Дети Хама

Шестьсот первого года к первому дню первого месяца иссякла вода на земле. И открыл Ной кровлю ковчега. И сказал Бог Ною: «Плодитесь и размножайтесь, и распространяйтесь по земле, и умножайтесь на ней». Обнял Ной сыновей своих, и разошлись они в разные стороны, дабы исполнить волю Господню. Ной отправился на юг. Сим на восток. Иафет на запад. А Хам с незаконной женой Терпией на север. Долго шел Хам, дремучими лесами, топкими болотами, пока не увидел реку у семи холмов. И понравилась ему река эта, и земля эта полюбилась. Поселился на ней Хам с женой своей Терпией вечным поселением. И не было у них дела другого, кроме как плодиться, и умножаться, и распространяться по земле русской. А если кто слышал другую версию человеческой родословной – так, думаю, моя точнее. Потому как где, кроме России, найдешь столько сынов Хамовых? Во Франции какой-нибудь или Америке встретятся на улице два приятеля:

– Здравствуй, Билл!

– Здравствуй, Скотт!

(Скотами в Америке зовут каждого третьего, но это так, ничего личного. Примерно, как наши Козловы и Барановы.)

– Как жизнь, Билл?

– Окей, Скотт.

– Вот и славно, бай, Билл.

– Бай, Скотт.

Разойдутся в разные стороны и через минуту забудут друг о друге. В России такого не дождешься. Потому что хамство – одно из главных состояний загадочной нашей души. Второе – терпение. Друг без друга они невозможны. Хам безошибочно узнает терпеливого по рассеянному взгляду, расслабленным плечам, выследит, вцепится мертвой хваткой. И спуску ему не даст.

Иду недавно по главной улице столицы, между лужами лавирую. Вдруг чувствую, кто-то рядом гарцует и радостно посмеивается.

– Ну, матушка, – слышу, – как дурой была, так и осталась!

Глаза подняла – одноклассник. Лет 20 его не видела. А тут стоит передо мной и светится прям, так рад нашей встрече.

– Во что это ты, – говорит, – чучело, вырядилась? Ты не в одной костюмерной с Шойгу наряжаешься? Да ладно, не расстраивайся, одевалась ты всегда, как накануне техногенной катастрофы.

Я как-то растерялась и решила оправдаться.

– Погода такая, ненавижу! Ненавижу это время года.

– Весну не любишь?! Чудовище! Солнце светит. Снег растаял...

– И из-под снега выглянуло дерьмо и трупы не справившихся с зимою.

– Ну ладно, сама жива еще и то хорошо. Я думал, что ты того...

– Кого?

– Сама знаешь. Такие, как ты, долго не живут.

– Какие?

– Сумасшедшие. А ты вон, вишь, задержалась.

– Да в чем же я сумасшедшая?

– Не заводись. Нервные клетки, как известно, не восстанавливаются. А мы с тобой старики, нам их тем более беречь надо. Годочков-то тебе сколько стукнуло? На пенсии уже? Или все еще трепыхаешься?

– Я как раз на работу иду, опаздываю, так уж ты извини...

– То-то лицо такое перекошенное! Да! Работать ты никогда не любила.

– С чего это ты взял? Даже и вспомнить не могу, чтоб любила что-то больше, чем работать.

– Это потому, что людей любить не умела. Семьи-то у нас, конечно же, нет? Можешь не отвечать, я тебя хорошо знаю...

– Слушай, я опаздываю...

– Я сам спешу, – рассердился вдруг одноклассник, – в деревню еду. Какие там люди живут! Чистые. Настоящие. Тебе бы поучиться у них...

И понес, понес про испорченное наше общество, про свое светлое сердце... А я смотрю на него и думаю. Заорать, что ли, на всю Тверскую: «Караул! Убивают! Ограбили!» Почему нужно хамство терпеть? Закон, может, такой? Так кто его нам заповедовал? В Библии, во всяком случае, про это сказано как-то мутно. Потому что «терпение» дословно переводится с древнееврейского как «длинный нос».

Вы как думаете, что имели в виду Святые Отцы, называя терпеливых длинноносыми?