Ещё много - много раз

Иллюстрация: Дарья Рычкова (flickr.com - robordw)

В переполненном вагоне метро вдруг образовалось свободное место. Это не было везением: кого-то вырвало. Спасало лишь то, что это был визуальный (без шума и запаха) кошмар. Люди отворачивались и прикрывали глаза. Вдруг встала женщина, выглядящая как идеальная пожилая школьная учительница из ­чер­нобелого советского кино, вытащила из сумочки газету, развернула ее, аккуратно прикрыла лужу и подошла к двери, чтобы выйти на ближайшей станции.

Это было очень естественным жестом — и в то же время настолько неожиданным, что я, повинуясь импульсу практикующего социолога, вышел вслед, чтобы хоть что-то узнать о ней. Она была похожа на ухоженную британскую туристку, но быстро выяснилось, что женщина — наша, пенсионерка и более того — работает уборщицей в финансовом институте. На уборщицу она совсем не была похожа — и действительно она убирала вместо болеющей соседки по лестничной площадке, помогала ей дотянуть до пенсии. Живет она с парализованным мужем, спит на стульях, потому что прописала к себе почти всех родственников, кому нужна была прописка для работы в Москве. В конце концов выяснилось, что моя собеседница 28 лет проработала крановщицей на башенном кране.

Все это не помешало ей сохранить светлое, спокойное отношение к жизни и са­мые нежные воспоминания о работе, которую она искренне любила. Как ей это удалось?

Вот уже полных 16 лет я занимаюсь «качественной» социологией, то есть опираюсь не на цифры и статистику, а на нескончаемые разговоры с людьми и наблюдения за ними. Темы самые разные: от изучения образа жизни крепко выпивающих рабочих до восприятия понятия «роскошь» людьми с доходами от 1 млн евро в год.

И вот в 2008 году самым заметным стало то, что многие руководители и, скажем, молодые девушки почти одинаково описывают проблемы потенциальных работников и, соответственно, женихов: «лень», «инфантильность», «нежелание брать на себя ответственность», «страх сделать что-нибудь такое, что делает выбор окончательным». Такие определения, как «устойчивое избегание выбора» и «лень», разные люди все чаще используют в ситуациях, где от людей — партнеров, работников, близких или любимых ждут самоотдачи. Самоотдачи, на которую, как считают люди, вправе рассчитывать. С «профессиональной» территории это понятие уходит. Для людей младше 25—27 лет вообще требуется объяснять, что означает этот термин. Намного активнее используют слово «трудоголизм», но это совсем иное.

Женщина, которую я встретил в метро, поразила меня своей решительностью, умением делать мгновенный выбор и способностью к нерассуждающей самоотдаче. Всем тем, чего в окру­жающем нас мире почти не осталось. Пока что концепция «попытаться и попробовать» одерживает полную победу.

Желательно и даже круто, чтобы количество пробных попыток было максималь­но возможным. Удача с первой попытки (отличная работа, девуш­ка/мо­лодой человек) воспринимается уже как нечто подозрительное и через некоторое время даже досадное. «Как-то еще слишком рано определяться», «еще столько всего не попро­бовал». Очевидно, что есть масса ситуаций, когда серия проб (дегустация, ­например) может быть вполне себе самодостаточной, несмотря на то что в финале мы все же определяемся с покупкой пары-тройки бутылок. Важно, что постепенно из сознания людей ускользает, что смысл и цель «попыток» — все же понять, что же нам действительно нужно.

Смысл и радость многих путей, на которые мы ступаем, можно познать, только когда проходишь всю дистанцию, а не топчешься на первой четверти. Как сказано в одном старом анекдоте про ад, «одно дело отпуск, а другое — ПМЖ». У нас же даже реклама подчеркивает предпочтительность подхода к жизни как к празднику вечного «еще раз». В Санкт-Петербурге выпускные вечера проходят под лозунгом «Россия — страна возможностей», это вообще популярный слоган. Никто не говорит, что мы — страна реализации возможностей. Само собою разумеется, что взять и реализовать их — раз плюнуть. Но ничего само не срастется, хотя даже через 11 лет после 1998 года это не для всех еще очевидно.

В одном из интервью 80-х годов Мераб Мамардашвили определял состояние ­русского духа как эмбриональное. Это состояние переживается как невероятно богатое, эйфорическое: у эмбриона еще все впереди, включая развитие и рождение. Но в этом же грандиозный соблазн и опасность: так и остаться зародышем из страха перед самоопределением, ­реализацией, внесением ясности. Почти всем нам так страшно отказывать­ся от всего остального «потенциала». Но по-другому, увы, не бывает — и быть не может. Свершившийся выбор — это всегда определенность и неизбежно отказ от всех остальных возможностей.

В какой-то момент вокруг все начали забывать, что есть области, где«пробовать» весьма болезненная практика. Например, попробовать женится, попробовать завести ребенка или собачку, стать «настоящим профессионалом». Только решившись и сделав выбор, есть шанс преобразиться самим, вместе с городом и миром вокруг. По-другому не получится. И более того: если количество проб станет дурной бесконечностью (пусть в наших личных масштабах), мы — уже независимо от нашего желания — начнем перебираться в ад.