Главный билет

Интересная вещь – самоидентификация. Я, допустим, самоидентифицирую себя с трудом. "Кто я?" – временами задаю я себе сложный вопрос. И отвечаю весьма расплывчато: "краевед". Конечно, если посмотреть на предмет шире, окажется, что я к тому же в меру добропорядочный отец семейства, а в голове моей – широкий ассортимент профессиональных знаний. Еще имею честь считать себя москвичом, хотя официально и прописан в окрестных Химках. Кроме того – не слишком усердным налогоплательщиком, зато вполне ответственным квартиросъемщиком, выпускником престижного вуза, гражданином-пассажиром общественного транспорта, постоянным клиентом некоторых малоизвестных рюмочных и выразителем интересов определенного сословия. Ну и, конечно, самое главное: я являюсь документально засвидетельствованным читателем Центральной российской, более известной как имени Ленина, библиотеки.

Именно этот факт время от времени делает меня исполненным некой особенной гордости, одновременно вызывая чувство стыда, печали и неуверенности в собственных способностях. То есть заставляет ощущать себя довольно противоречивой личностью, результатом противоречивой жизни моей страны. С одной стороны внутри меня живет еще гордость, заложенная туда в школьные годы бабушкой Клавдией Aлексеевной. Всякий раз по дороге в Кремль на елку она показывала мне величественный портик библиотеки и рассказывала о том, что в эти священные стены абы кого не пускают. Чтобы заслужить высокое звание Читателя Главной Библиотеки, надо было стать умным, воспитанным, всесторонне грамотным человеком, не пить, не курить, прилично одеваться и оставить наконец вредную привычку ковырять пальцем в носу. Я смотрел тогда на молодых и красивых комсомольцев, влекомых ветром по торжественным ступеням Ленинки, и исполнялся чувством трепета. Я хочу стать одним из них, думал я. Я, конечно же, оставлю вредные привычки, причешусь, поступлю в вуз, заведу себе нарядный пинжак и рубаху с перламутровыми запонками.

Однажды этот день настал, хотя и оказалось, что для того, чтобы стать членом избранной касты читателей Ленинки, совсем необязательно жертвовать любимыми вредными привычками и можно даже обойтись без пинжака. Я, например, вошел в Храм Знаний не вполне еще трезвым и довольно неряшливым. И, поковыряв по привычке в носу, все равно почувствовал себя одним из немногих избранных. Тишина читальных залов, столы из благородного дерева, барельефы классиков, студентки престижных учебных заведений, склонившиеся над умными трудами – теперь все это было и моим тоже!

Но вот здесь, при этом воспоминании, мне обычно всегда становится стыдно. Самоидентификация дает сбой. Ведь и я был когда-то аспирантом. Поступил в аспирантуру не без видов откосить от армии. В военкомате тогда это стоило около 5 тысяч долларов, а я получил шанс проскочить бесплатно. Вступительные экзамены оказались делом совсем пустяковым – отечественная наука и по сей день находится не в лучшем положении, а тогда, семь лет назад, в нее вообще принимали всех желающих. В число будущих столпов отечественного миропонимания вместе со мной угодил даже популярный исполнитель блатных песен Потап, прославившийся суперхитом "Не рви цветов, они завянут, не верь блядям, они обманут". Тогда я убеждал себя, что становлюсь ученым из честной любви к искусству, мечтал о гордом звании Кандидата Наук. Однако, к сожалению, практически сразу же после экзаменов погрузился в длительные поиски своего "Я", которые до сих пор находятся в стадии сбора полевого материала. И лишь иногда я нащупываю в своем портмоне аккуратную, совсем неистрепанную корочку Главного Читательского Билета Страны.

Смятение сразу овладевает мной. Я начинаю думать, что совсем пропал. Гордость зовет меня выпить водки, а стыд влечет в тишину читальных залов, к трудам основоположников сомнений. И всякий раз в такую минуту выясняется, что билет-то, оказывается, уже просрочен. Тогда я выпиваю, еду на Моховую, вхожу в дверь справа, вежливо кланяюсь половецкой каменной бабе и представляю в окошко необходимые документы. Эта процедура отнимает такое количество душевных сил, что поход в саму библиотеку приходится отложить на завтра.

Как правило, на этом связь с прекрасным знанием и заканчивается. Продленный читательский билет еще некоторое время вселяет в меня чувство надежды на то, что не все еще потеряно, что когда-нибудь я все-таки исполню свой долг ученого, и моя бабушка сможет наконец мною гордиться. Я берегу свой билет, как берегут народы свои тайные тропы для борьбы с врагом, как берегут враги свои знамена. Я верю, что настанет день, когда я обязательно воспользуюсь им хотя бы раз. Возможно, это будет тот самый день, когда вообще всем смертным придется предъявить свои билеты Главному Читателю Судеб, Отцу всех наук и человеческих слабостей. Кто ты? – спросят меня тогда. Что я отвечу?