Человек и кошка

В Кузьминском суде г. Москвы начался процесс по делу Садоведова Константина Павловича, врача-ветеринара из клиники ГУП «Полигон», который обвиняется в покушении на преступление, предусмотренное ст. 228, ч. 2, УК РФ: «Незаконные приобретение или хранение в целях сбыта, изготовление, переработка, перевозка, пересылка либо сбыт наркотических средств или психотропных веществ». То есть, исходя из логики обвинения, врач-ветеринар обвиняется в попытке сбыта наркотиков обыкновенной домашней кошке. И хотя усилиями сотрудников Государственного комитета по контролю за наркотическими и психотропными средствами преступный умысел Садоведова был пресечен, теперь Константину Павловичу грозит лишение свободы на срок от трех до семи лет с конфискацией имущества.

Еще в декабре прошлого года Госнаркоконтроль возбудил ряд уголовных дел в отношении ветеринарных врачей столицы, которых обвинили в хранении и применении кетамина гидрохлорида – психотропного вещества, используемого для наркоза при операциях. Произошло это благодаря разгильдяйству чиновников Министерства сельского хозяйства, которые не внесли кетамин в список разрешенных для применения препаратов. На допросах врачи заявили, что использовали кетамин только потому, что ни один из разрешенных препаратов не дает надлежащего эффекта при наркозе оперируемого животного. Поэтому часть врачей временно отказались проводить какие-либо операции вообще, другие же из благих побуждений сознательно пошли на нарушение закона. В январе этого года опомнившийся Минсельхоз вместе с Минздравом внес кетамин в список, но операции проводить все равно запрещено, поскольку у ветеринаров не разработан порядок его применения.

Однако легализация кетамина почему-то не стала поводом для прекращения уголовного преследования ветеринаров. И уголовное дело Садоведова стало первым, которое дошло до суда.

Неприятности у доктора Садоведова начались с того, что 21 октября 2003 года в ветеринарную клинику позвонила женщина, которая умоляла стерилизовать свою любвеобильную кошку:

– Ни один «антисекс» ее не берет, – жаловалась она в трубку. – Но, доктор, я вас прошу, сделайте, чтобы животному не было больноѕ

И Константин Петрович решил пойти навстречу женщине. На следующий день он прибыл по указанному адресу, прихватив с собой из старых запасов клиники три флакона кетамина. Хозяйка квартиры проводила врача в кухню, временно переоборудованную в операционную, а когда препарат был уже набран в шприц, из соседней комнаты подоспели люди, предъявившие удостоверения сотрудников Госнаркоконтроля. Стерилизацию они отменили, объявив ее оперативным экспериментом.

...Суд начался с того, что судья приказал приставам удалить из зала заседаний всех телевизионщиков, фотографов и прочих любопытных. Потом для дачи показаний был вызван единственный свидетель – смуглая симпатичная девушка, оказавшаяся оперативным сотрудником Госнаркоконтроля, которая и пригласила к себе домой врача Садоведова якобы для операции. Как объяснила она судье, засаду она устроила вовсе не из врожденного коварства, а по просьбе некоего своего сослуживца, который давно подозревал Садоведова в склонности к криминалу. Что ж, подозрения подтвердились: гуманный доктор действительно хотел дать бедной кошке наркоз. Здесь оперативница привела мнение профессора Карпенского, который считал, что можно использовать и другие препараты, которые при операции обездвиживают (но не обезболивают. – А.Л.) животного...

– Да что этот твой профессор понимает! – буркнул сидящий в зале высокий бородач, оказавшийся сослуживцем обвиняемого ветеринара. Судья эту реплику пресек, пообещав выставить бородача в коридор.

Затем настала очередь выступления адвоката Бориса Александровича Севастьянова, который выстроил линию защиты на педалировании абсурдности обвинения. Раз, исходя из материалов уголовного дела, никому, кроме кошки, кетамин не сбывался, то адвокат Севастьянов потребовал вызвать животное в суд. Или, по крайней мере, освидетельствовать на предмет употребления наркотиков.

Такой ход чуть было не провалил весь процесс – судья возмутился несерьезностью доводов, а следом в полемику вступил и прокурор, который обвинил противника в незнании тонкостей оперативно-разыскной деятельности.

Положение спас второй адвокат доктора Садоведова – Черноусов Евгений Арсентьевич, кандидат юридических наук, ветеран МВД и специалист по делам о незаконном обороте наркотиков. Свою линию защиты Евгений Арсентьевич начал с того, что заявил суду два ходатайства. В первом он потребовал дополнительного времени для более качественного ознакомления с материалами дела, а во втором попросил суд не ограничиваться оглашением показаний участников оперативного эксперимента, полученных на предварительном следствии, а вызвать их всех на заседание для выяснения всех существенных обстоятельств дела.

То есть, выражаясь нормальным языком, решил потянуть время, а заодно оспорить и саму правомочность проведения подобного «оперативного эксперимента», больше похожего на провокацию. Ведь, по мнению защитников, оперативники Госнаркоконтроля при задержании врача-ветеринара допустили ряд серьезных нарушений закона «Об оперативно-разыскной деятельности». К примеру, сам «оперативный эксперимент» проводился дома у сотрудника Наркоконтроля, хотя закон прямо запрещает подобные мероприятия.

Ход адвоката Черноусова неожиданно возымел успех: судья, в задумчивости побарабанив пальцами по папке с документами, принял оба ходатайства и перенес заседание на 6 апреля. И пригрозил, что в случае неявки на суд сотрудников бывшего Госкнаркоконтроля, нынешней Федеральной службы по контролю за наркотиками, они будут доставлены принудительно.

Настроение у обвинителя заметно упало: видимо, доказывать обоснованность оперативных мероприятий в суде участники «эксперимента» никак не собирались.