Драма с собачкой

Иллюстрация: Ward Zwart

У меня есть пес. Его зовут Швед — и ведет он себя соответствующе, если, конечно, при слове «швед» вас мысленно откидывает лет на тыщу назад. Плавали такие, с бородами и топорами, на драккарах, вырубали все живое на побережье. Мой Швед белобрыс, кучеряв и невоспитан, происхождение у него самое темное, а грязнее его совести — только его морда после очередного дружественного визита в мусорное ведро. Первые десять минут после купания он пахнет розами или там грейпфрутами, а потом розы и грейпфруты признают свое поражение и удаляются, уступая место настоящему запаху.

То есть при виде моей собаки вас вовсе не тянет с криком «Боже, какая прелесть!» прижать ее к сердцу. Тем не менее сограждане на улицах до сих пор относились к Шведу вполне терпимо — так, легкое сморщивание носа, кривая ухмылка или непроизвольное «брр», когда Швед вышагивает домой с прогулки, — но не более того.

Но вот последние полгода у нас со Шведом большие неприятности. Дело в том, что когда ты живешь на Ордынке, ты можешь делать массу самых разных вещей. Например, каждый день ходить по десять раз в Третьяковскую галерею, осознавать свою близость к кремлевским кулуарам или любоваться тем, как кувшинки в Обводном канале назло индустриализации раскрывают свои желтые лепестки над концентрическими разводами бензиновых пятен. Но вот чего на Ордынке не сыскать днем с огнем — это места, где можно гулять с собакой. На выбор есть две возможности — либо чесать минут пятнадцать до Болотной площади и орошать там композицию скульптора Шемякина «Пороки человечества», либо оставаться в нашем крохотном проходном дворике, к которому примыкает еще шесть домов. При этом от Пороков собачников гоняет милиция, так что там лучше упражняться в темное время суток, а вот во дворике до поры до времени было вполне спокойно. А потом там появилась Эта Ненормальная.

Этой Ненормальной лет сорок пять. И у нее тоже есть какая-то собачка на веревочке. Так вот каждый раз, когда наша домработница Лена, выходя со Шведом, наталкивается на Эту Ненормальную, происходит эксцесс. Дама начинает завывать как сирена: «Уходите отсюда, уходите и не смейте больше тут показываться!!!» После чего штурмует Лену со Шведом. Из вооружения у нее плетеный собачий поводок, и этим поводком гражданка начинает со всей дури охаживать и Шведа, и нашу трепетную, боязливую Лену. Ее собачка заливается визгом, Лена пытается лепетать: «Не надо, не надо, что вы делаете!», а Швед, схлопотав пару раз поводком поперек спины, вцепляется в плащик агрессорши и порой прихватывает разные места, под плащиком расположенные. После чего дама с ликованием сообщает, что а) вот сейчас она пойдет в милицию подавать заявление об искусании и б) вечером придет с работы ее муж и пристрелит нашу …скую собаку.

Поэтому вечером Лена во дворик не выходит ни за какие коврижки, а устремляется к Порокам, невзирая на то что путь до них неблизкий. Ибо ее пугает образ мужа с пистолетом. Днем же это место исключается, там гуляют милиционеры с туристами, так что Лена идет во двор, заранее трясясь от ужаса. И вот несколько дней назад она вернулась с прогулки в слезах — и с красной полосой поперек щеки: Этой Ненормальной удалось попасть поводком Лене по лицу. Я пришла с работы спустя несколько часов, когда мама уже отпоила Лену валерьянкой, а полоса превратилась в еле заметный розовый след, но увиденное все равно привело меня в такую ярость, что я метнулась во двор и рыскала там не меньше часа в надежде узреть даму с собачкой, мужа с пистолетом — да кого угодно, кого можно было бы схватить за грудки и призвать к ответу. Но залитый лунным светом двор был тих и пуст, все тут дышало редким умиротворением, и в конце концов я села на тумбочку оградки и задумалась: что делать в такой ситуации? Выходов из ситуации мне привиделось несколько.