Джотто. Недорого
За Сухим мостом, где находится тбилисский блошиный рынок, есть улица Гогиберидзе. В отличие от антикварной Агмашенебели на ней стоит один-единственный «Салон Антик». Этим летом его открыли муж и жена Гари и Марина, и вещи, которые они там продают, большей частью принесены из их собственного дома. Марина рассказала БГ историю картины армянского Джотто
«35 x 23,5, Женщина в национальном костюме, масло, холст, 1938, Очень любимому Георгу Аветисяну, Геворк Григорян, (Giotto) 28/1/1970, Ереван»
Эта картина мне досталась от папы, Геворка Аветисяна. У него в школе был учитель рисования, которого он очень любил. Учителя тоже звали Геворк. Геворк Григорян. Он, кроме школы, нигде больше не работал — все остальное время рисовал. В Тбилиси у него было прозвище Джотто. Честно говоря, не знаю, почему его так называли, но сам он однажды сказал папе, что у итальянского Джотто была «такая же тяжелая жизнь, как у меня». В юности он поехал в Москву и там учился живописи, потом вернулся в Тбилиси, даже выставлялся, но после войны о нем все забыли, а потом даже исключили из Cоюза художников Грузии. Геворк с женой жили в подвале и очень нуждались, и мой папа, когда вырос, всячески ему помогал. В 1962 году папа организовал их отъезд в Ереван, потом, уже в Ереване, он помогал им обустроиться, после смерти Джотто в 1976 году помогал организовать его музей, а в 1983-м — персональную посмертную выставку в Тбилиси. Папа был очень добрый человек, всегда старался поддерживать других людей, и мне, честно говоря, немножко обидно, что о Джотто вышла в Армении книжка, а о папе там всего две строчки.
Геворк и мой папа очень дружили, они с женой часто приходили к нам в гости. Кстати, его жена, Диана Уклеба, была совершенно удивительным человеком. Она была грузинкой, тоже художницей, но после того как встретила Джотто, решила всю жизнь посвятить ему. И только после его смерти снова стала рисовать. Именно она придумала ереванскую мастерскую превратить в музей Геворка. Спустя несколько лет после его смерти она написала портрет моей мамы, правда, мне кажется, что вышло не очень похоже. (Смеется.) После смерти Джотто многие приходили к ней купить его картины, но она не продала ни одной.
Манера письма Джотто была очень запоминающаяся — хоть и довольно мрачная. Мне лично кажется, что его ранние работы — это чистый Рембрандт. Позже он стал все более и более темные картины писать, очень много в синих и зеленых тонах; наверно, сказывались тяжелые условия, в которых он жил. Своим учителем Джотто считал Нико Пиросманишвили, правда его картины совсем не похожи на картины Пиросмани. Сам Геворк, хоть и армянин, родился в 1897 году в Тбилиси. Так что это наш, тбилисский художник. Вообще надо сказать, хотя вы, наверно, и так знаете, что Тбилиси — это во многом армянский город. В XIX веке армян тут вообще было больше, чем грузин, а после 1915 года армяне, которые бежали в Тифлис от турок, очень многое здесь построили.
Всего у нас в семье хранилось три картины Джотто. Эта самая маленькая из трех. Первая картина изображала традиционного торговца фруктами на Куре, а на второй был натюрморт с гладиолусами. Мой папа всегда хотел, чтобы у нас был свой магазинчик, поэтому он завещал продать эти картины. Мы так и сделали, и на деньги от этих двух картин открыли салон. А эта, последняя картина, может, и выглядит не очень шикарно, но знатоки в курсе, что это такое. Именно в таком виде Джотто подарил ее папе — холст, наклеенный на оргалит, прямо так. А сзади там дарственная по-армянски. Сейчас мы ее продаем за 5 000 лари (100 000 рублей).
По правде говоря, интерес к работам Геворка появился только после распада СССР, году в 1997-м. До этого он никому особо не был нужен. У нас у самих дела пока идут не очень хорошо. Люди мало покупают. Местные все больше только приносят — фарфор, картины, немецкие сервизы… А покупают в основном иностранцы — турки, иранцы. Так что пока большая часть наших доходов идет от реставрации.
Магазин «Салон Антик», Марины Ангеловой и Гари Варданяна, Гогиберидзе, 3
