Елена Белкина: «Мои ребята — это супермены, если скромно сказать»
Сегодня первый день Паралимпийских игр в Лондоне. БГ поговорил с Еленой Белкиной, президентом Федерации паралимпийского фехтования и старшим тренером российской команды
— Как долго вы работаете тренером по фехтованию на колясках?
— Я всю жизнь занималась фехтованием — с 13 лет. В 2004 году в качестве журналиста я съездила в Афины на Паралимпийские игры. Я привезла оттуда материалы и стала предлагать разным фехтовальным организациям собрать свою команду колясочников. В результате с 2005 года фехтование на колясках началось в Москве и Уфе. А дальше пошло по нарастающей.
— Сложно было перестроиться на работу с колясочниками?
— Люди везде такие же: есть и трудолюбивые, и порядочные, и лентяи. А давать урок сидя, пожалуй, даже легче, чем стоя.
— Оно появилось в середине XX века, сразу после Второй мировой войны. И в первые Паралимпийские игры 1960 года в Риме фехтование, соответственно, тоже вошло. В 1980 году были игры в Советском Союзе, но наше руководство сказало, что у нас в стране нет инвалидов и мы проводить Паралимпийские игры не будем. Поэтому парасоревнования были проведены в другом месте — параллельно с советской Олимпиадой. В этом году наша команда едет на Паралимпийские игры во второй раз. В первый, на играх 2008 года, мы выступили без медалей, что естественно: наши спортсмены были еще совсем цыплята. А сейчас можно сказать, что это уже подростки. Фехтовальный опыт пока небольшой, но команда получилась звонкая, фехтовать они будут с удовольствием.
— Как сейчас обстоят дела с фехтованием на колясках в России?
— Сейчас у нас больше 100 человек в 11 регионах страны. Мы устраиваем чемпионаты России, первенства для молодежи, соревнуемся на трех видах оружия — рапире, шпаге, сабле. За последние четыре года после Паралимпиады в Пекине наша сборная по фехтованию получила и экипировку, и обмундирование.
Недавно мы были в Кремле на встрече с президентом, он сказал что среди инвалидов 1,5% занимаются спортом. А к 2015 году нужно сделать так, чтобы их было 10%, к 2020-му — 20%. Нам нужно увеличить в 6 раз количество занимающихся фехтованием на колясках в Москве: с 50 до 300. Чтобы это было реальным, в каждый клуб должна быть поставлена рама и сделан доступный вход.
Мои ребята выступают и в Думе, и в Совете Федерации, мы всегда посещаем заседания и круглые столы по вопросу инвалидов, чтобы рассказать, что необходимо для создания доступной среды. Им нужны пандусы, специальные лифты — и, собственно, все. С остальным они сами справятся.
— Моя команда — это особые люди, выдающиеся. У меня девочки на колясках рожают, а потом выходят тренироваться. Они водят машины, заканчивают вузы, постоянно ездят за границу, замуж за здоровых выходят. Так что мои ребята — это супермены, если скромно сказать.
А вот обычным инвалидам, наверное, сложнее. Транспорт неприспособлен, город тоже — и в один миг он не перестроится. Но если есть желание, то можно сделать все.
У меня есть одна мама, у которой один из детей инвалид. Она его притаскивает на метро с двумя своими другими детьми. У них другого варианта нет, кроме как втроем притаскивать одного колясочника. Но притаскивают же!
— Это очень важный вопрос! Сейчас нужно говорить не об адаптации инвалидов в обществе, а об адаптации здорового общества к инвалидам. Потому что те люди, которые сочувствует инвалидам, начинают как бы извиняться перед ними: мол, я на ногах, а вы в коляске, ой, извините, пожалуйста... Начинают как-то переминаться с ноги на ногу, пытаются услужить. Это неправильно. Второй вариант реакции — это страх: «Я боюсь! Я не буду смотреть на них, иначе заплачу!» Не надо ни плакать, ни извиняться, надо учиться спокойно воспринимать инвалидов, так же как мы воспринимаем друг друга — брюнетов, блондинов, рыжих. Не имеет никакого значения, ходит ли человек пешком или с палочкой или в коляске, главное, чтобы тот, с кем вы общаетесь, был в поле своих интересов.
— На что рассчитывает ваша команда на лондонской Паралимпиаде?
— Мы проехали по всей стране и собрали 12 человек, проходящих по международному рейтингу — это было неимоверно сложно, особенно учитывая, что нужно везде с собой везти тяжелый инвентарь. В результате из международных команд наша будет самая большая, мы будем участвовать в 16 одиночных видах программы и двух командных.
Так что уже сейчас можно считать, что основная задача выполнена — мы отобрались. Теперь, единственное, чего я хочу, — это чтобы обратно мы вернулись здоровыми. Ведь наши спортсмены — люди, постоянно борющиеся с проблемами со здоровьем. Привезти их всех здоровыми — теперь моя основная задача. А в остальном я любому результату буду радоваться.
— Я всю жизнь занималась фехтованием — с 13 лет. В 2004 году в качестве журналиста я съездила в Афины на Паралимпийские игры. Я привезла оттуда материалы и стала предлагать разным фехтовальным организациям собрать свою команду колясочников. В результате с 2005 года фехтование на колясках началось в Москве и Уфе. А дальше пошло по нарастающей.
— Сложно было перестроиться на работу с колясочниками?
— Люди везде такие же: есть и трудолюбивые, и порядочные, и лентяи. А давать урок сидя, пожалуй, даже легче, чем стоя.
«Советское руководство сказало, что у нас в стране нет инвалидов и мы проводить Паралимпийские игры не будем»
— Когда вообще началось фехтование на колясках?
— Оно появилось в середине XX века, сразу после Второй мировой войны. И в первые Паралимпийские игры 1960 года в Риме фехтование, соответственно, тоже вошло. В 1980 году были игры в Советском Союзе, но наше руководство сказало, что у нас в стране нет инвалидов и мы проводить Паралимпийские игры не будем. Поэтому парасоревнования были проведены в другом месте — параллельно с советской Олимпиадой. В этом году наша команда едет на Паралимпийские игры во второй раз. В первый, на играх 2008 года, мы выступили без медалей, что естественно: наши спортсмены были еще совсем цыплята. А сейчас можно сказать, что это уже подростки. Фехтовальный опыт пока небольшой, но команда получилась звонкая, фехтовать они будут с удовольствием.
— Как сейчас обстоят дела с фехтованием на колясках в России?
— Сейчас у нас больше 100 человек в 11 регионах страны. Мы устраиваем чемпионаты России, первенства для молодежи, соревнуемся на трех видах оружия — рапире, шпаге, сабле. За последние четыре года после Паралимпиады в Пекине наша сборная по фехтованию получила и экипировку, и обмундирование.
Недавно мы были в Кремле на встрече с президентом, он сказал что среди инвалидов 1,5% занимаются спортом. А к 2015 году нужно сделать так, чтобы их было 10%, к 2020-му — 20%. Нам нужно увеличить в 6 раз количество занимающихся фехтованием на колясках в Москве: с 50 до 300. Чтобы это было реальным, в каждый клуб должна быть поставлена рама и сделан доступный вход.
Мои ребята выступают и в Думе, и в Совете Федерации, мы всегда посещаем заседания и круглые столы по вопросу инвалидов, чтобы рассказать, что необходимо для создания доступной среды. Им нужны пандусы, специальные лифты — и, собственно, все. С остальным они сами справятся.
«Мои ребята— это супермены, если скромно сказать»
— Москва — очень неприспособленный город для инвалидов. Ваша команда сталкивается с повседневными трудностями?
— Моя команда — это особые люди, выдающиеся. У меня девочки на колясках рожают, а потом выходят тренироваться. Они водят машины, заканчивают вузы, постоянно ездят за границу, замуж за здоровых выходят. Так что мои ребята — это супермены, если скромно сказать.
А вот обычным инвалидам, наверное, сложнее. Транспорт неприспособлен, город тоже — и в один миг он не перестроится. Но если есть желание, то можно сделать все.
У меня есть одна мама, у которой один из детей инвалид. Она его притаскивает на метро с двумя своими другими детьми. У них другого варианта нет, кроме как втроем притаскивать одного колясочника. Но притаскивают же!
«Сейчас нужно говорить не об адаптации инвалидов в обществе, а об адаптации здорового общества к инвалидам»
— Как вы оцениваете отношение к инвалидам в России ?
— Это очень важный вопрос! Сейчас нужно говорить не об адаптации инвалидов в обществе, а об адаптации здорового общества к инвалидам. Потому что те люди, которые сочувствует инвалидам, начинают как бы извиняться перед ними: мол, я на ногах, а вы в коляске, ой, извините, пожалуйста... Начинают как-то переминаться с ноги на ногу, пытаются услужить. Это неправильно. Второй вариант реакции — это страх: «Я боюсь! Я не буду смотреть на них, иначе заплачу!» Не надо ни плакать, ни извиняться, надо учиться спокойно воспринимать инвалидов, так же как мы воспринимаем друг друга — брюнетов, блондинов, рыжих. Не имеет никакого значения, ходит ли человек пешком или с палочкой или в коляске, главное, чтобы тот, с кем вы общаетесь, был в поле своих интересов.
— На что рассчитывает ваша команда на лондонской Паралимпиаде?
— Мы проехали по всей стране и собрали 12 человек, проходящих по международному рейтингу — это было неимоверно сложно, особенно учитывая, что нужно везде с собой везти тяжелый инвентарь. В результате из международных команд наша будет самая большая, мы будем участвовать в 16 одиночных видах программы и двух командных.
Так что уже сейчас можно считать, что основная задача выполнена — мы отобрались. Теперь, единственное, чего я хочу, — это чтобы обратно мы вернулись здоровыми. Ведь наши спортсмены — люди, постоянно борющиеся с проблемами со здоровьем. Привезти их всех здоровыми — теперь моя основная задача. А в остальном я любому результату буду радоваться.
