Чужой выбор

«Я встала в пять», — сообщает сотрудница американского посольства, женщина лет сорока. «А я в половине третьего!» — парирует ее коллега. — «Пора пить «Кровавые Мэри». — «Да уж. Кровавые».

В американском посольстве 3 ноября выдалось странное утро. Посол Александр Вершбоу пригласил московских американцев посмотреть по ночному американскому телевидению результаты выборов. К 8 утра в консульском отделе выставили складные столики с ватрушками и кофе в картонных стаканчиках с изображениями американского флага. Звездочками и полосками украсили и бледные стены, и даже гнусные стенды с анкетами, но ни геометрические узоры, ни болтающиеся под потолком красные и синие воздушные шарики не могли скрыть уныния, в которое впадали экспаты после нескольких минут просмотра новостей.

У входа я встретилась с приятелем, американским журналистом. «Я не могу это смотреть, — сказал он. — Буша переизбрали, так еще и теряем места в сенате. Я пошел. Не обижайся».

По мнению Марка Слебоды, главы московской организации «Демократов за границей», среди местных экспатов демократов большинство. Потому, видимо, что из примерно 5 000 американцев почти половина — студенты, считает Слебода. Можно еще предположить, что среди московских американцев выше уровень образования, чем среди американцев американских, и это тоже склоняет их в сторону Демократической партии.

Может, и посол Александр Вершбоу — демократ. Жена его, ювелир Лиза Вершбоу, маленькая еврейская женщина, даже не пыталась скрыть свои чувства. Она подпрыгивала, вскрикивала: «Этого не может быть!» — и ударяла мужа кулаком в плечо. Посол молчал, уставившись в огромный экран в углу зала, где рассматриваются заявления на неиммиграционные визы. Когда приблизился фотограф из The Moscow Times, Александр и Лиза Вершбоу одновременно нарисовали на лицах широкие улыбки, не сводя грустных глаз с экрана. Транслировалось специальное телевидение для американских солдат. Содержание было обычное — три основных федеральных канала, — но вместо рекламы шли ролики, напоминавшие солдатам, что в личный компьютер нельзя загонять сведения, составляющие государственную тайну, а также не надо курить, а надо, наоборот, кормить младенцев грудью.

В соседнем зале, где оформляются иммиграционные визы, шла трансляция CNN. По обе стороны монитора висели стенды с фотографиями американских пар, усыновивших в России детей. Под одним из них сидела толстая девочка старшего школьного возраста с шарфом ЦСКА на шее и похрапывала. Такие же шарфы были у ее подружек: видимо, московские американки побывали на матче ЦСКА — «Челси». Длинная девочка в очках жаловалась: «Было хуже, когда она не спала, а грязно ругалась. Мы всю ночь не сомкнули глаз». Тяжела жизнь болельщика.

Появился полный невысокий юноша с большим желтым пакетом разнокалиберных наклеек «Керри и Эдвардс». Это и был Марк Слебода. Его продукцию жадно расхватывали. В Америке на подобных вечеринках все размахивают плакатами, кричат и вообще безумствуют, но здесь, во-первых, была не вечеринка, а утренник, а во-вторых, с самого начала результат выборов был понятен.

«Окончательное решение примут суды, — предсказал в районе полудня Слебода. — Но республиканцы выиграют: у них больше денег». С апреля этого года Слебода зарегистрировал в Москве 500 американских избирателей. Всего, по его подсчетам, в Москве проголосовали около 1 000 американских граждан. В свободное от политической деятельности время Слебода, бывший американский военнослужащий, учится в МГУ.

Лидер московских республиканцев Майк Мэллой говорит, что республиканцев у нас достаточно, просто их меньше видно: это не студенты, а обитатели, например, поселка Росинка, где живут благополучные семьи экспатов. Сам Мэллой работает в Москве уже 10 лет и играет на бас-гитаре в поп-рок-группе под названием «Французская шлюха по имени Бабет». И все же он человек серьезный, юрист, поэтому радоваться результатам выборов не спешил, пока Керри не признал поражение.

К половине двенадцатого залы консульского отдела выглядели как поле после битвы. На сером линолеуме валялись пустые пластмассовые бутылочки, на почтительном расстоянии друг от друга на полу сидели грустные люди в джинсах. Две девочки прощались с подружками: «Наши мамы сказали, что нечего здесь больше смотреть, велели ехать в школу». Так мамы-демократы вымещали эмоции на детях.