Будь готов

Иллюстрация: Тимофей Яржомбек/KunstGroup Pictures

Богатый наследник новозеландец Марк Лайон к 25 годам сколотил уже и собственное состояние — стал удачливым девелопером, его проекты были заметны в Окленде. Да и сам он был заметен — больше никто в маленькой островной стране не устраивал таких безумных вечеринок.

Во время одной из них настоящие десантники спрыгнули с вертолетов в море и атаковали особняк, в котором пировали гости: это Лайон так подшутил над друзьями. Веселье какое-то время не мешало успехам Лайона в бизнесе, но он прочно подсел на метамфетамины, связался с бандитами — и все пошло прахом. В 2002 году за какие-то два месяца сгорели три дома Лайона, в том числе роскошный особняк по соседству с генерал-губернаторским. Деньги у Лайона кончились, и он продолжал жить в обугленных развалинах, вход в которые по-прежнему охраняли бронзовые львы. Когда за Лайоном пришли полицейские, они обнаружили в полуобгоревшей, заваленной пустыми бутылками спальне грязный двуспальный матрас и кучу порнографических журналов. Бывшему девелоперу пришлось лечиться и отвечать за все — в том числе за утопленный в пруду на поле для гольфа «хаммер» за $100 000.

История Лайона чем-то похожа на случай с желудочно неудовлетворенным кадавром из «Понедельник начинается в субботу» Стругацких. Чем больше у несчастного новозеландца появлялось денег, тем большего он хотел, тем экстравагантнее становились его траты и развлечения. Когда он лопнул, осталась только грязь.

Большинство людей все же не обладают такой, как у Лайона или кадавра, способностью безоглядно потреблять, пока не лопнут. Здравый смысл подсказывает, что как только дела — личные или в экономике страны — идут похуже, человек склонен затягивать поясок, меньше тратить и больше откладывать на черный день. Эта простая мысль подвигла социологов на расчет многочисленных индексов потребительской уверенности. Такие индексы — например, два ведущих американских, от Conference Board и Мичиганского университета, — финансовые рынки считают такими же важными, как реальную макроэкономическую статистику. Потребительская уверенность падает — значит, люди будут меньше тратить, компании — меньше продавать, и в экономике наметится спад.

На самом деле исследователи в разных странах не раз доказывали, что с помощью таких индексов ничего не предскажешь. В Штатах бесполезность обоих популярных индикаторов в прогнозировании реальных расходов убедительно доказал в 2005 году Дин Краушор из Ричмондского университета. Потребители, которых опрашивают на предмет уверенности в будущем, начинают давать мрачные ответы, когда плохие времена уже наступили и потребительская активность снизилась.

В таком раскладе тоже есть логика и здравый смысл. Но наша страна последовательно бросает вызов и той и другому.

В четвертом квартале 2007 года индекс потребительской уверенности, который у нас считает Росстат, упал с -0,5% до -5% — уровня середины 2006 года. До этого он довольно долго поднимался, отражая то ли официальную пропагандистскую линию, то ли реальный экономический рост, и имел все шансы перешагнуть нулевую отметку — это значило бы, что, вопреки национальной традиции, большинство населения оказалось бы настроено оптимистично. И вот — резкое падение, совпавшее с началом международного финансового кризиса и ростом ставок по кредитам. Все вроде бы логично. Но тот же Росстат сообщает, что в каждом месяце четвертого квартала оборот розничной торговли был на 15—17% выше, чем годом раньше. Такая же картина наблюдалась и во все предыдущие месяцы 2007-го. Люди, чувствуя, что с экономикой происходит что-то не то, продолжали самозабвенно тратить, и их траты, как и все последние несколько лет, росли быстрее доходов (которые в 2007-м выросли по отношению к 2006-му на 10%).

Может быть, у нас снижение потребительской уверенности все-таки означает снижение реальных трат в ближайшем будущем? Тоже нет. В первые два месяца 2008-го оборот розничной торговли опять был на 16% выше, чем за год до этого, а доходы — на 11% выше.

Бизнес американской компании CTRN состоит в борьбе с разнообразными фобиями клиентов. Среди прочего фирма предлагает за $147 прислать любому безотказную программу, которая поможет навсегда избавиться от страха бедности (или, если использовать медицинский термин, пениафобии).

Страх этот, вероятно, знаком любому, кто заработал деньги собственным трудом, а значит, большинству небедных людей в России. Возвращаться туда, откуда с таким трудом выбрался, не хочет никто. Даже немногочисленные дауншифтеры предпочитают тип бедности, о котором Пабло Пикассо говорил, что, мол, прекрасно жить, как бедняк, если у тебя много денег.

Но российская версия пениафобии — какая-то беззубая. Начало американской рецессии видят все, многие уже заметили и ее результаты в России: у большинства компаний возникли — или вот-вот возникнут — сложности с привлечением заемных средств на развитие бизнеса. Но о том, чтобы меньше тратить и больше откладывать, и речи не идет.

Раз уж мы идем особым путем, нам здесь нужен антипод CTRN, который бы внушал нам реальный страх бедности. Такой, который заставляет каждый месяц спрашивать себя: сколько из своей зарплаты ты отложил на черный день? Сколько вложил, во что и почему? За некоторых своих знакомых я бы даже по $147 заплатил, если бы кто-нибудь придумал для них курс CTRN наоборот. Потому что если они его усвоят, не придут никогда занимать деньги.

Мировой финансовый кризис — это не шутка. Чем он грозит каждому из нас, пока не до конца понятно. Это повод для снижения уверенности в ближайшем и далеком будущем, и это повод умерить аппетиты. Сейчас не время быть кадавром.