Ехать — не ехать

Иллюстрация: Ward Zwart

Работа есть наилучшее лекарство от ревности, решили вы, о дорогие читатели. Так что Шекспир рядом с вами — наивное дитя, так и не догадавшееся решить проблемы своего мавра, пристроив того разгружать баржи. Юле дано общественное поручение трудоустроить мужа, а мы со спокойной совестью принимаемся разгребать дальнейшие завалы в нашем закутке этики и морали.

Вы еще не утомились решать проблемы моих знакомых? Можем сегодня ради разнообразия попробовать помочь человеку, которого лично я совсем не знаю. Потому что он один из вас.

Вообще-то, читатели часто пишут мне на тему: «Все, что вы пишете, — это фигня, а вот у нас в школе с одной девочкой произошел ужасно интересный случай…» Случаи бывают довольно любопытные (особенное спасибо хочется сказать человеку, приславшему свои снимки с лампочкой во рту), но обычно я стараюсь придерживаться тех тем и сюжетов, которые имеют хоть какое-то отношение непосредственно ко мне. Вот когда меня, например, приговорят к общественно-полезным работам в рубрике «Письмо позвало в дорогу», тогда все будет по-другому, пока же лучше цепко держаться зубами за окружающую реальность. Но тут уж тема показалась крайне соблазнительной.

Итак, вместе с вами эту рубрику читает человек по имени Мария. Насколько я поняла, она — человек, высоко ценящий свои моральные принципы и всю жизнь стремящийся поступать хорошо. Но всякому святому, как известно, обязательно достанется свое искушение, причем бесы норовят показать свою злобную харю именно тогда, когда хотелось бы обойтись без них.

Марии нечистая сила предстала в облике хорошего знакомого, работающего в московской мэрии. Знакомый по долгу службы имеет доступ к информации относительно того, какие гадости городские власти готовят жителям своего города, — и он сообщил под страшным секретом нашей Марии, что ее дом через год будет поставлен на расселение. Потому что крупная государственная организация по соседству давно на него облизывалась, наконец не удержалась и сделала «ам». Договоренность уже есть — и к следующей весне домик будет признан ветхим-преветхим и ужасно аварийным, а все жильцы поедут с песнями в далекие края.

— Срочно продавай! Срочно! — сказал добрый человек Марии. — Или обменивай! То, что тебе дадут по переселению, будет стоить раза в два дешевле — и то, если повезет. А сейчас же, пока информация закрыта, в списках дома нигде нет, ни один риелтор ничего не разнюхает, и ты, как королева, уедешь отсюда в абсолютно равноценное жилье.

— А как же те люди, которые сюда въедут? — спросила Мария. — А как же соседи?

— Главное — молчи! Никаким соседям ничего не говори. Тихо, молча продала, купила новое жилье и уехала.

— А может быть, посражаться? У нас есть домовый комитет… Мы могли бы заранее подготовиться… Подать в суд, обратиться в газеты…

Знакомый поинтересовался у Марии, читали ли ей в детстве сказку про лисичку, у которой был домик ледяной, и про зайчика, у которого был домик лубяной. Посоветовал не строить из себя зайчика, а вести себя как взрослый и разумный человек.

— Не надо играть в кошки-мышки с нашим государством, — сказал этот опытный чиновник Марии. — Знаешь, почему не надо? Потому что оно жухает!

И теперь Мария в панике бегает по стенам, а бесы вокруг довольно смеются. Будучи более-менее одинокой матерью двоих сыновей, Мария чувствует, что не в праве рисковать имуществом своих детей. При любом насильственном выселении государство выиграет у Марии при нынешних ценах несколько сот тысяч долларов — и покорно уступать их ей очень не хочется.

С другой стороны, продать квартиру ничего не подозревающим людям, у которых тоже, возможно, есть дети, — это, с точки зрения Марии, является несомненным дурным поступком. Из тех, которые в старости не дают спать по ночам и смело смотреть на свое отражение в зеркале (увы, нередкой для нашего вида счастливой способностью запихивать такие вещи в склеротический чуланчик мозга Мария не обладает: ее безжалостная память всегда готова любезно предоставить сводки о любых промашках начиная с детского сада).

Можно, конечно, постараться и выбрать из покупателей такого, какого не жалко. Бездетного бандита из Кемерово с матерящейся охраной, что-нибудь в этом роде. Который явно заслужил такого с собой обращения. Правда, в этом случае возникает некоторая вероятность того, что ты однажды начнешь сожалеть о своем поступке, сидя на дне Москвы-реки с ведром цемента на каждой лапке…

И что делать с соседями, которые тоже все довольно приятные люди (особенно когда не выкидывают мусор в клумбу под окнами)? Предупредить их — почти наверняка лишиться возможности спокойно совершить обмен, так как такая информация расходится моментально, да и покупатели с риелторами обычно опрашивают соседей про слухи подобного рода. Не предупреждать — стать соучастником в ограблении уже не одной семьи, а пятидесяти.

Мария не знает, что ей делать, и просит у вас помощи. Что современные этические нормы общества рекомендуют делать в таких интересных ситуациях?