Деньги на дочку

Иллюстрация: Holly Stevenson

В общем, допрыгались. Рано или поздно это должно было случиться. В нашем мире средств массовой информации в последнее время происходила масса всего удивительного и занимательного. Например, Николаевич (это такой мужчина) делает женский журнал — очень богатая тема. Александр Герасимов, палач Леонида Парфенова, на днях запускает радиостанцию — про это мне тоже есть что сказать. А еще появился удивительный журнал «Секс в большом городе» — сами понимаете, настоящему «Большому городу» было бы непростительно пройти мимо. А еще мне в руки попал один из пилотных выпусков журнала SmartMoney, и после того как Леонид Бершидский прочно поселился на форуме нашего сайта, было бы как минимум невежливо не посвятить ему хотя бы пару абзацев. А еще мне рассказали кучу интересного про петербуржский Пятый канал, который готовится к выходу на федеральное вещание. На худой конец, всегда под рукой есть «Коммерсант», в котором впервые за всю историю ввели полосу с мнениями.

Но нет мне сейчас до них никакого дела. Потому что главный отраслевой ньюсмейкер — это я. Ну то есть не я, а мы. То есть даже не мы, а издательский дом «Афиша». Я как-то всегда старалась обходить его в колонках стороной. Потому что чего про него ни напишешь, все равно будут воспринимать с позиции теории заговора. Алена Лыбченко — рука Кремля, рука Невзлина или даже (что наиболее вероятно) рука Ценципера. Теперь я уже сама не понимаю, чья я рука и рука ли вообще. Во всей этой кутерьме довольно легко потеряться. Вот, например, в пресс-релизе, выпущенном компанией «Проф-Медиа» по поводу покупки у группы «Спутник» 100% акций ИД «Афиша», нам перепутали всю нашу половую идентификацию. Они (или теперь уже мы) назвали журнал «Большой город» газетой. Хотя же ведь все вторичные половые признаки налицо. Скрепка там, обложки какие у нас, посмотрите. Вы когда-нибудь такие видели у газет?

Короче, если кто еще не понял, нас снова продали. Уже второй раз за три месяца. И поэтому я этих составителей пресс-релизов понимаю и совсем не обижаюсь. Время такое, самой бы в себе разобраться.

Тут вот на днях к нам заходила делегация из «Проф-Медиа» во главе с генеральным директором Рафаэлем Акоповым. Ходили по этажам, вежливо и немного опасливо здоровались с коллективом, потом Акопов выступил с инаугурационной речью на внеочередном правлении. По сообщениям моих источников в правлении, Рафаэль Павлович несколько раз употребил в адрес «Афиши» термин «дочка» — уменьшительно-ласкательное от «дочернее предприятие». Мы, оказывается, дочка, и у нас, оказывается, есть папа. Это невероятно, до пронзительности точный ключ к пониманию всего происходящего.

Вот представляете себе. Жила-была дочка (то есть ИД «Афиша»). И у нее всегда был папа (то есть ее первый владелец — Антон Кудряшов). Он часто ездил в командировки. Точнее, редко из них возвращался. Но с папами так бывает. Потом, на шестом году жизни, мама (в данном случае Илья Осколков-Ценципер) говорит дочке примерно следующее: «Доча, тот дядя, который ты думала, что папа, он вовсе не наш папа, а наш папа — это тот дядя, про которого ты всегда думала, что он твой дядя. Вот он-то и есть твой настоящий папа (то есть Борис Йордан — миноритарий «Афиши»). Это, конечно, для дочки серьезное потрясение. Но поскольку папу в последнее время было совсем не видно, а у бывшего дяди голубые глаза, говорит он с красивым английским акцентом и с первого же дня все свое время тратит на дочку, да к тому же, что уж тут греха таить, новый папа явно побогаче прежнего — дочка, истосковавшаяся по отцовской ласке, тянет к нему свои рученьки и еще неловко, но все-таки уже улыбаясь, произносит: «Папа!» Но проходит три месяца — и после новогодних елок снова приходит мама к дочке, причем по ее виду ясно, что сама она в диком замешательстве. Понимая всю абсурдность звучащего, она все-таки произносит: «Доча, на самом деле тот дядя, который, ты думала, наш папа, — не папа, а какой-то посторонний мужчина, а вот его бывший коллега (Акопов был во время оно заместителем Йордана) — это настоящий папа. Познакомься». А в дверях стоит какой-то лысый мужчина кавказской наружности, к тому же рука загипсована. И он хоть, конечно,и улыбается, и на самом деле в Шотландии учился, но доче сейчас не до этого. У нее сейчас вся жизнь перед глазами прошла.И губы она уже надула, и глаза у нее уже покраснели, и сейчас она разревется так, что всем срочно покинуть помещение.

Эту девочку понять можно. Это почти как мальчик, который думал всегда, что он мальчик, а потом оказался девочкой. В общем, серьезная психотравма. Обычно на это папы совсем не обращают внимания. Поплачет да перестанет. Я знаю одного только папу, которому мне, конечно, самой пришлось напомнить об отцовском долге, но он, надо отдать ему должное, сразу исправился. Это Дерк Сауэр, бывший владелец Independent Media. Он, когда год назад продавал свою дочку финнам, вспомнил былое и каждому сотруднику в зависимости от стажа выписал ряд внеочередных зарплат. И дочке было счастье. Девичья психология — штука очень неказистая. По себе знаю. Она будет реветь, ругать папу, подкладывать ему кнопки на стул. Но стоит только папе купить дочке новую куклу и мебель для игрушечной кухни (ну или хотя бы мороженое), дочка для виду еще немного похнычет, но, когда взрослые из комнаты выйдут, сразу заулыбается. Журналисты, по себе знаю, в этом смысле настоящие дети.