Михаил Синев, продюсер:

«Я считаю, документальное кино в нашей стра­не вымирает. Людям, которые снимают документалистику, банально не на что жить. Есть ­авторы, которые могут делать замечательные фильмы, но они занимаются чем угодно, чтобы как-то заработать… А кино — как хобби. Каждый удачный фильм сейчас — это разовый прорыв».

Зара Абдуллаева, критик, журнал «Искусство кино»:

«Чтобы понять, что происходит у нас в документальном кино, нужно его смотреть. Поэтому насто­ятельно советую не пропустить грядущие фестивали. Дру­гой возможности узнать, что к чему, пока нет. Разве только качать фильмы из интернета. На ближайшем «Кино.doc» будут ретроспективы. Я бы советовала начать с Александра Расторгуева, талантливого и радикального. Обратить внимание на Марата Магамбетова, когда он работает без Сергея Лозницы. А у самого Лозницы нужно обязательно посмотреть «Блока­ду». Потом на «Артдокфесте» можно будет увидеть новый фильм Алексея Федорченко, который три года назад сделал наш первый мокьюментари «Первые на луне». Теперь он покажет неподдельный док».

Дмитрий Сидоров, режиссер:

«Документальное кино у нас сейчас занимается или пролетариями, пенсионерами и домашни­ми животными (теми, кто не делает историю), или копается в прошлом. Ничего по-настоящему актуального не снимается. В свое время Ричард Ликок снимал предвыборную кампанию Кеннеди. Это был великий фильм, и он был ­актуальным. Наша же документалистика хочет быть частью ­тра­диционной русской культуры (заявлять власти о существовании униженных и оскорбленных) или разбирать универсаль­ные исторические примеры. Современному человеку ­такой подход ничего не дает. Это кино консервативно, оно не хочет быть медиумом, выстраивать связи внутри общества. Нужны другие методы, иные подходы».

Григорий Либергал, вице-президент Гильдии неигрового кино и телевидения:

«Документальное кино преодолело кризис 90-х и закрепилось на телевидении (хотя с увеличением количества теледокументалистики резко упало ее качество). Сейчас основная проблема — выход в кинотеатры. Тут наблюдается хорошая тенденция. В уходящем году впервые за последние 19 лет сразу три неигровых фильма побывали в кинопрокате. Ограниченном, но все-таки».

Марина Разбежкина, режиссер:

«Наша документалистика на перепутье. У нас хватает талантливых молодых, которые ищут свой язык для разговора с реальностью. А те, кто постарше, оказались в растерянности. Снимать документальное кино так, как это делалось раньше, уже невозможно. Нужно понять и принять разрушение прежнего языка и попытаться найти какой-то новый способ разговора с реальностью».

Виталий Манский, режиссер, продюсер:

«99,9% россиян вообще не знают, что такое ­документальное кино. Все хорошо у нас толь­ко с телевизионной документалистикой, хотя то, что показывают по ТВ, это не кино. Сегодня наше документальное кино можно сравнить с больным, который находится на операционном столе. Пройдет ли операция успешно? Будет пациент жить долго и счастливо? Есть сомнения. Сейчас больной в коме. Но сердце у нашего пациента хорошее, сильное, и это внушает надежды. Сейчас документальному кино необходим выход в нормальный кинопро­кат, это самое главное, иначе никакие финансовые вливания не принесут успеха».