Что пишут о теракте в Норвегии
Теракт в Осло и последующая бойня на острове Утойя, которые устроил норвежец Андреас Брейвик, - главная тема для обсуждения в наших и мировых СМИ. В Норвегии царит понятная растерянность, но, по большому счету, растеряны и многие колумнисты. Ниже — самые заметные высказывания.
— Взвешенная, как и всегда, колонка Максима Трудолюбова в «Ведомостях» («Человек с идеями»). Главная мысль: теперь все будут говорить про столковение цивилизаций, а никакого столкновения нет — есть просто один безумный «человек с идеями». «Лучшее, что мы можем сделать, мне кажется, это осознать, что больших и непримиримых сил, кем-то направляемых «армий», которые сходятся для сражения на некоем поле битвы, в действительности не существует. Сражения нет, есть одиночки, малые группы отчаянных экстремистов, которые никого на самом деле не представляют, кроме самих себя. Причины их действий не в самих идеях, хотя их и можно найти в текстах, оставленных ими. Настоящие причины — внутренние, их следует искать в медицинских картах».
— Андрей Бабицкий на сайте Forbes.ru («Банальность про зло») идет дальше и говорит, что и идеи-то эти даже обсуждать бессмысленно. Кто виноват — воспитание, гены, норвежский социальный климат, видеоигры, прочитанные им книги, его идеи — совершенно неважно. «Идеология убийцы была (и остается) совершенной кашей. Сказать, что «он был психопатом, но психопатом с идеями», — это примерно то же самое, что сказать: «Он был психопатом, но психопатом в штанах». Попробуйте в порядке мысленного эксперимента представить себе, как вы ходите по острову Утойя, переворачивая тела юношей и девушек, и стреляете в упор в тех из них, кто подает признаки жизни. Это непростое упражнение. И если вы с ним не справились, то давайте признаем, что дело не в том, о чем думал Андерс Брейвик, сидя дома в пригороде Осло. Дело в том, о чем он думал каждый раз, нажимая курок. Разница между ним и читателем проходит именно в этом месте; странных идей, поверьте, хватает у каждого».
Впрочем, одна идея по поводу причин случившегося у самого Бабицкого все же есть: у Брейвика отсутствовала эмпатия — «способность, которая не позволяет обычному человеку пачками убивать себе подобных и творить непредставимую жестокость». И что? Да, в принципе, ничего: «это необходимое, но недостаточное условие. <...> Разумно было бы помнить, что некоторые люди просто могут творить насилие такого масштаба. И они, вполне может статься, независимы от субстрата: толкнуть на преступление их может христианский догматизм, идеи социального равенства, игра «Супер Марио» или что-нибудь еще». Поэтому хватить об этом рассуждать, а лучше обдумать, как усилить меры безопасности.
— Это не самое неочевидное соображение: в Норвегии действительно никаких мер безопасности не было, можно сказать, вовсе, и сейчас это все увлеченно описывают. Например, The New York Times ("Unsettling wariness in Norway, where police are rarely armed") обьясняет, как и почему норвежские полицейские не носят оружия. Собственно, одной из первых жертв Брейвика на острове стал безоружный полицейский, охранявший слет. Сейчас и общество, и сами полицейские обсуждают, не нужно ли все-таки вооружить полицейских — и далеко не все считают, что нужно. «Я бы предпочел жить в обществе, где полицейские ходят без оружия», — говорит профессор из Norwegian Police University College. «Это очень мощный, символический жест, показывающий гражданам, что мы — мирное общество».
— А вот обозреватель «Слона» Александр Баунов полагает, что убивать Брейвик пошел, потому что в Норвегии, где все равны и счастливы, иначе не выделиться («Почему убивают в норвежском социальном раю» ). Мысль спорная, но само описание норвежских реалий как всегда у Баунова поразительно интересное.
«Средняя зарплата – 300 000 крон в год, это примерно $ 4000 в месяц. Минимальная пенсия, скажем, никогда не работавшей домохозяйки – примерно $ 1400 в месяц. Думаю, за пять лет подросли, как и во всем мире. Лечат бесплатно, а полную зарплату по больничному платят год <...> Если трудящийся в силу возраста, состояния здоровья или усталости не справляется с прежней нагрузкой, его переводят на более спокойную работу с сохранением зарплаты. Норвежский писатель и публицист Петер Норман Воге рассказывал: многие приходят к врачам и говорят, что не могут работать – стресс, переутомление, болит голова. И их признают нетрудоспособными. В результате 10 % населения трудоспособного возраста живет на пособия, пополняя ряды норвежского электората, осевшего в скандинавских пенсионерских колониях в Испании и Таиланде. Государство тратит на них $ 7 млрд в год».
— на «Слоне» же Павел Прохоров пытается понять, что будет дальше. ( «Что будет с Норвегией после терактов»). Что будет, честно говоря, он и сам не понимает, но зато цитирует любопытное интервью адвоката Тимоти Маквея норвежской телекомпании: «Я не считаю правдоподобным, что можно в одиночку и без сообщников лишить жизни так много людей в результате двух различных акций, произошедших одна за другой, – уверен адвокат, – обычно находится ячейка или даже несколько ячеек террористов. В результате расследования обнаружились пособники и у Тимоти Маквея».
— 1500-страничный манифест убийцы подробнее прочих пересказывают в The Economist («Manifesto Of A Murderer», «Breivik's Balkan Obsession») и «Коммерсанте» («Норвегию обезопасили от слов террориста»). «С девушками у Брейвика, судя по всему, не складывалось и дальше — он тщательно обходит эту тему на протяжении всего манифеста, отмечая лишь, что "не хотел связывать себя отношениями ради выполнения великой миссии». Лишь в одном месте, описывая неудачную поездку в Прагу за оружием в августе 2010 года, он говорит о сексе с двумя проститутками, которых снял, чтобы познакомиться с сутенерами и выйти через них на торговцев оружием. В другом месте он пишет о том, что заготовил €2 тыс., для того чтобы снять элитную проститутку и «расслабиться накануне миссии».
— В New York Times автор книги «О корнях насилия от Каина и Авеля до наших дней» напоминает, что хотя мы традиционно боимся «чужих», все самое страшное нам приходится терпеть именно от своих («The Terror From Within»). Тому примером все шумные убийства 20 века, от Кеннеди до Ицхака Рабина, все гражданские войны и, по большему счету, почти все геноциды — свои вырезали либо своих (Камбоджа), либо очень близкородственные группы (Руанда, да и нацистская Германия — евреи были крайне интегрированы в немецкое общество).
— Ну и самый распространенный вывод: «Если кто-нибудь назовет по-настоящему безопасную территорию, то этому человеку верить не стоит. Такого места на планете сегодня нет» («Прощай, мир мечты».)
