Дневник волонтера. Сергей Филонович

Мое утро сегодня началось так: съев две порции каши с утра, я начал искать себе работу на день. Тут так принято, что в первый день ты выполняешь работу, какую скажут, а потом, если ты активный, можешь, в общем-то, подбирать работу по душе. Меня позвали развозить КамАЗ с вещами по близлежащим районам. Смысл этой работы сводится к тому, что загружаешь фуру, отбирая из всего привезенного самые нужные и пригодные вещи. Фактически это все, кроме одежды, которой здесь уже явный перебор. Вообще, термин «вещь первой необходимости» уже здесь едва ли звучит, так как люди либо справились с трудностями за эту неделю, собрали нужное, либо, к сожалению, им уже помочь ничем нельзя.

У местных спасателей МЧС есть свой определенный фронт работ и первое время, похоже, они не были готовы к такому дополнительному наплыву гуманитарной помощи и волонтеров. Это обуславливало некоторые сбои и сумятицу. Но постепенно все друг друга поняли и стали работать сообща, и, по-моему, с каждым днем этот механизм становится более эффективным.

 Как я понимаю, информация собирается из открытых источников, таких как радио и интернет. Использование этой информации не систематизировано — она поступает сразу и всем, и сразу все начинают везти помощь какой-нибудь одной бабуле. Когда улицей ниже есть сразу 10–20 домов, вообще лишенных каких-либо благ. Например, днем мы приехали по одному адресу, и там не то что все было нормально, так местная женщина хотела целый наш КамАЗ разгрузить в свой частный магазин! Следом пришел подвыпивший мужичок и объяснил, что, в принципе,  у них в деревне все о'кей и помощь не нужна, за что мы оставили ему баклажку, чтоб опохмелился, и поехали дальше. И вот мы проехали до улицы, на которой милейшие бабули попросили дать им чистящих средств, так как у них воды было по колено и все в домах до сих пор запачкано. Но при этом они больше ни в чем не нуждаются! Эти бабушки честно сказали, что нам лучше везти остальные вещи дальше, поблагодарили за нашу скромную помощь и не взяли больше ничего. Вот это честность и простота на фоне всех их бедствий! 

Еще мы в этот день поехали в самую затопленную деревню Нижнебаканская. Там, конечно, мрак. На верхних ветках тополей висят вещи, заборы проломлены от ударов волны или вообще лежат на земле; если забор из сетки, то он сохранил на себе большую часть потока. Мы начали разгружать КамАЗ по строгому принципу (хорошо, что всех ребят инструктируют, как общаться с местным населением, чтобы не вызывать агрессию и свести любые споры на нет). Конечно, даже при инструктаже это не всегда получается, так как люди до сих пор на взводе. Принцип разгрузки таков: сначала выгружается фура, потом должна формироваться очередь из местных, которые получают свою порцию помощи. В реальности это больше напоминает базар, где волонтеры открывают коробку с вещами и кричат, чтобы привлечь внимание. Сразу налетает рой людей, и большинство пытается урвать побольше.

Самое интересное, как происходит внутренняя регуляция людей. Волонтеры не знают, кто где живет и кто пострадал больше. Из-за этого мы стараемся отдать все поровну, но это получается не всегда. Кто-то из жительниц, например, начал кричать, что она тут просит помощи одна, так как ее муж лежит прикованный к постели. А потом оказывается, что у этой бабули и дочка, и сваха стоят тоже в очереди и набирают за четверых. Интересно, что самыми святыми во всей этой истории остаются детские вещи. Это, наверное, самое благородное и приятное, что понабрать побольше для своих детей никто не пытается, так как все понимают, что они не одни с детьми, и проявляют солидарность. Но вот крупы, пасты зубные, шампуни вызывают такое количество споров! За новое постельное белье готовы драться, хотя в то же время, если белье не в упаковке, оно уже никому не нужно (хочу отметить, что бывает белье еще советских времен, что вызывает у местных бурю эмоций, и оно идет, скорее всего, на тряпки).

Больше всего обычно нужны одеяла, матрасы и подушки, но их, к сожалению, присылают очень мало — из-за объема. Основная задача волонтеров — узнать о больных стариках или маленьких детях, которым нужна специальная помощь. Бабуля, кричавшая про больного мужа, рассказала душераздирающую историю:

«Просыпаюсь я ночью и вижу, что вода уже в доме и находится на уровне икр, зашла в комнату дочки, а там уже по колено и выше, через пару часов вижу, что воды по пояс. У нас во дворе стоит старое дерево, по которому можно забраться наверх. Я бегу к деду, а у него катаракта и он еле ходит, и говорю, что если вода поднимется еще выше, то всем надо лезть на дерево (тут бабуля прослезилась). На что дед мне отвечает, что полезу я одна, а он останется». В итоге, слава богу, все они как-то спаслись.

Все из местных, с кем я говорил, не верят, что это был просто дождь, и грешат на водохранилище. Но тут я могу отметить, что и в ситуации с водохранилищем виноват дождь, хотя местами видно, что вода шла даже поперек реки, что говорит о громаднейшей силе потока.

Следом мы поехали на новую улицу. Тут вообще ужас. Мы полностью разгрузили фуру, начали раздавать вещи. И в этот раз к детским вещам подходили только люди с детьми и не просили много, разве что на первое время по паре баночек питания или каши. И тут приключается следующая история. В какой-то момент я замечаю, что среди всех просящих стоит девушка восточной внешности и у нее уже два пакета вещей, полностью набитых, а она еще лезет в детские коробки. Я у нее спрашиваю, есть ли у нее дети, после чего она молча с улыбкой уходит дальше по «базару». Она уже до верхов набила пакеты и отдает их своему спутнику и разворачивается набирать еще пакетов! Я в бешенстве говорю ей: «Может, уже хватит?» — тогда она молча, опустив глаза, уходит от раздачи и больше не возвращается. 

Следующий примечательный, но уже с положительной стороны, персонаж — женщина с прекрасным ребенком на трехколесном велосипеде, которая взяла всего-то пару пакетов макарон и гречки. Я ей говорю: «Женщина, возьмите еще чего-нибудь», на что она отвечает, что ей хватит, и молча уходит, катя впереди велосипед ребенка. Другая пострадавшая говорит: «Вот она — скромная женщина, больше всех пострадала, а брать помощь не может». И правда, оказывается, что на улице этой женщины был один из самых ужасных участков. Вот после такого понимаешь, что быстрые, наглые и изворотливые всегда найдут себе место и еду, а скромные и честные будут вот так катить перед собой велосипед с ребенком в разрушенный дом с пачкой макарон. После этого мне стало как-то грустно, потому что на этих примерах я убедился, что помощь идет не тем, кто реально пострадал, а тем, кто успел ее ухватить. Я вообще не первый раз слышу, что люди отказываются от помощи из-за того, что им просто неудобно много брать. Вот ради таких людей мы все сюда приехали, и найти и помочь именно им — наша основная задача. Потому что, если им не поможем мы, этого не сделает никто.

Самая забавная история с МЧС была поутру, когда к нам в лагерь пришел офицер и попросил помочь по такому-то адресу. На наш вопрос, почему они сами не помогут, он ответил, что знает: мы «сразу встанем и поедем, а им придется заполнить кучу бумажек отдать приказание подчиненному, а тот должен будет отдать его другому подчиненному и так далее. В итоге помощь будет только на следующий день». Вообще, это бич спасателей: они относятся к этому как к работе и понимают, что наводнения для них не закончатся сегодня или завтра и им все равно придется пахать при температуре плюс 35 градусов в тени вне зависимости от того, какому количеству людей они помогут. Это очень печально, что в итоге многие так и не оценивают их работу и относятся к ней, как к данности.

И еще я хочу сказать особенное спасибо Максу, двум Лехам, Никите и Антону, с которыми мы раздавали эту еду. Это очень сложно, но когда видишь благодарные глаза людей и слышишь их признательные крики вслед, понимаешь, что оно того стоит. Вообще, люди сильно удивляются, когда слышат, что мы приехали им помогать из Москвы .