концерт Элтона Джона.

Дальше все происходило по знакомому сценарию: куда-то пропали все изображения с видеокамер. Генерал и другие пассажиры машины получили травмы средней тяжести, в то время как водитель цел и невредим ходил давать показания. С Барковым то же самое — сам попал в больницу, а на водителе ни царапины. В обоих случаях есть свидетели, которые утверждают, что за рулем были сами начальники, а водителей подтянули потом — в качестве зицпредседателей.

Я поражаюсь тому, как много общего у этой истории с аварией на Ленинском: даже модель «мерседеса» та же самая. Мама Натальи говорит, как мне показалось, не без гордости: «Ну этот Барков — мелкая сошка по сравнению с нашим». «Наш» звучит уже почти по-семейному — видимо, женщины за полгода успели как-то внутренне породниться с генералом, несмотря на то что ни он, ни его ведомство ни разу Наталье даже не позвонили. Один раз с мужем по телефону разгова­ривал водитель Андрей Алексеев. Мужу показалось, что тот по бумажке прочитал написанный кем-то текст, вполне сочувственный. Я спрашиваю, а зачем нужна видеозапись, ведь и так понятно, что ­авария произошла на встречке. Наталья отвечает: «Я не видела и не слышала мигалку. По моему мнению, она не работала. Следствие же утверждает, что она была включена. А в нашей стране такие законы, что спецтранспорт с мигалкой может хоть поперек улицы ехать, все равно он будет прав. А мы, видимо, должна взлетать, уступая им дорогу».

И тут до меня наконец доходит абсурдная и чудовищная мысль: следствие признало Наталью виновной. Мама Натальи достает копию постановления: «Учитывая, что он (Седов А.С.) фактически находился при исполнении неотложного оперативного служебного задания, несмотря на наличие его супруги и ее подруги с сыном в автомобиле, водитель включил синий проблесковый маячок, специальный звуковой сигнал и выехал на встречную полосу». Ни о каком возмещении моральных убытков речи идти не может. Разрезанная автогеном на две части «Судзуки-Лиана» до сих пор стоит во дворе — Наталья даже ОСАГО за него не получит, поскольку она виновница происшествия. Более того, генерал теперь имеет полное право потребовать возмещения понесенных им убытков — например, ремонта бронированного «мерседеса». В глазах Натальи, привыкшей сводить дебет с кредитом, растерянность: «Вот не очень понимаешь, как жить после этого. Едешь себе домой, вдруг вжик — кто-то вылетает тебе навстречу, дай бог его успеть заметить, с такой скоростью летит. Но даже если увидишь и уступишь, тебя все равно протаранят и еще виноватой сделают».

Когда мы выходим из кафе, Наталья опирается на руку матери. Я звоню во­дителю генерала Седова Андрею Алек­сееву. Разговор выходит коротким: «Здравствуйте, я — журналист…» «Кто?! До свидания!»

Мерин в России стал необходимым атрибутом власти, от которого она уже не в состоянии отказаться. «Выруливаю в левую красную полосу. Это — наша полоса. Государственная. Покуда жив и при деле государевом — буду по ней ездить. Расступаются машины, завидя красный мерин опричника с собачьей головой». Это — из «Дня опричника» ­Владимира Сорокина. «Ты, Коль, сам подумай, у нас же страна зоной отродясь была, зоной и будет. Поэтому и Бог та­кой, с мигалками. Кто тут в другого по­верит?» — а это из Виктора Пелевина.

А в 2007 году члены политсовета «Единой России» в присутствии камер показательно сняли со своих машин мигалки. «Уважаемые граждане, если вы видите мигалки на автомобилях, принадлежащих депутатам, то это представители нашей оппозиции!» — как всегда ответственно заявил лидер партии Б.Грызлов. Через неделю корреспонденты «Газеты.ру» приехали к парковке Госдумы и обнаружили мигалки на прежнем месте. «Мы их снимаем, а нам опять ставят. И так каждое утро», — в духе Хармса пошутил член «Единой России» Вячеслав Володин, проходя мимо журналистов. Этим летом — в разгар кризиса — многих возмутило распоряжение Путина выделить полмиллиарда рублей на обновление автопарка кремлевской администрации. ВВП падает, тарифы растут, денег в бюджете не хватает, но «красные мерины» все равно важнее. В любой несвободной стране власть должна «внушать».

В истории с Натальей Фроловой, к счастью, обошлось без жертв. В остальном ее случай чуть ли не зеркально повторяет то, что произошло на Ленинском. Вывод очевиден: так работает система. В случае с Фроловой она сработала без сбоев. Маленький человек на маленькой машине в координатах этой системы виновен де-юре. «This is Sparta!» — как любил повторять царь Леонид в фильме «300 спартанцев», сбрасывая в пропасть пинком под зад очередную безоружную жертву. Наши спартанцы всегда правы, будь то главный гаишник, верховный судья, генерал ФСБ или топ-менеджер нефтяной компании. Они — часть системы, которая не признает свои ошибки по праву силы. Прогнуться перед лохом — это по спартанским понятиям западло. В истории с аварией на Ленинском все могло пройти гладко — как обычно. Если бы не 23-летняя Настя, сводная сестра Ольги Александриной.

Мы встречаемся в Il Patio. Настя оказывается красивой жизнерадостной блондинкой, явно не привыкшей к жестоким ударам судьбы. С ходу рассказывает, что с газетчиками общается она, а с телевизионщиками — Сергей Иванович, отец Ольги, «потому что зрителям его больше жалко. Мы за эти дни научились действовать по законам пиара».

Настя узнала о смерти своих близких через пару часов после аварии. Залезла в интернет и поразилась: все новостные ленты были заполнены сообщениями о том, что в ДТП на Ленинском проспек­те виновата водитель «ситроена» Ольга Александрина. Поверить в это, зная сес­тру, было невозможно. К горю примешалось чувство омерзения. Смириться с ним Настя была не готова.

Вместе с мужем составила обращение, призывающее разобраться в ситуации и наказать виновных «независимо от их материального положения и социального статуса». Разослала его по электронной почте куда только можно. Создала группу во «Вконтакте». Позвонила своему другу Ивану Алексееву aka Noize MC. В тот же день он записал композицию «Mercedes S666». Рэпер оправдал свое имя — песня наделала шуму: «Прочь с пути, плебей, под колеса не лезь, жалкая чернь трепещи — на трассе патриции».

На следующее утро письмо Насти и рэп Noize MC стали распространяться по интернету со скоростью троянского вируса. Каждый пытался чем-то помочь. Кто-то прислал 3D-модель ДТП, доказывающую вину «мерседеса», кто-то съездил на место происшествия, обнаружил вокруг него 15 различных видеокамер, сфотографировал их и нанес на Google Maps, кто-то смонтировал ролик на песню Noize MC, кто-то придумал акцию «Лукойлу» — бойкот» и сделал к ней логотип. Наконец, нашлись свидетели ДТП, готовые подтвердить невиновность водителя «ситроена». Ситуация стала выходить из-под контроля Баркова. Вроде бы отработанные за последние годы приемы по замалчиванию подобных происшествий вдруг обернулись стрелами против их создателей — и чем дальше, тем глупее и недостойнее в этом деле выглядела противоборствующая сторона.

Итак, по порядку. Уголовное дело заводят лишь спустя два дня после подняв­шейся шумихи в интернете. В тот же день пресс-служба «Лукойла» делает гневное заявление: «Наш водитель правил не нарушал. …Но даже если установят вину нашего сотрудника, фирма тут ни при чем».

Через неделю после ДТП, выписавшись из больницы, долгожданные соболезнования приносит Барков. В больнице, где он лежал, видимо, не было телефона.

Глава ГИБДД Сергей Казанцев заявляет, что номера на «мерседесе» никто не снимал. В тот же день в интернете появляются фотографии, где отчетливо видно, как номера меняют.

Спустя еще неделю, 11 марта, Казанцев объявляет, что влепил неполное служебное соответствие командиру батальо­на ДПС: тот в нарушение закона заявил на месте происшествия о виновности водителя «ситроена». Казанцеву потребовалось две недели, чтобы понять то, что было очевидно с самого начала. При этом он говорит о двух незначительных нарушениях, обнаруженных в истории водителя «ситроена». В тот же вечер в интернете появляются многочисленные фотографии ДТП с участием автомобиля Баркова.

Неожиданно возникает видеозапись, на которой место ДТП закрывает до­рожный щит. Раньше сотрудники ГАИ утверждали, что в этом районе вообще не ведется съемка.

Пиар-войну «Лукойл», несмотря на це­лый штат профессионалов, пока с треском проигрывает. В ответ на письмо 13 деятелей культуры, требующих навести порядок в этом деле, в «Новой газете» появляется обращение Льва Лещенко, автора корпоративного гимна «Лукойла», в поддержку Баркова. Заслуженный певец признается, что «часто выступает перед нефтяниками», а Ивана Алексеева aka Noize MC ­обвиняет в том, что тот оболгал ни в чем не повинного человека, после чего со страху «наложил в штаны». Наконец, спустя почти три недели свои соболезнования приносит компания «Лукойл». Происходит это после того, как дело под контроль берет президент Медведев.

При этом с родственниками погибших никто из «Лукойла» до сих пор не связывался.

— Хоть бы поугрожали для приличия, — шутит Настя, — а то будто в рот воды набрали.

Настя рассказывает о странном наблюдении: «Я начала теперь анализировать подобные ДТП и поразилась, столько сообщений об авариях с мигалками — и ни одного со скорой помощью. А ведь врачи, по идее, действительно могут нарушать правила, потому что едут спасать жизни. Эти же, на «мерседесах», только и могут, что убивать».

— Но ты же не веришь, что Баркова посадят?

— Если честно, не верю, но идти буду до последнего. Я уже ничего не боюсь. В милиции знаешь как нас ненавидят?! Мы им всю картину испортили. А они нам в отместку с делом не дают знакомиться. Следователь Лагойко разговаривает с нами высокомерно, как с чернью. Он прямо говорит: «Чего вы тут раздули?! Ваших родственников все равно уже не вернешь!» Ну что такому объяснишь?

? Дмитрий, водитель главы госструктуры:

Мигалку мы включаем, когда, во-первых, торопимся, во-вторых, пробки. Но с мигалкой фигово ездить — все тебя ненавидят, я и сам, когда еду на своей личной машине, терпеть не могу тех, кто едет не по правилам».