Глобус пропит

Из окон «Известий» давно уже ничего не видно: там то стройка, то все заклеено рекламой

Из редакции газеты «Известия» увезли глобус. Глобус был метр с лишним в диаметре, носил инвентарный номер 10 285 и стоял на деревянном постаменте в углу кабинета главного редактора. Глобус стоял в углу так долго, что сейчас никто уже толком и не помнит, когда и как он здесь оказался, — глобус был всегда. Говорят, что изданию его подарил то ли советский министр обороны, то ли Генштаб, то ли вовсе Леонид Брежнев.

Крутится, вертится

Когда в 1976 году «Известия» переехали в построенное для них здание на Пушкинской площади, глобус оказался внутри одним из первых. Газета тогда называлась «Известия Советов депутатов трудящихся СССР», и это было уже девятое название и четвертый адрес в историческом месте: в 1917-м, в год основания, редакция рас­полагалась в Таврическом дворце, потом какое-то время просидела на втором этаже Смольного, а после переезда в Москву поселилась на Пушкинской площади, 5. Теперь там находится одноименное, но не имеющее отношения к газете издательство, которым владеет Управление делами Президента.

На шкафу библиотекаря Натальи Бобровской стоит макет проекта несостоявшегося здания «Известий»

В начале 60-х тогдашний главный редактор «Известий» Алексей Аджубей, зять Никиты Хрущева, сумел выбить для газеты строительство нового редакционного комплекса на углу Тверской, рядом с Пушкинской, 5. По первоначальной задумке, это место должно было стать цитаделью советской журналистики: высоченная круглая башня с залами для пресс-конференций, вместительными библиотеками, просторными кабинетами, архивами и гостиницей для иностранных гостей и коллег. Для строительства сначала снесли кинотеатр «Центральный», на утренние сеансы которого собирались все местные школьные прогульщики и дворовая шпана, а затем и здание Коммунистического университета трудящихся Востока, бывший «Дом Фамусова», куда ходили на балы Пушкин и Грибоедов. Башню строить не стали — было решено, что ничто не может быть выше Кремля, поэтому обошлись серой конструктивистской 8-этажной коробкой. Несмотря на внешнюю невзрачность, внутри редакция предстала образцом солидности и помпезности: наборный паркет, мебель из красного дерева, бесконечные коридоры, десятки отдельных личных кабинетов и приемных для считаных работников, мраморные лестницы, внушительная библиотека, красные ковры. Словом — учреждение. Здание на Тверской, 18, корп. 1, в котором до начала июня этого года делалась газета «Известия», до сих пор называют домом Аджубея, хотя к самому строительству Аджубей не имеет никакого отношения: в 1964 году его вслед за тестем сняли с должности.

Система «Ретро» — компьютер, в который 26 лет вручную заносится информация о каждом материале нового номера «Известий»

В новой редакции неизвестно откуда взявшемуся глобусу сразу же нашлось применение. Какое-то время он стоял в читальном зале библиотеки на втором этаже, а потом его перенесли этажами выше и вслед за внутренними переездами переносили из угла одного кабинета главного редактора в угол другого кабинета главного редактора.

Бывшего ответственного секретаря Станислава Юшкина новый издатель Арам Габрелянов назвал главным оппозиционером

Глобус стоял в углу при 12 главредах, и сотрудники до сих пор спорят, прятали ли они в полых внутренностях земного шара коньяк или нет? За 35 лет глобус присутствовал на сотнях редколлегий, планерок, закрытых совещаний. Мимо него ходил Николай Ефимов, снятый коллективом с должности за поддержку ГКЧП, руководитель отдела информации, а затем и заместитель главного редактора, Андрей Иллеш, который вместе со своими репортерами шесть лет расследовал уничтожение в 1983 году корейского пассажирского «боинга» советскими истребителями, легендарный Игорь Голембиовский, впервые выбранный коллективом главред. Глобус был в кабинете, когда редакция полным составом приехала в ночь на 19 августа 1991 года на работу, чтобы разобраться с происходящим в городе. Глобус стоял на своем постаменте, когда газета перестала быть государственным изданием и была куплена бизнесменом и близким другом Путина Юрием Ковальчуком. Глобус знал газету, когда она считалась профессиональным олимпом, до которого каждый журналист мечтал когда-нибудь дорасти, и когда ее перестали признавать хоть сколько-нибудь приличным изданием и стали относиться к ней с пренебрежением и раздражением. Страшно подумать, но глобус видел даже бронзовые трубы редакционной пневмопочты, пронизывавшей когда-то все ­здание, — по этим трубам со свистом летали патроны с письмами. В общем, гипсокартонная модель Земли стала главной достопримечательностью издания: каждый уважаемый гость в обязательном порядке фотографировался рядом с ней — космонавты, генсеки, высшие партаппаратчики, спортсмены, послы, политики, министры, президенты — все.

Последнее, что видел глобус в редакции, была редколлегия в воскресенье 5 июня 2011 года. Это было не обычное совещание: в этот раз кроме редактора и руководителей отделов присутствовали рядовые сотрудники. Некоторые пришли с детьми. Заседали в кабинете с табличкой «Малютин Александр», хотя его здесь не было. На повестке дня был всего один вопрос: что делать дальше? Новое руководство газеты собралось выпускать ее в другом здании и силами других людей: из двухсот с лишним человек в новое будущее издание позвали только 38. Остальным сказали ходить на работу и найти себе какое-нибудь увлекательное занятие: официально и не увольняют, но и не сокращают.

Хочет упасть

Бывший корреспондент Николай Морозов сделал из холодильника объект для постоянных фотосессий

Редакция в эти дни напоминает школу в канун летних каникул: и учителям, и школьникам уже, в общем-то, все равно. В здании пусто и тихо, по коридорам время от времени бесцельно бродят люди, некоторые сидят на лестницах и греются на проникающем через немытые окна солнце. Счастливые 38 сотрудников ­уехали еще в пятницу, а те, кто остался, не могут забрать свои вещи: охрана проверяет сумки и не разрешает выносить габаритные предметы. Они сокрушаются: что теперь будет с этим зданием? Сделают, наверное, спортклуб или современный бизнес-офис.

Сотрудники утверждают, что из-за габаритов здания в редакции всегда было так тихо, будто никого нет

В некоторых кабинетах настежь открыты двери, и кажется, что в них проводились обыски. На полу в кучу свалены недочитанные книги, исписанные блокноты, старые дискеты и диски, пакеты, рваные календари и тетрадные листы, сломанные ручки, побрякушки, видимо, украшавшие кабинеты: противогазы, статуэтки, игрушки, медали, бюстики неизвестных людей, сувениры из разных стран.

Просторный кабинет заместителя ­главного редактора Андрея Реута выглядит тоже как после визита правоохранительных органов — раскрыты дверцы шкафов, валяется макулатура. Год назад в этом кабинете снимали один из эпизодов фильма «Generation П», и Реут с удовольствием об этом рассказывает: «Авторы фильма долго не могли найти здание, передающее дух 90-х. Если кто-то смотрел кино, то видел, что Гордон сидит в моем кресле и произносит какие-то слова». Съемочная группа приходила вечером по четвергам, когда у него заканчивалась рабочая неделя, фотографировала расположение всех предметов, выносила все из кабинета и двое суток снимала. А в воскресенье утром Андрей заставал киношников за тем, как они по фотографиям расставляли его вещи по местам. В новое здание Реут переходить отказался, говорит, происходящие перемены могут вполне пойти газете на пользу, но с людьми так поступать некрасиво.

По отделу науки и образования с озабоченным видом носится обозреватель Андрей Чернаков. Чернаков пишет заметку в номер, который по техническим причинам не уйдет в печать. Он пишет о привидении, которое на днях засняли охранники здания. Привидение появляется в редакции ночами, выплывает, белесое, из лифта и медленно проходит через галерею главных редакторов — длинный коридор, завешанный портретами людей, многие из ко­торых были репрессированы в 30-е годы.

Сотрудницы фотоотдела молча празднуют чей-то день рождения на лестнице. Отдел верстки готов отдать любому желающему деревянные буковки названия газеты, сделанные для какой-то выставки. В просторном холле с покрытыми мозаикой стенами, где раньше проводились торжественные мероприятия, не горит свет. За стеклянными витринами пылятся подарки — «коллективу-труженику — от советского народа»: макет волгоградской Родины-матери, игрушечные модели хлопкосборщиков и тракторов, макеты памятника Циолковскому и большой серебряной ракеты от турбостроителей Калуги, награды, грамоты и подарочные ручки. Шеф-редактор приложения «Наука» Петр Образцов размышляет над тем, как жить дальше, но утверждает, что все будет хорошо. Сотрудница библиотеки Людмила Дубова, которая работает в издании с 70-х годов, по привычке забивает информацию в систему Retro. До 1983 года вся библиотечная картотека велась от руки и на печатных машинках, а потом появилась программа Retro, которая все еще работает под MS-DOS. Каждый день Дубова берет свежий номер газеты и вписывает в окошко информацию о всех заметках выпуска: заголовок, дата, номер выпуска, полоса, отдел, жанр, количество строк, тематика заметки, упоминающиеся люди, содержание в двух предложениях. Раньше, когда не было интернета, сюда постоянно приходили все сотрудники газеты. Сейчас, если заходят, то чтобы взять кипятку. Сотрудников библиотеки в новую жизнь никто не позвал, но и прогонять не стали.

Между стеллажей библиотеки бродит с печальным лицом фотокорреспондент Владимир Суворов. У него на шее висит фотоаппарат, но он ничего не снимает. Только смотрит на полки, на которых хранится порядка ста тысяч книг, все выпуски «Известий» с первого номера, почти вся «Правда», фолианты со всеми постановлениями советского правительства, энциклопедии, автобиографии, монографии, исследования, литература, словари и учебники. «Когда я увидел, что здесь есть первые выпуски газет, чуть не заплакал — это же невероятный пласт истории. Здесь столько документов, которые можно сопоставлять и чувствовать эпоху», — говорит Суворов.

В библиотеку с продуктовой тележкой въезжает Наталья Бобровская, старший методист-библиотекарь, проработавшая тут 40 лет. В тележке — десяток томов французского энциклопедического словаря Larousse 1928 года выпуска, которые она спасла из кабинета главного редактора, — книги туда давно поставили для солидности, а теперь Бобровская переживает, что их, как глобус, заберут с собой.

Полы, мебель и атмосфера — те же, что 35 лет назад. Теперь это все, вероятно, выбросят

Глобус разобрали несколько неизвестных коллективу ребят, которые вошли в середине воскресной, последней, планерки и стали искать шуруп, который держал два полушария воедино. Пока они искали, никто даже не пытался их остановить — только завхоз ругался: «Как вы можете унести глобус, на нем стоит инвентарный номер, его нельзя отсюда выносить».