Где будут рады мне всегда

Иллюстрация: Маша Краснова-Шабаева

Никто толком не знал, чего ожидать, но все пришли. Реклама была, но не в ней дело. «Первый клубный концерт Боярского» — чего тут рекламировать? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Поэтому в «Икру» набилось ровно столько народа, сколько туда в принципе может поместиться.

В словаре терминов московской концептуальной школы есть понятие «абсолютная картина» — картина, которая с максимальной полнотой и выразительностью аккумулирует в себе коллективное сознательное и коллективное бессознательное. Концерт Боярского в «Икре» оказался именно таким, абсолютным концертом. Наверное, каждый присутствующий с первой же секунды почувствовал, что творится что-то необычайное: люди вокруг теряют самообладание, публика ревет и топочет ногами, сам Боярский ошалело всматривается в зал, не веря ни глазам своим, ни ушам. Почти после каждой песни несут цветы, задние ряды безостановочно кричат «Браво», кто-то, срывая голос, чеканит «Каналья!» — и слышно, что этот крик той же природы, что и перекатывающийся смех вокруг: все нервничают, всем не по себе. Потому что всех ужасно накрыло. Люди пришли после офиса без всякой видимой цели — поглазеть и полюбопытствовать — и вот уже стоят навытяжку с глупыми лицами и поют от начала до конца песню «Зеленоглазое такси», с ужасом понимая, что знают все слова. Да что такси — и про графский парк, и про Констанцию, и даже про кота Матвея. И морок этот не пропадает, а только усиливается.

Абсолютные картины, указывают медгерменевты, в каждом регионе свои. «Иван Грозный убивает своего сына» — это довольно скромное произведение, для истории искусств оно ничего не значит, но для России крайне важно. Концерт Боярского, если посмотреть на него трезвыми глазами, — зрелище тоже не самое потрясающее: записанная лет 15 назад минусовка, набор отработанных жестов, шуточки, явно рассчитанные на корпоративы и Дни города. Но кому какое дело: со сцены звучат песни, которые все помнят с детства и которые никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не чаял услышать живьем. Фактически на сцене и стоит детство: постаревшее, разочарованное, но в целом такое же. В той же шляпе и при тех же усах.

Вообще-то, детством торгуют и в других местах, но главный трюк вечера как раз и заключался в том, что форма наконец-то совпала с содержанием. Боярский, вообще-то, регулярно дает концерты — но кто об этом знает? Посетители казино «Кристалл»? Люди, пришедшие в «Икру», никогда в таких местах не были, — то есть Боярскому подарили новую публику, о существовании которой он и не подозревал. Неизвестно, нужна ли она ему вообще, но, судя по фразам «это мой триумф» и «это мой лучший концерт», скорее нужна. И в любой стране за таким триумфом случилось бы то, что называется revival: к артисту приходят неглупые люди, появляется альбом дуэтов с молодняком, нанимается модный саундпродюсер, и мир удивленно охает.

Чему нас учит случай Боярского? Ничему новому: это очень типичный случай. Аудитория постарела и перестала ходить на концерты, пластинки не продаются, пресса не пишет, выживать удается только за счет частных ангажементов или туров в Лас-Вегас. Том Джонс, Джонни Кэш, Тони Беннетт, Сантана — у всех в какой-то момент было примерно одно и то же.

Выкручивались они тоже одинаково. Том Джонс перепел принсовский хит «Kiss» вместе с модной тогда группой Art of Noise, появился на «Гластонбери» и выпустил альбом дуэтов (Portishead, The Cardigans, Натали Имбрулья). Сантана сделал то же самое, только с рэперами и Эриком Клэптоном. Тони Беннетт записался с Red Hot Chili Peppers и залез в MTV. А к сидевшему без контракта Джонни Кэшу пришел бородатый саундпродюсер Рик Рубин, специалист по рэп-кору, — и все опять-таки кончилось кавер-версиями, дуэтами и выступлением на «Гластонбери».

К сожалению, этот рецепт в России не работает. У нас нет Риков Рубинов, потому что нет рекорд-индустрии, а все попытки создать почтительный трибьют всегда кончаются одинаково — группой «Жуки», ансамблем «Непоседы» и Дианой Гурцкой, которые могут спеть (и уже спели) что угодно с кем угодно. Но есть еще один ход: он сравнительно новый, существует именно в формате концерта и более-менее опробован западными звездами. А именно: спеть какой-нибудь классический альбом целиком, от и до. Как Патти Смит исполняла живьем легендарный «Horses», а Игги Поп — «Fun House».

Что если бы Боярский спел песни из «Трех мушкетеров», и только их, зато все сразу? Или свой единственный мелодиевский гигант — «Лунное кино»? Простор для фантазии открывается необычайный. Забытый ВИА «Фестиваль» может заново исполнить саундтрек из мультфильма «Остров сокровищ». Градский, Боярский и Фрейндлих — мюзикл «Голубой щенок» (только без Миронова будет сложновато). Елена Камбурова — все, что она пела в «Приключениях Электроника». Ну и если уж совсем расфантазироваться — пусть Пугачева споет «Зеркало души», непременно с ансамблем «Ритм», Ротару — «Нежную мелодию» (альбом 1985 года, где она перепевает «Billie Jean»), а Дина Верни — свои «Блатные песни»: старушке сейчас должно быть 89 лет, но чем черт не шутит!

Самый же реальный вариант — это живое исполнение пластинки «Банановые острова»: Юрий Чернавский, говорят, все чаще бывает в Москве, а Глызина, Буйнова и Матецкого едва ли придется упрашивать. Конечно, в результате таких практик детство, скорее всего, умрет окончательно, но, как пелось на еще одной популярной пластинке, «в этом-то все и дело».