Добрый хакер

«Не Иванов, а Петров, не выиграл, а проиграл, и не миллион, а сто рублей», — на вопрос о взломе процессора, который волнует теперь даже бухгалтерш с химической завивкой, Крис Касперски отвечает анекдотом. Он говорит с заметным южным акцентом, иногда проглатывает целые предложения, коверкает слова и смягчает окончания глаголов. Маленького роста, худой — кожа да кости в данном случае не преувеличение, — он целиком помещается в гостиничное серое кресло. Мы сидим в двухместном номере домодедовского «Аэротеля». Встречаться в самом городе Крис отказался: плохо знает Москву.

Сенсацию про взлом, как обычно, перевернули с ног на голову. О существовании «дыр» в процессорах Intel специалисты знают давно, но Касперски первым доказал, что уже написаны программы, которые помогут пробираться через них в компьютер. На открытие ушло три месяца. «Впервые я услышал эту идею от канадского программиста Тео де Раадта еще год назад. Тот предупреждал, что мир в опасности. А в начале лета знакомая сказала, что вирусы, атакующие процессоры, уже существуют, и защиты от них нет. Я всего лишь доказал, что это не миф». Касперски не вскрывал чип, а только проанализировал интернет-трафик и вычислил такие программы. Все технические детали специалисты узнают в конце октября на конференции Hack in the Box в Куала-Лумпуре, где Крис будет делать доклад. Остальным приходится довольствоваться тем фактом, что потрясти мир можно и в селе Успенском.

«Небрежно одетый мыщъх, не обращающий внимание ни на мир, ни на тело, в котором живет, и обитающий исключительно в дебрях машинных кодов и зарослях технических спецификаций» — с этой фразы начинается короткая, на четыре страницы, автобиография Криса Касперски, которую он выслал мне заранее. Мыщъх — один из его ников. Еще есть visual-sex-ltd, KPNC, nezumi, elraton, ­sou­riz, tikus, muss, farah и jardon. Человеческий псевдоним, из-за которого Криса постоянно путают с создателем антивирусных программ, появился от большой любви к мультфильму про привидение Каспера и к Крису Кельми: «Я никогда не слушал его музыку, но от самого фонетического сочетания можно с ума сойти». Настоящее имя — Николай, родился и живет в 30 км от города Армавир. Родное село он описывает фразой «интернет-выделенка десять мегабит канал», а говоря о количестве жителей, сразу выдает в себе программиста: «Я учился в школе №1, где было около двух тысяч учеников. Всего в Успенском шесть школ, и все примерно такого же размера. Если к ученикам приплюсовать мам и бабушек, получится приблизительное число жителей».

Первый факт, который поражает при чтении автобиографии, — история о клинической смерти. Когда Коле было всего несколько недель, врач из поликлиники по ошибке вколола ему инъекцию хлористого кальция. Оторвался сосуд в голове, произошло кровоизлияние, частично отмерли ткани — сквозь рыжие волосы действительно проглядывает пятно бледной кожи. Врачи были уверены, что ребенок станет овощем, но обошлось легким аутизмом. Единственный раз его видели на публике весной 2000 года, считает «Википедия». Сам Крис признается, что до 25 лет был девственником, да и сейчас считает, что взлом кода лучше оргазма. «Говорят, у меня очень нежные руки и хвост, но кактус, втыкающий по 18—20 часов в компьютер, никому не нужен».

В семь лет Крис собрал свой первый радиоприемник. Детали находил или вытачивал сам: «Нужно было найти ферритовый стержень, намотать катушку, узнать длину волны, затем по формуле рассчитать диапазон радиостанций, достать конденсатор подходящего объема. Это была вторая попытка — в самом первом приемнике я промазал мимо диапазона и попал в очень длинные волны». За исключением собственного дня рождения — 2 ноября 1976 года — он вообще не помнит точных дат, а события восстанавливает по моделям компьютеров, которые у него в тот момент были. Первый привез из командировки отец. Болгарский «Правец» подсоединялся к магнитофону — аудиокассеты заменяли жесткий диск — а вместо монитора был телевизор «Садко». «Родители слезно просили хоть иногда посмотреть программу «Время». Инструкция к компьютеру была на болгарском языке, но у знакомых отца нашелся словарь. Это был единственный компьютер в селе. На «Правеце» Крис написал первую игру. Нолик и знак «больше» символизировали рыбку, она бегала по экрану взад-вперед, а в центре был рыбак в виде знака вопроса. Чтобы поймать рыбку, нужно было нажать пробел. «После рыбки пошли лабиринты. Здесь нужно было рассчитывать алгоритмы, а это уже математика».

Следующим компьютером стала «Электроника БК-001», сделанная «русскими инженерами для русских инженеров». Штекеры не подошли к телевизионному входу, поэтому на рынке пришлось купить ворованный монитор от какого-то медицинского аппарата. Родители получили назад телевизор, у Криса появился свой угол. На «Электронике» он освоил ассемблер — второй по уровню абстракции язык после машинного кода. После «Электроники» был популярный в народе ZX Spectrum, затем «Агат» с черно-белым монитором, двумя дисководами и матричным принтером. «Сейчас уже не понять, какое это чудо, когда машина выдает напечатанный текст, — говорит Крис. — Это значило получить от машины что-то материальное».

После школы Касперски поступил в Та­ганрогский университет на «проектирование микроконтроллеров», где и попал в большой мир программистов. В университет взяли без экзаменов: профессия радиоинженера уже считалась ругательством, а у Криса была еще и серебряная медаль. Впрочем, четверок в его аттестате нет — просто золотые медалисты утверждались краевыми чиновниками, те взятки брали деньгами, а местным хватило курицы, вина и шампанского, — поясня­ет Крис. До первой сессии он не дотянул, вернувшись в Успенское через три меся­ца, — программировать толком не дава­ли. «Год я сидел дома и ничего не делал, потом снова поступил, чтобы успокоить маму, и снова бросил. Но тогда мне купили IBM, жесткий диск на 20 мегабайт и цветной монитор, целых шестнадцать цветов». Высшего образования у Касперски так и нет, зато в Таганроге он ­позна­комился с предприимчивым студентом Шуриком, и на паях они открыли бизнес. Местные предприятия как раз оборудовали компьютерами, тогда же пошла эпидемия вирусов. «Распихивая секретарш, Шурик врывался в кабинеты директоров и кричал: «В стране эпидемия, данные ложатся трупами, ваш компьютер наверняка заражен». Кооператив просуществовал недолго — напарник исчез с деньгами. Крис попытался было вести бизнес самостоятельно, но вскоре пришли «братки», вернее интеллигентного вида студент юридического факультета. Напрямую не угрожал, а вел разъяснительные бесе­ды с намеками: «Вот вчера ботинки пор­вал, которые отец из Швеции привез. На стройке одного воспитывали». Отдав все деньги и компьютер, Крис вернулся к родителям.

Далее он безуспешно пытался устроить бизнес с коммерсантом из Армавира, еще были хождения в Краснодар и Ростов. А однажды в Москве, на лестничном пролете, служившем для сотрудников курилкой, произошла историческая и единственная встреча двух Касперских. Крис пришел в лабораторию антивирусов Евгения Касперского, предложил пару идей, но сотрудничества не вышло: «Я не знаю почему, но как только в лаборатории разговор заходит обо мне, у них сразу портится настроение. Теперь они распространяют слухи, что я у них три недели работал, они взяли меня смеха ради, а потом выгнали. Сейчас мы с Касперским в параллельных плоскостях находимся, я не мешаю его бизнесу, а он не мешает моему. Я даже специально убрал «й» из псевдонима, чтобы нас не путали. Но он меня все равно не любит». Настроение пиар-менеджера «Лаборатории Касперского» после вопроса о Крисе и вправду портится, а сам гендиректор, сославшись на занятость, говорить о нем отказался вовсе. Лишь на блоге компании 18 июля появилось предупреждение, что одноименный хакер никакого отношения к ним не имел и не имеет.

В 1999 году знакомый свел Криса с издательством технической литературы «Солон-Пресс», где в том же году тиражом десять тысяч экземпляров вышла его первая книга «Техника и философия хакерских атак». Верстальщик Сергей Тарасов помнит встречи с 22-летним автором: «Первый раз он приехал с отцом — позже его справочники по электротехнике мы тоже стали издавать. Крис хорошо говорил и писал, а главное, был без закидонов и лишнего самомнения. Голова у него работала невероятно — он программировал буквально в уме». За первую книгу Крис получил 50 000 р. (в то время его месячная зарплата сисадмина в налоговой инспекции составляла 300 р.). С тех пор вышло шестнадцать книг Криса Касперски на русском и английском языках: по защите информации и оптимизации программ, компьютерным вирусам, дизассемблированию. Есть даже «Энциклопедия примет погоды», побочный эф­фект второго увлечения Криса — астрологии. Еще в детстве отец построил для сына обсерваторию рядом с домом. «Помимо возни с железом, я не расстаюсь с миром звезд и моих телескопов».

Параллельно с книгами Касперски стал писать для журналов «Системный администратор», «Байт», «Звездочет», «Хакер». «Ни я, ни кто-то другой из редакции его вживую не видел, — говорит главный редактор «Хакера» Никита Кислицин. — Общаемся по почте и телефону. Он маниакально увлеченный человек, к нему всегда можно обратиться с просьбой типа: «Нужно до завтрашнего утра разреверсить WM Keeper, выяснить, что он палит на компьютере, и написать об этом статью на 25 килобайт».

В июне у Касперски появилась наконец постоянная, хоть и удаленная работа. Американская компания Endeavor ­Secu­rity, занимающаяся безопасностью компьютеров и сетей, взяла его независи­мым консультантом, в перспективе — переезд в Вашингтон и годовая зарплата в $150 000. «Крис знает ответ на самый главный вопрос в безопасно­сти — как это работает, — говорит генеральный директор компании Кристофер Джордан. — И еще он моментально рождает новые идеи». «Известность Касперски за пределами России не преувеличена, — поясняет другой сотрудник Endeavor Элис Чанг, — он очень известный хакер, причем именно в первоначальном значении этого слова: человек, который понимает самые основы того, как работает программа».

В среде отечественных программистов отношение к нему смешанное. На мои расспросы на одном из ­специализиро­ванных форумов Криса одновременно обвинили в излишней поверхностности и в популизме, но признали, что у него много поклонников: «На современных выставках по информационной безопасности море школьников ждут его с нетерпением. Он для них бог». Судя по всему, Крис и вправду удачный популяризатор: «Он хорошо умеет передать интерес, азарт программирования. Во многом ­благодаря ему молодые программисты приходят к идее о возможности решать нестандартные задачи необычными ­методами».

Сейчас Крис решил выйти из тени и увидеть мир. В Москву прилетел, чтобы оформить израильскую визу для первой в жизни загранкомандировки. Медиакомпания из Иерусалима пригласила провести тренинг по защите контента — они-то и оплатили номер в «Аэротеле». Денег за сам тренинг Касперски брать не будет. «Деньги — это мусор», — говорит он. В планах также поездка в США, где его ждут сразу несколько компаний в раз­ных городах. «Пока я хочу посмотреть мир и решить, где лучше. Я живу на юге, но жару не люблю. А Марк Твен писал, что самая суровая зима в его жизни была в Сан-Франциско. Это мне подходит». При этом Крис тут же замечает, что ­Россия ему нравится из-за нормальных законов; американским хакерам живет­ся тяжело — та же Endeavor ходит по грани, хотя защищает компьютеры по всему миру.

Летом в Успенском гостили два француза. Крис провел им бесплатный тренинг, сводил в горы. Те взамен подарили крошечный дорожный ноутбук. Теперь даже сидя в номере «Аэротеля», Крис отвечает на письма в любое время дня и ночи. «Вообще-то, ноутбук — это как морская свинка: ни первое, ни второе. Все-таки когда огромный компьютер стоит на столе, куча железа — к нему трепет и уважение. Но в этот я сразу влюбился». Такую фразу мог запросто произнести какой-нибудь киберпанк из романа Уильяма Гибсона. Но Касперски возражает, что философия разрушения ему не близка. «Скорее я хиппи. Цветы, любовь, женщины. Не вандализм, а исследование. Хакером теперь называют даже школьников. А я люблю слово «кодокопатель». Тот, кто роет вглубь».

В начале 90-х хакер на короткое время стал модным персонажем, романтическим героем эпохи, когда интернет и технореволюция одновременно притягивали и пугали. Джеймс Бонд в «Золотом глазе» сражался с русским компьютерным гением Борисом, а одиннадцатилетний Дэйд в «Хакерах» сеял панику на Нью-Йоркской бирже. Теперь киберпанк мертв, ошибки тысячелетия не случилось, Гейтс выпустил Windows Vista, а образ хакера девальвировался до сисадмина с немытой головой. Лучшие отечественные программисты давно перебрались в Силиконовую долину. Крис Касперски остался в селе Успенском и в тех самых 90-х. Мощность его домашнего компьютера слабее того микроноутбука, что подарили французы. Крис не разбогател, не взломал сайт ФСБ, не написал опасный вирус. Может быть, поэтому Google дает в два раза больше ссылок, если «Крис Касперски» написать по-английски.