Эфир в шоколаде

Иллюстрация: Борис Верлоф

— Скажите, радиостанция «Эхо Москвы» — прибыльное предприятие?

— Да. И прибыли растут. Последние два года выплачиваем дивиденды Газпрому и другим акционерам.

— Если все хорошо, зачем вы каждый день с утра пораньше медицинскую джинсу гоните?

— Ну во-первых, не с утра пораньше, а в 11.00. Во-вторых, это источник стабильного дохода. И наконец, это не джинса, а реклама.

— Но это же страшное занудство! Из-за таких передач вы теряете аудиторию.

— Вы неправы. Эти передачи в Москве больше 100 тысяч человек слушают. А что касается аудитории, то за 4 года она у нас выросла с 400 до 900 тысяч человек.

— Какие передачи «Эха» самые популярные?

— Самый слушаемый час — с 19.00 до 20.00, это программа «Особое мнение». Самые рейтинговые персонажи — Проханов, Леонтьев, Киселев, Доренко.

— Это из-за рейтинга вы приглашаете в эфир людей, которым по определению запрещено открывать рот в приличном обществе? Я имею в виду господ Проханова и Леонтьева.

— Моя принципиальная позиция состоит в том, что в условиях отсутствия в стране свободы слова и открытых общественных площадок для критики власти «Эхо Москвы» обязано представить все точки зрения — пусть даже потенциально опасные. В этом смысле среди электронных СМИ у нас сейчас нет конкурентов. Как шутят мои товарищи в Кремле: «Твой лучший агент — Путин. Он сделал все, чтобы твой рейтинг поднялся». Кстати, господа Проханов и Леонтьев полезны тем, что предвосхищают кремлевские интересы. Например, когда два года назад господин Проханов в эфире «Эха Москвы» заявил, что единственным партнером для переговоров на Ближнем Востоке является «Хамас», я получил представление из Генпрокуратуры. Сейчас «Хамас» принимают в Москве, а Владимир Путин повторяет слова Проханова.

— По-моему, ваша ответственность в этом случае очевидна: доверчивые ребята из Администрации научились у Проханова плохому.

— А я не виноват, что они у Проханова учатся. У нас и Киселев выступает, и Романова, и другие хорошие люди. И вообще, мы не радио Администрации Президента. Мы работаем для аудитории, способной принимать самостоятельные решения.

— Если сравнивать «Эхо Москвы» до 2000 года и после, заметен резкий переход от серьезной общественно-политической проблематики к entertainment. Это принципиальная позиция?

— Да. Во-первых, это реакция на омоложение аудитории. Молодежь стала интересоваться политикой, и нам приходится с ней говорить на ее языке. Второе — наша аудитория стала разнообразнее: теперь нас слушают и коммунисты, и нацболы, и бюрократия. В-третьих, абсолютное большинство нашей аудитории имеет возможность смотреть новости в интернете. Ну и наконец, мы поняли, что радио должно быть агрессивным. Радио вступает в контакт, он же конфликт, со слушателем, ведущий должен адекватно и грубо, я подчеркиваю — именно грубо, на него реагировать. Мы часть жизни, жизнь такая, и мы такие.

— Что-что, а агрессивный стиль вашим ведущим удается блестяще…

— Мы ведь с первого дня существования не фильтруем звонки. Если питекантроп — а таких около 10% аудитории — звонит и хамит в эфире, он получает адекватный ответ. Питекантропы тихий голос не воспринимают. Помните, у Стругацких: «Они вежливость понимают как слабость».

— Говоря о причинах перехода к entertainment, вы, на мой взгляд, не затронули одной существенной. Не кажется ли вам, что сегодня это единственная не раздражающая власть форма существования оппозиционных СМИ?

— Это не так. Для нас entertainment — это просто форма донесения. Вот раньше мы ели деревянными ложками, а сейчас оловянными. Мы не уменьшили, а увеличили количество политических передач, мы пригласили множество людей, которые были выгнаны с ТВ, у нас усилилась политическая составляющая, оппозиционная в вашем понимании. У нас работают Киселев, Романова, Латынина, Шендерович. Все эти люди не сильно любят власть. Вы считаете, что это коварный замысел Кремля?

— Кремль не боится этих людей. Они герои вчерашнего дня.