Фигня с микрофоном

12 июля (пятница) 20.10

Нахожусь в диком возбуждении по поводу предстоящих проб на ТВ. Надеть совершенно нечего – у меня нет ни одного пиджака или вообще чего-то хоть отдаленно похожего на то, во что одеваются телеведущие. По правде сказать, вся одежда у меня совершенно идиотская и ни на что не пригодная. Артур посоветовал одеться предельно просто, во что-то типа маленькой черной кофточки. У меня есть, но они все слишком теплые. Тащиться в жару по магазинам невозможно, да и денег практически нет. Занять у Артура? Но боюсь, он и так меня уже проклинает и жалеет, что связался. Пойду на фиг повешусь.

Решила идти в темно-синем платье. Внизу оно с морально устаревшим фондебобером, но этого же никто не увидит. A верх как раз совершенно гладкий и вырез подходящий, умеренный. По-моему, нормально. Ну, не очень плохо.

23.50.

Артур сказал: «Не очень ужасно». Переведу это для себя как «хорошо», тем более что больше надеть все равно нечего.

Интересно, когда я стану звездой, мне придется самой покупать себе одежду или об этом будут заботиться специальные люди? Это оч. важный вопрос. Если сама – мне не хватит никакой зарплаты. Хотя вообще непонятно, будут ли мне платить хоть какую-то зарплату. Значит, придется совмещать две работы. Днем буду шуршать по жилплощади, а ночью зажигать эфир. A вдруг зажигать эфир придется днем? И когда я тогда буду любить Тимофея? И еще: мне ведь придется выходить из дома только в темных очках, чтобы не узнали поклонники. Но у меня в очках кружится голова. Блин, слишком много проблем.

3.20 (!!!!)

Окончательно перестала спать по ночам – все время представляю реакцию разных людей

на появление моей рожи в телевизоре. Aнбеливебел. Особенно М. Особенно О. О. Константинова, к-рая всегда считала меня недоразвитой. Особенно родители – родителям будет дико приятно. Они уже не будут говорить, что я зря училась в институте, деградирую как личность и все такое. Тимофей будет гордиться мною в детском саду. Оо! Я уже счастлива, совершенно. Хорошо бы еще зависнуть в этом состоянии и ничего не предпринимать. Просто ждать и предвкушать. И никуда не ломиться, и не париться, и всё.

Воскрксенье, 14 июляля

Ездила на дачу целоваться с Тимофеем. Мама с папой меня любили и ужасно кормили, но я ела почти один салат, потому что мне теперь надо следить за фигурой. Правда, мама (специально, в целях провокации) испекла мой любимый пирог (яблочный и, вдобавок, с ревенем), так что отказаться было невозможно. Ну, ничего, он же фруктовый.

Нечеловеческим усилием воли заставила себя ничего не говорить родителям и Ник. про ТВ. Но, видимо, у меня был такой таинственный вид, что Николаевна сказала: «Ты что вся такая-растакая? Жениха наконец нашла? Ну, слава Богу!» Замечательно, как это люди умеют сами себе задать вопрос и сами же на него ответить.

Вторник, 16 июля

Совершенно запарилась и совершенно забросила работу, потому что Танька мне сказала, что есть такой специальный лак для зубов от Елены Рубинштейн: намажешь, и (если не есть, не пить) зубы сверкают совершенно белоснежно. Обзвонила по справочнику кучу парфюмерных магазинов – нигде про такое даже не слышали. Никто из знакомых тоже. Все, прозвоню Св. Мих., другого выхода нет.

СМ ласковенько послала куда подальше. Тогда я для важности соврала ей, что у меня, кажется, лезет зуб мудрости. Она сказала, что тогда его придется, пока не вылез, вырезать из десны под общим наркозом. Я так живо себе это представила, что даже вся облилась потом от ужаса, пришлось в пятый раз за сегодня лезть в душ. Господи, за каким фигом людям вообще зубы? Лучше уж питаться йогуртом и не мучиться. Есть же тихие, благородные органы тела. Например селезёнка. Даже неизвестно, где она точно находится. Если бы красота людей определялась не зубами и волосами, а селезёнками, жизнь была бы гораздо клевее.

Артур сейчас инструктировал, как мне себя вести на этом самом кастинге. Главное – говорить как можно меньше, но с четкой дикцией. И улыбаться. A если спросят, есть ли опыт работы на ТВ, обязательно врать, что вела программу на местном телевидении. Надо бы всё-таки уточнить, где именно.

17 июля, среда. 10.15

Ну вот, всё позади. Прошло, я думаю, неплохо. Хорошо, что я выехала с огромным запасом времени. Артур оч. подробно объяснял, как найти чертов 17-й подъезд, но всё равно пришлось обойти это безумное здание буквально вокруг. Но опоздала не оч. намного. Коридоры у них там чудовищные, вообще обстановка, как в бомбоубежище. Этот Максим с ирокезом, к-рый за мной спускался, несся как сумасшедший, я едва успевала за ним на чертовых каблуках. Не понимаю, почему они там все не передвигаются на самокатах. Пыталась поделиться этой идеей с Максимом, но от разговоров на бегу окончательно сбила дыхание и запаниковала. Потом, к счастью, кое-как отдышалась, пока гримерша меня красила – а вот это просто супер. Гримерша (зовут Лена) – гений красоты. Даже не представляла, что я могу так выглядеть. И этим всем людям в студии тоже очень понравилось, они сразу стали говорить: «Вот, новое лицо канала!» Так и сказали, клянусь. Миша стоял у камеры и мне подмигивал. Ни о каком опыте работы меня, к счастью, не спрашивали, а сразу дали читать пробный текст.

Мне кажется, я неплохо читала, хотя там были слова и имена, к-рые правильно произнести с первого раза невозможно в принципе. Зелимхан Яндарбиев. Конституциональный. ОбеспЕчение или обеспечЕние? То ли без печени, то ли без печки, то ли без печенья – непонятно. A потом вообще – Махмуд Худойбердыев. Так прямо и написано, одним словом, клянусь. Причем я, хоть и изумилась про себя, но умудрилась проскочить этого Худойбердыева без запинки, но тут чертов Миша сказал, что у него кончилась пленка. Я стала повторять. Когда дошла до Худойбердыева, отконтачился чертов микрофон. Все немного засмеялись, и я тоже.

Стала перечитывать опять, но на подступах к Худойбердыеву с ужасом почувствовала, что меня начинает душить дикий смех, как в школе, даже полились слезы. Плохо еще, что при этом с одного глаза нечаянно съехала контактная линза, тупо повисла на ресницах, и всё дико поплыло. A смахнуть линзу окончательно я не решилась, чтобы не привлекать внимания. Заметили или нет? Вообще, им, кажется, всё равно понравилось, меня провожали очень доброжелательно, сказали «большое спасибо».

Еще, правда, с самого начала вышла небольшая фигня с микрофоном. У них там не большие клевые микрофоны, как у певцов, а такие крошечные, их цепляют к одежде. Но у этого крошечного микрофончика висит на проводке такая довольно увесистая черная коробенция, вроде пейджера, – блок питания или что-то в этом роде, и ее тоже надо прицепить. Девушка, к-рая отвечает за это хозяйство, сразу меня оглядела и сказала: «Так, пояса нет. Давайте отойдем». Мы с ней отошли за какую-то перегородку и она сказала, что присобачит эту хрень мне под платье «к бюстгалтеру». Я сказала: «К какому бюстгалтеру?» Она слегка закатила глаза и говорит: «Понятно. Такое бывает. Лето. Давайте прицепим к нижнему белью».

Не то, чтобы я никогда не надевала этого самого нижнего белья, но мое синее платье действительно оч. длинное и потом я дико торопилась и волновалась. В общем, фиговину мне положили на колени, а чертова девица тут же пошла со всеми перешёптываться и хихикать, я заметила. Aртуру уже успели доложить. Он сказал, что мне с первой попытки удалось стать самой популярной девушкой в коллективе, что-то в этом роде. Я только не поняла, берут меня всё-таки на работу или нет. Ну, фиг с ним. Надо сейчас пойти куда-нибудь обязательно, а то на лице такая красота!!! жалко если зря пропадёт.

Продолжение следует