Game over

Cтол для игры в рулетку. 1. Стеки — столбики из фишек, по 20 в каждом. Быстро собирать стеки одной рукой — первое, чему учат будущих крупье. 2. Ставки делаются до тех пор, пока шарику до падения в лунку не останется сделать минимум три оборота. Этот момент крупье должен уметь определять по звуку. 3. Трек — дополнительное поле, на котором цифры расположены точно так же, как на колесе. Оно позволяет делать ставки на сектора.

Первый ­поход в казино

Был у меня институтский друг. Еще в середине 90-х, когда мы вместе учились на сценаристов и жили в общежитии на улице Бориса Галушкина, он пристрастился к игре на игральных автоматах, стоявших в холле станции метро «ВДНХ». Зазывая меня присоединиться, он говорил, что выигрывает за месяц примерно одну стипендию, однако щелканье по клавишам аляповатого автомата меня совершенно не привлекало. Но когда несколько лет спустя он предложил мне сходить в казино — я не стал отказываться.

Мы уже не были бедными студентами. На дворе стояло лето 1998 года — канун первого кризиса, — и к тому моменту каждый из нас успел преуспеть в своем деле. Я был главным редактором еженедельника и получал около $4 000, а друг мой, назовем его Кортик, писал бестселлеры по сюжетам Фридриха Незнанского и, хоть и назывался литературным негром, чувствовал себя неплохо. Выделить по несколько сотен долларов на казино для нас не составляло особого труда. Для моего первого раза мы выбрали ­казино «Космос», располагавшееся в одноименной гостинице рядом с тем же метро «ВДНХ».

При входе рублевый эквивалент $50 мне поменяли на лаки-фишки. Обратно обменять их на деньги я не мог — на них нужно было играть. Это и была плата за вход. Если выиграл, обменял выигрыш на кэш-фишки, и с ними уже в кассу.

Внутри все оказалось бесплатно: еда, выпивка, закуски, сигареты. Это первое, что меня удивило. Второе — интерьер. Пожалуй, казино — единственное место, где уместен китч. Почти сталинский ампир, все нарочито вычурно, все сверкает, мигает и блестит. Я был потрясен: я оказался совсем в другой жизни, в одном из фильмов о Джеймсе Бонде, в кино. Мы приехали часов в 6 вечера в выходной. Минимальные ставки в поле на рулетке — по доллару, на шансы (красное и черное, чет-нечет, большие и малые) — по $25. На входные $50, по словам Кортика, было не разыграться, поэтому мы ­поме­няли еще долларов по 200. Потом, чтобы не нестись тут же играть, заказали в баре бутербро­ды с черной икрой, запили их Red Label и толь­ко после этого переместились за игровой стол. Кортик был куда более продвинут, чем я, и знал, как ставить на дюжины (ставки с 1 до 12, с 13 до 24, с 25 до 36, выигрыш 1:2), мне же нравилось просто наблюдать за происходящим и время от времени делать ставки на цвет (выигрыш 1:1).

Новичкам везет. Эту идиому я проверил на себе, она верна. Я не могу сформулировать принцип, которым руководствовался, ставя на красный или на черный. Но, куда бы я ни ставил, я выигрывал. У Кортика с его дюжинами дела тоже шли хорошо. Часам к девяти у каждого из нас было сотен по пять выигрыша. Мы решили сделать перерыв и посидеть в баре. Выпили, перекусили, обменялись впечатлениями, а потом Кортик все-таки уговорил меня поиграть по своей системе на дюжинах. Он говорил, что нужно уловить алгоритм чередования дюжин и подстроиться под него. К утру мы проиграли все, что у нас было в фишках и, возможно, что-то еще. Впрочем, в какой-то момент выигрыш как цель отошел на второй план, уступив место куражу и буйному веселью.

Cтол для игры в блек-джек. Блек-джеком называется идеальная для игрока комбинация карт из туза и десятки. 1. Десяткой считается как карта с цифрой десять, так и карта с любой картинкой — король, дама, валет. 2. По мнению сотрудников казино, блек-джек — самая легкая для крупье игра. 3. Поля для ставок (боксы) могут использоваться одновременно тремя игроками. Всего таких полей 7 — то есть теоретически в блек-джек с казино может одновременно играть 21 человек

Ранним утром мы шли по пустынной проезжей части проспекта Мира. Мысль о том, чтобы сожалеть о проигранных деньгах, как-то не лезла в голову. В конце-концов, ту же сумму я мог оставить в ресторане или как-то по-другому прогулять, то есть обменять на удовольствия. Кортик же, хоть и слушал меня, но нудил, объясняя разницу между игроком интуитивным (я) и системным (он). «Чтобы выигрывать стабильно, нужно подавить все эмоции», — твердил он. А я, хотя опыта у меня было куда меньше, был уверен, что никакая строгая система в игре на ру­летке невозможна; совпадения — да, но система — нет. Тогда же Кортик рассказал мне про мартингейл. «Ты даже на красное и черное неправильно ставишь, — говорил он мне, — потому что при игре на рав­ных шансах (лицемерное название — не забываем про зеро) надо применять мартингейл». «Что?!» — «Мар-тин-гейл! Вот ты ставишь на красное, и красное выпадает. Вопросов нет. А если выпадает черное? Ты в минусе — надо отыгрываться, а значит в следующий раз надо удваивать ставку, чтобы в случае выигрыша отыграть предыдущую, проигранную. И так далее до победного конца. В идеале это беспроигрышный вариант, если ты не ограничен в средствах и если казино не ограничивает верхний предел ставок».

Cтол для игры в пунто-банко (другое название — баккара). 1. Эта широкая лопатка называется «палет». С ее помощью крупье подает игрокам карты или забирает их. 2.  В пунто-банко играют сразу восемью колодами по 52 карты в каждой. Цель игры — набрать число, наиболее близкое к 9, с помощью двух или трех карт

История казино: первые автоматы и валютные казино

Нельзя сказать, что, сыграв первый раз, я стал интересоваться всем, что связано с мос­ков­скими казино. Но с тех пор информация о них начала оседать у меня в голове. Тем более что история эта была более чем увлекательной.

Считается, что первым залом игровых автоматов был зал в ныне уже не существующей гостинице «Интурист» на Тверской. Еще в начале 1988 года там установили около 20 «одноруких бандитов». Ежедневная выручка с каждого автомата составляла около 350 р. — по тем времена два месячных оклада квалифицированного специалиста. К концу 1988-го открылся зал игровых автоматов в гастрономе «Новоарбатский». Затем залы игровых автоматов стали появляться по всей стране. Самым культовым персонажем тех времен была некая 80-летняя «бабушка Лас-Вегас» из Севастополя, игравшая по чуть-чуть, но зато каждый день и в течение многих лет.

С 1989 года в столице начали появляться валютные казино. В них не принимали рубли, и формально они были открыты только для иностранцев. Первое такое казино располагалось в гостинице «Савой». Под него выделили один номер на втором этаже, где умещалось только три игровых стола — одна рулетка, стол для покера и стол для блек-джека. Обстановка там была более чем скудной: к небольшому бару даже не была проведена вода, поэтому посуду приходилось мыть на первом этаже, в кухне гостиничного ресторана. Тем не менее казино никогда не пустовало и приносило колоссальную прибыль: всего за полгода работы его выручка превысила $800 тыс.

Личная история: мартингейл

Через несколько месяцев после первого похода в казино, уже пережив кое-как августовский дефолт, девальвацию рубля и крах «СБС-Агро», где лежали мои деньги, я решил проверить кортиковский мартингейл. На сей раз я отправился в казино «Рояль», располагавшееся в здании московского ипподрома на Беговой. По сра­внению с «Космосом», где были десятки столов для рулетки и блек-джека, казино «Рояль» было скорее игорным клубом с четырьмя столами (2 для рулетки, 2 для карт) и несколькими игровыми автоматами. Сервис тоже уступал космосовскому. Выбор напитков в баре был куда скуднее, вместо бутербродов с икрой были бутерброды с семгой, а закусок не было совсем. Правда, все тоже бесплатно.

Я сел за рулетку. Поставил на черное — проиграл. Снова поставил на черное, удвоив ставку. Опять выпало красное. Я снова поставил на черное — должно же оно выпасть когда-нибудь! Итого, если первая моя ставка была $25, то третья — уже $100. Снова выпало красное. В тот раз красное выпадало 17 раз кряду, но я не играл уже после пятой проигранной ставки. На сей раз, потеряв за каких-нибудь минут десять-пятнадцать долларов восемьсот, я уже не такой счастливый ­возвращался домой. Удовольствия никакого, карманы пусты. Пожалуй, единственным плюсом того вечера, было то, что проигрался не я один, но и сидевший со мной за одним столом так называемый художник Никас Сафронов. Злорадство утешало. А казино «Рояль» закрылось в 2000 году, не выдержав конкуренции с открывшимися к тому моменту куда большими по размерам игорно-развлекательными комплексами.

Фотография: Brand X Pictures/Fotosa.ru

История казино: первые рублевые заведения

Первым рублевым игорным заведением ­столицы было казино «Клуб N». Оно открылось в апреле 1991 года на Ленинском проспек­те, 88. Официально его учредителем выступила Ассоциация делового сотрудничества Сою­за ветеранов Афганистана, а генеральным директором стал шансонье и предприниматель Игорь Балло, впоследствии — бессменный президент Ассоциации игорных деятелей России. В «Клубе N» был введен дресс-код: все посетители в обязательном порядке должны были иметь галстук. Для тех, у кого галстука не было, в гардеробе был открыт специальный отдел проката галстуков общего пользования. Несмотря на строгие правила дресс-кода, уже через три месяца желающих поиграть стало столько, что менеджмент «Клуба N» решил ввести клубные членские карточки, годовая стоимость которых составляла 5 000 еще советских ­рублей. Казино «Клуб N» просуществовало вплоть до 2002 года, когда на его месте открылось работающее и по сей день казино «Фараон».

В 1992—1994 годах на волне успеха ­«Клуба N» в Москве появилось еще ­нес­колько игорных заведений. Среди них были клуб «Метрополь» в одноименном отеле, казино «Каро» в кинотеатре «Пушкинский» (тогда — «Рос­сия»), казино «Жар-птица» на пл. Восста­ния, 1, то же казино «Рояль», в котором несколько лет спустя мне довелось проверять мартингейл. Однако вехой в истории московского игорного бизнеса стало открытие казино «Метелица» в июле 1993 года. Это было первое столичное игорное заведение, предлагавшее посетителям не только азартные игры, выпивку и закуски, но и весь спектр развлекательных услуг. Именно «Метелица» стала кузницей кадров для российской эстрады. Здесь начинали свою карьеру Влад Сташевский и Дима Билан, и выступали все — от Бориса Гребенщикова до Рея Чарлза. После «Метелицы» все значимые игорные заведения Москвы стали именоваться игорно-развлекательными центрами.

Личная история: любовь и игра

Осадок от мартингейла был настолько силен, что должно было пройти несколько лет, прежде чем я снова отправился играть. Наступило новое тысячелетие, было лето 2002 года, леса горели, над Москвой стоял смог. Мне стукнуло 30, я похудел на 18 кг, мой официальный костюм для деловых встреч стал мне невообразимо велик, и его сожрала тля. А потом в моей жизни случилась большая любовь. Я решил переехать в Питер, что­бы моя привычная московская жизнь не мешала жить так, как я чувствовал теперь. Но для переезда нужны были деньги, чтобы потом не думать о них месяца три, а лучше — пять. Море было мне по колено, и я решил играть. Тут уже дело было не в развлечении: я решил играть, чтобы выиграть!

Но лучше все по порядку. Сначала меня выселили из мастерской на Маросейке, где я прожил предыдущие пять лет. И я переехал к Кортику в Бусиново. А у него на компьютере был установлен рулеточный тренажер: генератор случайных чисел, простенький интерфейс, актив игрока, обновляемый при помощи клавиши F2, — $5 000. Месяц, а то и больше я сидел на этом тренажере. Успехи мои были велики. Даже Кортик, по-прежнему считавший, что я неисправимый интуитивный игрок, был вынужден признать мои результаты. А я, наоборот, чувствовал, что и сам становлюсь системным игроком, только система у меня своя, ­другая, которую я, правда, не могу облечь в слова. Я не проигрывал практически ни разу, а выигрывал — когда как. ­Мак­симальный мой выигрыш был $73 000 за час-полтора. Все это время в Москве меня держало только одно: выпуск одно­го корпоративного буклета, за который я должен был получить долларов 800. И вот, получив их, положив в карман и придерживая ладонью, я отправился играть. Чтобы со спокойной душой ехать в Питер, мне нужно было из полученных восьми сотен сделать не мень­ше тысяч трех.

Для начала я отправился в казино «Шангри-ла». По дороге светофоры, стоило мне к ним подойти, загорались зеленым — и я решил, что это добрый знак. Но уже подойдя к «Шангри-ла», я засмотрелся на огромную винтовую дверь и споткнулся о позолоченный канализационный люк, выступавший над тротуаром. Что споткнулся — это, конечно, плохо, но то, что люк позолоченный, — это, может, и хорошо, — подумал я. И вошел.

Сначала я играю на входные $200, — проигрываю. Меняю еще $200, опять проигрываю. Иду в ресторан, ем (итальянский фуршет), пью, смотрю футбол, чемпионат мира (Коста-Рика — Бразилия, 2:5). Иду в туалет, умываюсь, меняю все оставшиеся деньги и начинаю играть ставками по $25 на сплитах (два граничащих между собой в поле номера) и каре (четыре граничащих между собой в поле номера). Через полчаса у меня больше $2 000 фишками, но я не останавлива­юсь и за следующие полчаса опускаюсь до $600. Снова мучитель­ный перерыв. Новый штурм, результат — $1 200 фишками. Перерыв, новый штурм, результат — $1 900. Я хочу дотянуть до двух штук — и можно валить с чистой совестью. Новый штурм, результат — $300. Где взять силы? Может выпить еще виски? саке? рома? егермайстера? абсента? Или кофе — двойного, тройного, четверного, двадцатирного кофе? Или может, зака­зать пачку молотого кофе и съесть ее, запивая минералкой с газом? Новый штурм, но очень осторожный, результат — $1 500. Все, надо уносить ноги.

Когда я прихожу к Кортику, выясняется, что он продал свою квартиру, чтобы иг­рать: не ту, в которой мы жили, — она была съемная, — а «двушку» на Октябрьском поле, которую он последний год сдавал. «Такая халупа в разваливающейся пятиэтажке мне все равно не нужна. Вы­играю — куплю другую. Нет — значит, такая судьба».

Вечером мы уже вместе едем играть. Сначала на Новый Арбат, в казино «Арбат», потом в «Метелицу», потом в «Корону», потом перемещаемся в «Шангри-ла». Уже в «Арбате» Кортик случайно в стеке с фишками цветом по $5 ставит в зеро и сотенную фишку. Выпадает зеро. $3 500 чистого плюса. В другой раз он бы, может, и остановился, но не в этот. Утро мы встречаем в казино Golden Palace: Кортик подсчитывает выигрыш ($7 300 чистого плюса), а я наблюдаю за повадками королевского ­пин­гвина, живущего в огромном аквариуме за стеклянной стеной. Когда мы просыпаемся к вечеру в Бусиново, выясняется, что из Питера приехала Аня (моя возлюбленная) с подругой Машей.

Мы продолжаем играть. В казино ездим уже вчетвером. Пока мы с Кортиком играем, девушки сидят в баре и разрабатывают способы, при помощи которых можно обмануть казино: подделать фишки или устроиться работать дилерами и поды­грывать нам. Так проходит недели две. Бразилия опять чемпион.

Маша уезжает в Питер, Аня — к маме во Владимир. Я не еду с ней, я остаюсь с Кортиком. Мы играем, играем и выигрыва­ем. Но тут из Иркутска приезжает жена Кортика, Света, и прибирает к ру­кам все деньги. Я забираю свою долю и уезжаю во Владимир за Аней, хотя и не знаю, где она там живет. Пока ищу ее, живу в гостинице «Заря», на первом этаже которой небольшое казино. Сервиса в нем почти никакого, из бесплатных напитков — только сок и чай. Не ради денег ночами, скучая, я играю по чуть-чуть. Ставки тут по 10 рублей в номер. В Москве таких не сыскать. Я опять начинаю выигрывать. Каждую ночь, на сон грядущий я выигрываю по тысяче-полторы рублей. Почему же в Москве в последние дни я не мог так играть? Менеджмент казино при гостинице «Заря» уже явно не радуется моему очередному приходу. Наконец, как-то вечером на улице я встре­чаю Аню, и мы едем в Питер. Здесь не иг­рали — не хотелось.

А Кортик так и не смог толком поиграть на вырученные с продажи квартиры деньги. В итоге они просто проели их с женой года за два.

История казино. Англичане, служба ССTV, розыгрыши

В 1992 году в Москву приехали несколько профессионалов английского игорного бизнеса. Одним из них был Майкл Боттчер, впоследствии основавший компанию Storm In­ternational (управляет казино «Шангри-ла», «Нью-Йорк», «Джаз Таун», «Ударник», «Карнавал»). Английская школа игорного менеджмента во всем мире считается самой профессиональной. Благодаря Боттчеру и другим его соотечественникам, столичный игорный бизнес начал приобретать цивилизованные черты. В среде работников московских казино появилась общепринятая иерархическая лестница: дилер (он же крупье — тот, кто непосредственно обслуживает игру), инспектор (тот, кто наблюдает за игрой), пит-босс (менеджер по залу, под контролем которого находится несколько игровых столов).

В середине 90-х в столичных казино стала появляться и служба ССTV — система видеонаблюдения в казино. Помимо видеокамер в игровых залах, она включает в себя специалистов, вычисляющих шулеров и так называемых счетчиков. Счетчик (классический пример — герой Дастина Хоффмана из «Че­ловека дождя») куда опаснее для казино, чем шулер: напрямую он не жульничают, но благодаря феноменальной памяти способен запомнить несколько колод карт, что может сыграть решающую роль в игре.

Англичане же привезли в столицу крэпс и баккару. Эти две игры, хоть и не смогли затмить собой рулетку, своих поклонников обрели. Примерно тогда же, во второй половине 90-х, практически все столичные казино стали организовывать розыгрыши и лотереи, в которых игрок, получавший лотерейные билеты за ежедневную игру, мог выиграть автомобиль или крупный денежный приз. Концертные программы, проходившие в игорных заведениях, транслировались по телеканалам. Многие, возможно, пом­нят прямые трансляции из диско-клуба ­«Утопия», располагавшегося в казино «Каро», или специальные выпуски ­про­граммы «Музобоз», выходившие в эфир из «Метелицы».

Фотография: ИТАР-ТАСС

Cтол для игры в спортивный (клубный) покер. 1. Крупье в этой игре только раздает карты. 2. Игра ведется между игроками, а игорное заведение получает лишь фиксированный процент от выигрыша победителя. Спортивный покер — единственная игра, в которую можно будет играть после 1 июля, и именно на него надеются сейчас все владельцы казино. 3. Стол для спортивного покера может быть любым. Никаких специальных полей или других обозначений на нем может не быть

Личная история: жизнь в казино, последние $200

Весной мы вернулись в Москву. Не было ни денег, ни работы, и нас спасал Кортик, который, когда у него появлялись не учтенные женой деньги, выбирался в казино и звал нас с собой. У него были серебряные карты почти всех игорных заведений Москвы. Если мы шли в казино втроем, то с учетом кортиковской серебряной карты, пройти всем нам, например, в казино «Шангри-ла», стоило всего $200. Пока Кортик играл, мы дня на два вперед отъедались и набивали карманы бесплатными пачками сигарет. Летом 2003 года московские казино стали нашим приютом: они кормили и поили нас, разве что не давали ночлег.

Денег не было совсем. Мы переехали в комнату в полуразвалившемся доме за церковью Сергия Радонежского в Крапивенском переулке. Я пытался работать, но нигде не задерживался больше двух месяцев. И все было хорошо, пока я как-то раз не решился сыграть. Обычно я не играл, мы просто составляли компанию Кортику. Да и не на что было. А если и было, то эти деньги я с собой не брал — на всякий случай, от греха подальше. Но как-то раз забыл выложить $200, отложенные на оплату комнаты, не сдержался, обменял их на фишки и — проиграл.

Не бог весть какая сумма, но тогда эти деньги были у меня последними. Я испугался и больше решил никогда в казино не ходить.

История казино. Второе поколение, «Азия»

На рубеже веков развитие игорного бизнеса в Москве достигло своего пика. Это касалось как качества отдельных казино, так и количества заведений, которое часто шло в ущерб качеству. Наряду с открывавшимися шикарными казино множилось и число залов игровых автоматов, которые в результате и спровоцировали тот закон об игорном бизнесе, который вступит в действие 1 июля 2009 года.

В 1999 году на месте казино «Каро» открылось «Шангри-ла», которое в последующие несколько лет стало одним из самым популярных в столице. Следуя уже сложившейся к тому моменту традиции, это было не просто казино, а именно игорно-развлекательный комплекс с несколькими барами, рестораном, эстрадой и VIP-зоной, куда вход простым смертным даже с очень большими деньгами до сих пор закрыт.

В 2002-м рядом с «Шангри-ла» открылось другое, не менее, а то и более шикарное казино «Европа». В нем, как и в «Шангри-ла», несколько игровых зон, ресторан «Шоколад» и клуб «Монако».

Другой столичной игорной зоной стал Но­вый Арбат. Если в середине 90-х здесь располагалась только «Метелица», то к началу нового века появились сразу «Арбат», «Мираж», «Корона» и «А-клуб».

Продолжал развиваться и сегмент отельных игорных заведений. В 2004 году игорно-развлекательный комплекс открылся при отеле «Корстон», а в 2007-м, уже после принятия закона о выведении всех игорных заведений в специально отведенные зоны, от­крылось казино в гостинице Golden Ring на Смоленке. Во многом именно по нему можно судить о том уровне, до которого дошел столичный игорный бизнес за 20-летнюю историю своего существования. В Golden Ring посетитель с улицы если и мог попасть, то только обменяв на лаки-фишки сумму, эквивалентную $5 000. Это было небольшое заведение с просторными игровыми залами: основным и VIP-залом, рестораном и небольшой концертной зоной. Никаких громких розыгрышей здесь не устраивали, за количеством посетителей не гнались, зато делали упор на клубную атмосферу и на клиентов, которые за вечер могли позволить себе разыграть десятки тысяч долларов.

Но самым дорогим казино за всю историю игорных заведений столицы стала «Азия», открывшаяся на Олимпийском проспекте в 2005-м. Только на отделку его интерьеров ушло около $10 млн. Тогда это было единственное казино в Москве, где играли в шемон-де-фер, любимую игру Яна Флеминга. Местная азиатская кухня — на уровне ресторана для гурманов, мебель — ручной работы, декоративные детали интерьера — из антикварных лавок со всего мира. Особенно радовала посетителей кафельная плитка, на которой были изображены все позиции из Камасутры. Казино «Азия» просуществовало менее двух лет: оно закрылось 31 августа 2007, когда стало понятно, что за оставшиеся два года окупить вложенные средства оно не сможет.

Личная история: я — редактор

Весной 2007-го игра вернулась ко мне с другой стороны. Я стал редактором игорного журнала. Такого поворота я не ожидал, но это было предложение, от которого я не мог отказаться.

Узнав, что я делаю игорный журнал, мама уговорила меня отвести ее в казино. Я не горел желанием — играть при маме я не хотел. Но прошло время, прежний проигрыш забылся, я переключился на крэпс, а рулетка потеряла для меня привлекательность. И я решил, что теперь, пожалуй, под занавес существования казино в Москве, могу сводить маму поиграть.

Мы пошли в зал на первом этаже казино «Корона», где я частенько видел галериста Марата Гельмана, увлеченного игрой в блек-джек. Вход сюда был бесплатный. Пока я брал в баре напитки, мама поменяла в кассе 1 500 р., получив на них фишки, и подошла к столу.

— Так, что я должна делать? — спроси­ла она.

— Ставить в номера, — лаконично ответил я.

— Я хочу поставить на 19 и 27, на твой и мой дни рождения, — сказала она и положила по пятидолларовой фишке в каждый из этих номеров.

Дилер раскрутил колесо, бросил шарик. Мы с мамой напряженно начали ждать. Обычно я внимательно смотрю на коле­со, чтобы первым увидеть, куда упадет шарик и тем самым увеличить эмоциональный эффект от игры. Но тут я решил сыграть роль равнодушного профессионала и не смотрел на колесо.

— Номер 19. Вы выиграли, — улыбнулась крупье.

— Выиграли?! — изумилась мама. — Вот видишь, выпал твой день рожде­ния, — повернувшись ко мне, сказала она.

Больше она не играла. После такого одного раза она решила не продолжать.

Что будет 1 июля 2009 года с московскими казино? На дверях «Метелицы» и «Шангри-ла» будет висеть большой амбарный замок? На момент написания этого текста в нес­коль­ких опрошенных мною московских казино еще не знали, что у них будет происходить 30 июня, 1 июля, ну и далее — по календарю. Никаких торжественных закрытий тоже пока не планируется. И вот почему.

Скорее всего, казино просто уберут на скла­ды игорные столы и постараются превратиться в банкетные залы, букмекерские конторы с прямыми трансляциями и в клубы для по­кера, который в России с подачи владельцев казино стремительно набирает обороты. Россия — единственная страна, в которой покер уже официально признан спортом.

Но понятно, что ни покер, ни банкеты, ни концерты не принесут былой прибыли. А значит, не будет и былого китча, былой роскоши, былого размаха и удали. Никогда.