Будни ранений

Десять лет назад, в октябре 1993 года, я собрал группу психологов Всероссийского центра психического здоровья и предложил нашу помощь Институту им. Склифосовского, куда в большой массе поступали раненые. Два месяца мы работали примерно с пятьюдесятью пострадавшими. Одним из научных выводов той работы, так и не доложенным в стенах родного НИИ, стало понимание, что пуля не дура. Вот несколько примеров тому.

Студент второго курса, 23-летний Саша, провел у Белого дома большую часть дня 4 октября и около семи вечера решил возвратиться домой. В одном из оцеплений у него проверили документы. Все в порядке, живет по соседству, рекомендовали идти дворами. Чего проще, улицы знакомые. Полчаса – и дома. Но уже в следующем дворе Сашу остановили люди с автоматами, в касках и бронежилетах. Команда: «Руки за голову, к стене». Короткий обыск. В кармане оказалась газета и пара каких-то листовок. Случайно подобрал, думал дома почитать. Обыскивавший взбесился: «Ах, вот ты откуда!» Саша почувствовал удар в спину и с удивлением увидел, как из живота вырывается огонь. И тут же увидел себя как бы со стороны – стоит у стены, а ему в спину стреляют. «С кем все это?» Потом страх и боль. В Склифе нашли два входных пулевых отверстия и лишь одно выходное. Живот распахали широко, ожидая увидеть кашу из кишок и пулю в позвоночнике. И были поражены. Обе пули вышли через одно выходное отверстие, не задев ни одного мало-мальски важного органа. А вот совсем другой пример. С суетливым и вороватым на вид парнишкой из Люберец я познакомился на восьмом этаже в хирургии. Ученик ювелира, 18-летний Колюня услышал от ребят, что у Белого дома много дорогих разбитых иномарок. Никто их не охраняет, и в случае удачи можно хорошо нажиться. Колюня взял большую сумку, надел телогрейку потеплее и поехал. Добычи действительно было много. Остался на ночь. Около семи утра грелся у костра с такими же, как он, пареньками из Подмосковья, когда на площадь, стреляя из крупнокалиберных пулеметов, выехали бэтээры. Один из них, разметав по сторонам щепки костерка, пустил длинную очередь по бегущим в разные стороны ребятишкам, стреляя почти в упор, наверняка. Колюня убежал, но пуля успела оторвать ему указательный палец на правой руке. Зачем приехал к Белому дому 47-летний старший научный сотрудник одного из московских НИИ Павел Яковлевич, я так и не понял. Да и сам он внятно объяснить это вряд ли мог. Только растерянно пожимал плечами, да повторял: «Так, ходил... смотрел...» Одна пуля перебила Павлу Яковлевичу ногу, другая выбила глаз. Были и другие пули. Можно попытаться объяснить эти события стечением обстоятельств, однако на уровне интуиции я чувствовал, что это не так. Интуиция предупреждала – есть черта, за которой перестают действовать обычные законы простого материального мира. Но заглянув за нее, уже нельзя остаться таким, каким был раньше. Тогда, в 1993 году, я так и не решился доложить в стенах родного НИИ основной научный вывод из своей работы в Склифе: пуля не дура.

К.м.н.,